"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Перебирайтесь ко мне в общину, работа найдется! С голоду умереть не дам, — сказал я.
В тот момент я не подумал, сколько таких безмужних может оказаться в племени и что мне с ними делать, если толпа вдов, да с детьми, припрется в общину. На прополку всех выставлять? А мне, как бы это ни звучало двусмысленно, нужны мужики.
Глава 22
Глава 22
Возвращение домой было будничным и крайне быстрым. Мы плыли, почти что налегке. Два плота оставались в селении Рысей, как и многие из тех воинов, что прибыли покарать Морвага. Да не возродится его душа никогда более!
Кроме воинов Вара, как и его самого, были взяты так же четыре раба.
Были ли терзания по поводу того, что стал рабовладельцем? Рабство — это же плохо? Никаких сомнений, что поступил правильно. Да и мой раб был рад подобному стечению обстоятельств. Как я уже говорил, в этом мире, даже больше религиозного, правит балом культ еды. Стоило поклясться, что буду своего невольника кормить, с некоторыми оговорками, как раб поклялся слушать меня всегда и во всем.
Отдельно стоит сказать про рабство. В университете меня учили, что есть патриархальное и классическое рабовладение. Классическое — это то, что было в Греции, Риме, где раб был даже менее ценным, чем лошадь или мул. Причем ценность эта была только в области материального. В трактатах римских философов Катона и Варрона рабы указываются как бездушное безвольное имущество и там же даются инструкции по их беспощадному использованию. Это классическое рабство.
На Востоке раб может сесть за один стол со своим хозяином, жениться, даже возражать. Он не то, чтобы равный, но человек. Работает, за что ждет хорошего к себе отношения.
Вот и здесь было то самое патриархальное рабство. Я, даже как верховный жрец, был обязан дать клятву, что буду заботиться о своем рабе, кормить его, предоставлю место для ночлега и прочее, и прочее. Быть рабом для некоторых людей — вполне неплохой вариант существования. Что делать мужчине без поддержки рода, при отсутствии бойцовых качеств, прежде всего, характера? Идти в рабы и закрыться от всех внешних раздражителей статусом хозяина. Случись что, то я должен защитить своего раба. Между тем, я имею право наказать, а вот убийство будет порицаться обществом, хотя не так чтобы и слишком.
И все равно рабов убивают. Как бы для меня, человека из будущего, ни казалось кощунственным, их еще и едят. Многие правила меняются или на них закрываются глаза, когда приходит он, тот, которого боятся более всего — ГОЛОД.
Сложности вызвало то, что у моего раба нет имени. Предыдущий хозяин, а это был старший воин одной из звезд Морвага, звал моего раба «Расх», по сути это слово и означает «раб». Я же решил подарить своему рабу имя «Стасик».
Был у меня в школе один поц, имя которому Стасик, мразота редкостная. Сын главного прокурора области, да еще весь такой положительный, аж тошнило. Стасик — чемпион города по кикбоксингу, Стасику роль Ромео в школьном спектакле давали, Стасику разрешили целовать в этой постановке красотку Вику, которая играла Джульетту. А мне досталась роль Меркуцио, которому, чуть ли ни в начале пьесы, быть заколотым Мишкой Тимоховцевым, который играл Тибальта. При всей своей положительности, Стасик был, что ни на есть, вонючим говном. Это сполна ощутила и Вика, близостью с которой Стасик не преминул похвастаться перед всей нашей жлобско-мажорской школой.
В десятом классе Вика была близка со Стасиком, когда тот пригласил ее домой, папиным коньяком подпоил и воспользовался. Фотографиями своей подлости после хвастался всей школе. Вика перевелась в другую школу, даже не сообщая причину руководству школы, чтобы не подымать скандал с, казалось, всесильным Стасиком.
Первоначально идея назвать раба Стасиком показалась вершиной остроумности. Однако, мой Стасик… как же это пошло звучит «мой»… был исполнительным и участливым. С таким
Стасиком можно не на шутку облениться. Все, что я должен был сделать для себя, теперь прилежно исполнялось Стасик. Он нес мою поклажу, он нашел часть стреляных гильз, которые не смог найти я, он чистил рыбу, когда я решил остановиться на реке в полпути до общины и словить увесистого судака с полуторакилограммовым окунем. Между тем, понемногу, но я проникался даже уважением к этому человеку. В какой-то момент я назвал его «Станиславом». Вот только в этом времени не было полных и сокращенных имен. И, если ты Стасик, то не быть тебе никогда Станиславом. Поэтому он и не отозвался на это имя. Ну а я не стал переименовывать.Нас встречали! Блин, это же круто! Мужик пришел с войны, а его здесь встречают чуть ли ни с оркестром. Да, был бы оркестр, то играл бы обязательно. Не успел я пристать к берегу, как в воду рванула Севия. Катер, еще по инерции двигающийся, толкнул мою женщину, и она, упав, окунулась в воду. Я резко спрыгнул и ощутил, что водичка никак не может быть пригодной для заплывов. Холодно, ити е мать!
— Ну, что ты, дурочка, делаешь! — сказал я на русском языке, обнимая продрогшую девушку уже на берегу нашей реки.
— Я не понимать, — дрожащими губами отвечала Севия.
Мы стояли обнявшись, согревая друг друга не только теплом своих тел, облаченных в одежды, как из будущего, так и шкур, но и обжигались жаром своих чувств. Мне хотелось защитить это создание, появилось чувство ответственности, как у великого писателя Сент-Экзюпери. Я в ответе за то, что приручил лучшую красотку Бронзового века.
— Ну, все, все, — приговаривал я, не размыкая объятий.
Между тем, воины НАШЕЙ общины уже встречали близких и родных на берегу. Это место еще не стало моим домом, но подобный процесс явно начался.
— Вар, узнай, что случилось за наше отсутствие! — сказал я, все еще согревая Севию.
Не то, чтобы я так сильно волновался. Если бы случилась катастрофа, то не видать бы мне здесь Севии, да и людей, бегущих со всех сторон к берегу. Люди стекались с улыбками, с явными проявлениями радости, бросая свои рабочие места. Нужно будет узнать у Вара чуть побольше о том воине, который остался «на хозяйстве». Люди работали, а, значит, был порядок.
Через полтора часа актив общины сидел за столом на веранде. Случился необычайно сильный ливень, на смену которого пришел гадкий моросящий дождик. Весна выдалась, по ощущениям, более дождливой, между тем, теплой, чем в будущем. Но все говорили, что завтра будет сухо и солнечно. Надеюсь, что так и случится, иначе мы никогда не спалим ляд леса под поле.
— Пропал сын Никары, — говорил Вар. — Вышел в лес за грибами и пропал.
Я не сразу уловил трагизм ситуации, больше меня задели слова про грибы, которые могут быть весной. На ум сразу же пришли сморчки, которые появились в лесу, хотя они и считались лишь условно съедобными. Но грибное наваждение быстро уступило место другому: пропал парень, которого на лето планировали инициировать в воины. Очень перспективный парнишка. Просто так сгинуть в лесу, даже в злом… не верю. Да и лес наш уже не такой и злой. Зверь ушел, точнее, отдал километра два жизненного пространства для безопасного собственного существования. И сейчас случаются случаи, когда звери подходят очень близко к забору селения, но не часто. Парень… из моей общины… при этом лес и река просматриваются и я даже оставил свой бинокль.
— Кто? — спросил я, вставая со стула и опрокидывая табуретку, на которой до того сидел.
Не знаю, откуда и что берется, но вот за этих людей, за мою общину я хочу рвать на куски, уничтожать. Даже, если причиной исчезновения перспективного молодого воина был бы тот самый белый олень с умными глазами… плевать на мистицизм, чхать на экосистему, я лично задушу рогатого.
Эмоции переполняют. И ведь ни грамма спиртного, а так и прут обнаженные, искренние эмоции.
— Кто был «в гнезде»? — слово «гнездо» я произнес на русском, оттого пришлось потратить еще пару минут, чтобы пояснить, что я имел в виду.