"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Откуда вы можете это знать?
– И оружие, и одежда изготовлены точно по его меркам, – наставительно пояснил этот же жрец. По его снисходительному тону мне стало понятно, что несмотря на свою должность Далсинор был ещё очень молод по гномьим понятиям. Может, всего-то первый век готовился разменять. – До рукояти меча и вовсе не стоит никому касаться, кроме него.
– Вы так хорошо разобрались в свойствах принадлежащих мне вещей? – искренне удивился я. Этим гномам большая часть рун не должна была быть известна.
– Достаточно, чтобы задаться вопросом, кто ты такой?
– Гномы не людские чудики, – тихо подсказал мне Арнео и напомнил. – Они
– Я из междумирья. Пришёл посмотреть на этот мир.
– Ты не Артондол? – испытал явное разочарование Магринор.
– Ни в коем случае! Я не бог. Клянусь!
– Здесь вообще богов нет, – нагло соврал Арнео. – Я вот просто немного магичу и всё. Ничего эксклюзивного!
– Да. Иначе бы ты не был столь слаб, чтобы не вернуть себе здоровый вид, – не раздумывая согласился жрец, заставляя тем своего бога обиженно поджать нижнюю губу и проворчать нечто себе под нос. – Нам не по нраву узоры на твоей одежде, Странник. Они заставляют настораживаться. Неужели ты пришёл сюда безо всякой цели?
– Ну, на самом деле я думал пройти через Амонранд до Ингшварда. Теперь вот полагаю, что это идея была не самой лучшей.
– В наш мир! Зачем ты пришёл в наш мир?!
– А. Да, не. Никаких особых целей у меня нет. Внимательнее посмотреть вот на днях надумал, что тут к чему. И всё.
– Он не врёт! – искренне удивился один из жрецов. Магринор тут же дал знак ему замолчать и сказал:
– Ты используешь своё одеяние для открытия врат.
Да. Использую. Иначе они открываются так, как будто вся вселенная сотрясается.
– И это очень рискованно, ведь ты не маг, – продолжил он. – Как осмеливаешься путешествовать из мира в мир безо всякого веского повода? Что ведёт тебя?
– Я Странник.
– Ты дурак! – громко воскликнул гном. Арнео тут же бессовестно захрюкал от едва сдерживаемого смеха. – Но ты и храбрец. Возможно, не просто так судьба привела тебя сюда, хотя ты и чтишь то, что мы отрицаем.
– А что он чтит? – насторожился воевода, но вместо ответа на свой вопрос получил твёрдое указание:
– Оставь здесь эти вещи, почтенный Далсинор. Быть может, Странник и правда очистит Амонранд от его глубинного Ужаса.
Вояка молча подчинился, а жрецы попрощались и ушли. Наверное, я и правда был им не особо интересен. Они желали увидеть кого другого. И конкретно Артондола. Беда в том, что сам он ни с кем из гномов общаться не желал. А потому, даже несмотря на то, что Далсинор остался, бог нагло уместил свой зад на скамье и принялся за еду. Глава войск Амонранда недовольно покосился на него, но не стал ничего выговаривать, а осведомился у меня:
– Ты и правда из другого мира?
– Я бывал в разных мирах.
Других вопросов у него то ли не возникло, то ли ещё чего, но этот гном тоже ушёл. Подобное поведение оставило меня в растерянности, но я пребывал в нём недолго. Вскоре я довольно потёр руки и вернулся к трапезе.
– Нет, кой-чего я не понял, – тут же подбоченился Арнео. – Тебе они вещи принесли. А где моя шпага-то?!
– Наверное, не заслуживала внимания, – предположил я, а там, покончив с едой, устало улёгся на постель и с наслаждением вытянул ноги.
Я зевнул. Мне определённо не хотелось спать, но воспоминания оказались слишком яркими. Я чрезмерно отчётливо ощутил всё то, что ощущал тогда. Мне пришлось даже потереть глаза, чтобы согнать с себя дремоту, однако помогло это действие мало. Так что я собрал вещи в сумку, потянулся до хруста в костях и решил обойти вокруг умирающего мира, удовлетворяя собственное ощущение гармонии. Мне нравилась дымка мрака над этой планетой, мне нравились алые бурлящие реки лавы, мне нравились чёрные горы, извергающие своё нутро… и мне нравилась стоящая вокруг мёртвая тишина, полная блеска иных далёких и, наверняка, не менее мёртвых миров! Вид был мучительным. Вид был прекрасным!
Вдоволь налюбовавшись, я пришёл к выводу, что всё же не желаю делать никаких зарисовок, не желаю покамест продолжать писать да и вообще касаться пера и чернил. А потому прикрыл глаза, чтобы зрительная привычка перестала мне мешать, и сосредоточился на поиске ближайшего обитаемого пространства. Всё-таки стоило помнить, что, прежде всего, я живое существо, которому не стоит надолго покидать пределы пригодных для жизни физических параметров.
Словно вопреки только что высказанной логике я начал плавно ощупывать междумирье, окончательно теряя ощущение собственного плотного тела. Я был безграничен, растекался во все стороны, подобно невидимой волне, собирал крохи информации, способные дать решение на поставленную задачу. И тут…
Странное препятствие.
Это не была защитная граница мира или нечто подобное. Что-то иное, тонкое, едва уловимое.
Опыт позволил не дать разуму сигнал открыть веки. Если бы я это сделал, то снова воплотился, а во мне горела уверенность, что стоит вернуть себе обличье, как ускользнёт и способность ощущать найденную аномалию. Бестелесным созданием можно было сделать куда как больше! Вот только подобное состояние не давало ни на чём толком сосредоточиться и являлось опасным. Продолжая расширять себя во все направлениях, пребывая безграничным созерцателем, я всё больше терял ощущение собственного «я» и вот-вот, как и многие маги до меня, не смог бы в какой-то миг остановиться и по итогу растворился бы.
Однако, будучи на пределе допустимого, у меня всё же получилось сделать желанный вывод и, открыв глаза да в единую долю секунды сжимаясь до крошечной точки пространства, я обрёл удерживающий меня маяк – своё тело. И это тело знало, что от него требовалось. Ноги сами пришли в действие. Я спешил. Спешил, до боли во всех мышцах. Торопился как мог, пока Фантазия оставалась в том же клочке бытия, где мне довелось её найти!
…И эта спешка в междумирье ни коем образом не походила на размеренное приключение в недрах Амонранда.
Гномы плохо видели при ярком солнечном свете, а потому, выходя из недр своего города на поверхность, использовали либо шлемы специальной конструкции, либо очки, либо вообще ничего не использовали, если могли укрыться под тентом повозки.
Эльфы плохо видели при искусственном освещении. Свет звёзд они предпочитали любому фонарю, чьё пламя трепыхалось как мотылёк, за доли секунды меняя отбрасываемые предметами тени. А более устойчивые волшебные огни и электрические лампы просто-напросто раздражали сетчатку их глаз до слёз.