"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Каким образом, он, только что сидящий за столом напротив меня, через весь вообще длинный стол, оказался прямо передо мной, не позволяя распахнуть входную дверь – я не знала. Я даже не помнила, как выскочив из столовой, добежала через все просторное фойе к двери! Рефлексы не раз спасали мою жизнь, а сейчас – дали сбой. Давали сбой. Сбоили, к чертовой матери!
Потому что отшатнувшись, я стояла, прижав руки к груди, ощущая как бешено бьется мое собственное сердце, и понимая – хищник уже не скрывается в сумраке, он легко и естественно, как могут только хищники, не просто уверенно встал на мою тропу жизни, он еще и перекрыл
И моим поведением хищник был недоволен. Не просто не доволен – он был зол, раздосадован и я бы даже сказала, взбешен.
И в этот момент за дверью раздалось:
– Князь, это требует вашего внимания.
Навьен!
О, да плевать, что он страшный пипец опасный жуткий и наплевательский ко всем человеческим жизням зверь, я была готова его в данный момент тупо расцеловать за свое спасение.
Но, мои лобызательные намерения, оборвали одним жестким:
– В столовую!
Приказ, которому я не смогла не подчиниться.
Ощущение, что ты кукла, ноги идут сами, носок один криво повис, но поправить его возможности нет.
Я вернулась в столовую, села на свое место, поправила носок, закуталась сильнее в пиджак. От дорогой ткани пахло дорогими духами, оседающими на губах хвойно-горьким привкусом… вкусом князя Даркана.
И как интерпретировать все вот это, что происходило со мной – я не знала.
Но окончательно всё перестало пониматься, когда я услышала обрывок слов князя:
– У нее кто-то есть. Найди.
И мое сердце понеслось вниз, прямо с разбега в бездонную пропасть.
Оно просто неслось в пропасть, навстречу острым камням, и замерло, когда Навьен равнодушно и холодно спросил:
– Мои действия при обнаружении?
Равнодушный вопрос.
И равнодушный ответ:
– Убить.
Просто. Вот так легко и просто «Убить» и все.
– Приказ ясен, – подтвердил свой приговор Навьен.
Свой и… и мой тоже.
Я ненавижу вампиров. Ненавижу осознанно. Ненавижу не без причинно. Ненавижу… но этот безумный морг, эти отдельно стоящие головы тех, кого даже не убили – казнили. Просто ритуально казнили… я не хочу, чтобы там стояла голова Навьена!
– Сопроводить вас на встречу? – еще один вопрос тысячника.
Черт, еще вчера мне было плевать на него, на его голос, на интонации, а сейчас… что чувствует другой хищник, когда ощущает запах, присутствие, взгляд другого хищника?.. Я знала, что Даркан сильнее. Он выглядел хрупким и изящным на вид, в то время как Навьен своим разворотом плеч, рвал рубашку, но… Даркан сильнее. На порядок сильнее. А в голосе тысячника я отчетливо ощутила то же, что чувствовала сама – безысходность. Безнадежность. Боль и смерть, и тоже именно в такой последовательности.
– Нет, – словно от мухи отмахнулся князь. – Охраняй княгиню. Отведешь вниз. Я буду дома к рассвету. К завтраку жду его голову.
И князь Даркан вернулся в столовую, двери перед ним сами открылись, и сами же захлопнулись, едва он, погруженный в какие-то бумаги, прошел и сел.
– Поешь, – приказал он, на миг оторвавшись от документов.
И вновь вернулся к делам. Сам князь ел практически «на ходу», кому-то позвонил, с кем-то обменялся диалогом, на непонятном мне языке. В перерывах между разговорами ел. Как-то вот очень красиво ел. Каждое движение, каждый поворот или наклон головы – все было удивительно красиво, даже как-то гармонично. Такая злая
обжигающе убийственная красота.– Каиль, ты злишься. Что разозлило мою княгиню? – иронично-издевательский вопрос.
А я поняла что да, злюсь. И у меня есть на то причины.
– У меня хороший слух, – сообщила Даркану.
– Это радует.
Похвалил хрен его ведает за что князь.
– За слух, – напомнили мне.
Ах да, достойный похвалы повод.
– Мне интересна ваша логика, – произнесла я, чувствуя, что окончательно замерзла, – вчера вы, вообще наплевав на мое мнение, на мою жизнь, и фактически на меня – на мне женились. На момент свадьбы, против которой я более чем возражала, вас не интересовала ни моя жизнь, ни моя… личная жизнь. И вот сегодня я слышу приговор тому, кто мне важен и интересен, раз уж я с ним целуюсь.
Глаза князя угрожающе сузились. Жаль, мой ИКР-13 остался без зарядов, а то очередной повод задействовать рефлексы уже имелся.
– Мне просто все интереснее и интереснее, – злость закипала медленно, но верно, – а если бы это был мой парень, жених, муж, в конце концов? Его голову тоже было бы приказано подать вам к завтраку?!
Спокойный взгляд в ответ на мой разъяренный, и сказанное не мне:
– Спасибо, Николь.
Я даже не услышала шагов горничной, повернулась, реагируя на слова князя, и увидела, что мне протягивают халат. Теплый, махровый, пушистый халат. И протягивают так, с намеком.
Даркану хватило той секунды, в которую я повернула голову, чтобы из состояния почти расслабленного, перейти в собранное, миновать длинный стол, и отодвинуть мой стул, когда я начала подниматься.
И он не просто отодвинул стул. Движение, вампир развернул меня к себе, наклонился к моим губам, едва прикоснулся собственными, и произнес:
– Да. Если бы у тебя был парень, жених или муж, его голову подали бы мне к завтраку. Еще вопросы?
Сука, чтоб ты сдох!
– Вполне вероятно, но мало возможно, – улыбнулся князь.
Темные глаза цвета мокрого асфальта скользнули по моему лицу, остановились на губах… И в следующий миг князь начал двоиться, а появляющийся демон прорычал «Мойййааа».
– Нет, моя.
Очень жестко, абсолютно уверенно, я бы даже сказала с железобетонной уверенностью, произнес Даркан. И демон испарился, так толком и не явившись на свет.
– Моя, – повторил Даркан, уже лично для меня.
Удовлетворенно усмехнулся и спросил:
– Пиджак отдашь?
Да подавись! Я сорвала его с себя, протянула вампиру. И почувствовала себя голой. Не тогда, когда осталась без одежды, а в тот момент, когда Даркан поднес свой пиджак к лицу, вдохнул оставшийся на ткани мой запах, и произнес, все так же не отрывая взгляда от моих глаз.
– Сладкая. Упоительно сладкая. Я все не мог понять, почему так тянет к тебе… теперь понимаю.
Он небрежно бросил пиджак на стул, забрал халат у горничной и самолично одел на меня. Так же самолично поправил на мне теплую ткань, попутно оторвав бирку, и бросив ее вконец затрясшейся Николь, с нескрываемой заботой завязал пояс на мне, рывком прижал к себе, поцеловал и произнес, отстранившись:
– Отдыхай, Каиль, я вернусь утром.
Остановился на пороге столовой, словно не заметив, что двери уже распахнулись, обернулся, посмотрел на меня, усмехнулся как-то неожиданно светло и радостно, развернулся и покинул столовую.