"Фантастика 2024-118". Компиляция. Книги 1-27

Он обнял Гоблина и вышел из зала. Остальные последовали за ним.

Светловолосый же сел обратно в кресло во главе стола. Налил в стакан коньяка и окунулся на спинку кресла, задумчиво вертя стакан в ладони.

— Можно присесть?

Гоблин оторвался от процесса, удивленно посмотрел на стоявшего в метре от него Нико.

— Проходи, — он указал на кресло, где еще недавно сидел Змей. — Узнал, что я как там наш подопечный?

Нико кивнул и положил на стол папку. Подтолкнул ее в сторону приятеля.

Гоблин взял папку задумчиво полистал страницы:

— Так, вот: Максим Карамазов получил регистрацию с классом Линчеватель. Отец и мать игроками не являлись.

Гоблин отложил папку и задумчиво посмотрел на Нико

— И как он получил класс?

— Единственное, что мне известно-то, что твой тезка стал линчевателем после аварии. Парень пережил клиническую смерть и впал в кому. До сих проходит курс реабилитации у некоего Александра Крастинова.

— Реабилитацию? — удивленно переспросил Гоблин. — С каких это пор…

он замолчал, внезапно осознав он замолчал и удивленно уставился на Нико.

И словно отвечая на его вопрос, товарищ кивнул:

— Мне тоже так кажется.

Сцена после титров 2

Доктор Крастинов сидел за столом, склонившись над бумагами. Час назад пришел отчет из Города Мечты. Судя по отчету, один из исследовательских объектов провалился. Поглощенный работой, доктор не заметил, как дверь приоткрылась, и в кабинет вошла Лазарева. Тот самый психолог, назначенный Карамазову по курсу реабилитационной терапии.

— Можно?

Доктор отвлекся от своего занятия, и с неудовольствием посмотрел на стоявшую в дверях девушку.

— Вас не учили стучать? — спросил он, недовольно поправив на носу очки в тонкой золотой оправе.

— Я стучала, — девушка пожала хрупкими плечами. Доктор замер, явно не зная, что ответить. Потом нехотя произнес:

— Видимо, я увлекся, и не услышал. Простите уж старика. Проходите.

Он указал рукой на стул. Девушка пересекла кабинет и уселась напротив доктора, закинув ногу на ногу:

— Вам уже сообщили, что эксперимент “С.К.А.М” провалился?

— “Демонов” перебили, — кивнул доктор. — Жаль, очень жаль… Но меня больше интересует наш подопечный.

— Он был сегодня на сеансе, — после недолгого молчания ответила психолог. — Вел себя достаточно нагло. Но выглядит уже намного лучше. Кстати, он заявил, что больше не нуждается в курсе психотерапии.

Крастинов задумчиво забарабанил пальцами по столешнице:

— Лучше выглядит? Это хорошо. Значит, Система прижилась…

А затем, доктор с нескрываемым облегчением выдохнул: все “случайности", которые пришлось подстроить, чтобы упертый Карамазов наконец понял, что ему нужно делать, не были напрасны. Система долго боролась с индивидуумом перед тем, как полностью подчинить его себе. Все осложнял тот факт, что мальчику из приличной семьи, до этого момента не доводилось убивать людей. Поэтому он так долго страдал от моральной стороны вопроса. Даже перк “без жалости" как-то умудрился приглушить. С остальными все прошло куда проще. Но раз уж объект бодр, свеж и весел-значит все прошло как нужно.

— А еще этот ваш Карамазов повздорил с Хазиным на парковке. Я думала, он его убьет.

— Записи с камер? — вопросительно поднял бровь Крастинов.

— Удалены. Копии переданы вам и в управление Госбезопасности.

— Не пора ли познакомить его с остальными? — прямо спросила психолог. Девушка чуть склонила голову набок и с интересом наблюдала за доктором, ожидая ответа.

— Думаю, они уже познакомились, — с улыбкой ответил Крастинов. — Остальное дело времени.

Тимур Ильясов Знамение Начало

Пролог

Плоский телевизор, подвешенный на стене в гостиной нашей крохотной, но уютной квартиры на двенадцатом этаже добротного жилого комплекса, показывает новости. На экране около десятка людей суетятся вокруг трех космонавтов в белых скафандрах. Они только что приземлились на обожженной дочерна металлической капсуле, валяющейся неподалеку, словно пустая пивная банка. Ветер настойчиво теребит белую ткань парашюта, на котором капсула спустилась из космоса. Прямиком с зависшей на орбите международной космической станции.

Один из космонавтов откидывается на спину и устало улыбается в камеру. Он снимает шлем, подшлемник и с наслаждением вдыхает прохладный воздух казахстанской степи. Его мокрое от пота лицо — на весь экран. Внезапно улыбка сменяется гримасой напряжения. Мужчина тяжело кашляет. Люди вокруг него озабоченно машут в сторону руками. Подбегает бригада медиков. Я замечаю в нижнем углу экрана телевизора дату трансляции новости — 15 мая 2020 года.

Картинка меняется. Еще один новостной репортаж. Я вижу журналиста, молодую деловитую девушку в накинутом на плечи белом халате. Она вещает из приемной больницы.

— … состояние нашего космонавта Бакира Токтарова остается стабильным. Врачи центральной клинической больницы города Алматы делают все возможное, чтобы прояснить диагноз заболевания. По предварительным данным, которые мы получили от представителей больницы, космонавт может страдать от острого бронхита, вызванного перепадами температур на космической станции и снижением иммунитета от воздействия солнечной радиации. Мы будет держать вас в курсе…

Краем глаза я замечаю дату — 17 мая 2020 года.

Следующая новость. Та же девушка — репортер. Рядом с ней стоит долговязый худой мужчина в белом халате. Он то и дело проводит рукой по влажному от выступающего пота лбу. Мужчина заметно нервничает.

— Пожалуйста, сообщите зрителям канала КТК, имеются ли изменения в состоянии пациента? И был ли поставлен окончательный диагноз? — задает вопрос девушка.

— Ммм…, состояние пациента вызывает у нас тревогу. Были выявлены новые симптомы, которые требуют дополнительного изучения и анализов…