"Фантастика 2024-118". Компиляция. Книги 1-27

И тут он замечает меня, и мы встречаемся с ним взглядами. Его морда искажается гримасой ненависти, пасть издает отрывистые, приглушенные перегородкой и иллюминатором скрипы, а глазницы ярко вспыхивают. Он вскидывает конечностями, зазвенев цепями, и пинает лапой по переборке, именно так, как, вероятно, он ударял по ней ранее, напугав меня, когда я пытался пробраться в каюту через дверь.

Он вроде ловко переворачивается, опирается на колени и рвется к иллюминатору, за которым я нахожусь. Но короткая длина ограничивающих движение цепей сбрасывает его на пол, заставив шлепнуться на пузо. Упав, он лежит, хрипит и коротко поскуливает. Его конечности подергиваются, будто в конвульсиях. Повернувшаяся в мою сторону пасть часто закрывается и открывается, щелкая длинными и острыми клыками. Он тяжело дышит и притихает, потушив, наконец, зловещее свечение своих желтых глазниц, но продолжая с ненавистью смотреть на меня, будто загнанный корридой бык, смотрящий на победившего его матадора.

Откровенно ошарашенный от увиденного, я возвращаю черную пленку на место и спешно поднимаюсь на палубу, усевшись на ней, сложив крест на крест ноги, раздумывая о развитии событий.

— Мало того, что ты затащил его на яхту. Так ты еще кормил его своей едой…, - обращаюсь я к погибшему мужику, вспоминая груду упаковок от продуктов питания, раскиданных по яхте и в каюте, где заключено существо. — Ты — конечный кретин, раз потратил на мутанта свои припасы….!!! Зачем ты это сделал, идиот?!!

Мне никто не ответил. И хорошо. Если бы я снова расслышал голоса в шелесте волн или еще что-нибудь в этом роде, то было бы хуже. Факты остаются фактами. Полумерок — мутант, некогда бывший подростком с именем «Паша», неизвестно каким образом получившим право управления синей Ладой Приорой и с которым я когда-то искал встречи, теперь находится в четвёртой каюте. Связанный цепями и ослабевший от голода. И, по-видимому, не представляющий угрозы. Что с ним делать? Придумать способ скинуть за борт или дождаться, пока издохнет без еды? Я не знаю. Об этом можно подумать позже.

Пообещав себе разобраться с «Пашей» на свежую голову, и перед тем, как завершить бесконечно долгое и безумное утро, которе давно переросло в пропекшийся жарким солнцем полдень, и позволить себе поспать, я решаюсь выполнить еще один оставшийся невыполненным важный пункт плана. Проверить запасы еды и воды, которых по словам погибшего мужика — «хрен да маленько».

К этому времени, я уже обыскал всю яхту, осмотрев каюты, внешнюю палубу, а также ниши под сидушками на сиденьях, расположенных на корме. И единственными, оставшимися непроверенными местами, являются лишь шкафы, находящиеся в кухонной зоне главной каюты, где и должны, судя по всему, храниться съестные припасы.

Добравшись до места, стараясь не шуметь и стуком открываемых и закрываемых дверец не разбудить своих девочек, я проверяю каждый из встроенных под и над раковиной и небольшой газовой плитой шкафов, а также обнаруживаю пустую холодильную камеру, скрытую под панелью возле иллюминатора.

??????????????????????????

В итоге, после недолгих поисков, я аккуратно выставляю на обеденный стол всё имеющееся на яхте съестное добро, состоящее из восьми банок отечественной говяжьей тушенки, двадцати трех пачек лапши быстрого приготовления самой низкокачественной и дешевой марки, шестнадцати одноразовых пакетиков чая, двух непочатых пачек гречихи, открытого трёхкилограммового пакета с рисом, целой упаковки сухарей, стакана сахарного песка и почти пустой солонки соли. На этом все!

Также, мутнеющим от усталости взглядом, борясь с роем назойливых белых «мошек» перед глазами, я умудряюсь найти на приборной панели указатель запаса воды, определив, что максимальный литраж бака составляет пятьсот шестьдесят литров, тогда как стрелка остановилась на линии, указывающей на первую четверть циферблата. Разобравшись с арифметикой, я понимаю, что воды у нас имеется около ста пятидесяти литров.

Почувствовав дикую жажду, вспомнив, что я ни разу не пил жидкости за многие последние часы, я отыскиваю в шкафу щербатый железный стакан, набираю из крана для питьевой воды драгоценную прохладную жидкость, наполнив чарку до краев. И с насаждением, залпом выпиваю ее, ощущая, как влага будто всасывается еще во рту и в горле, не успев дойти до желудка.

Потом я нахожу себе место на диванчике возле родных, сворачиваюсь в позе зародыша, подогнув под себя колени, и моментально срываюсь в болото сна…

Прыжок

Я просыпаюсь, будто от грубого толчка. Словно некто с грозным рыком пнул меня по ноге, а потом сразу же исчез, стоило мне открыть глаза. Мне кажется, что прошло не больше минуты, как я заснул. Однако судя по стрелкам на наручных часах, время — начало седьмого вечера. Это означает то, что я был в отключке почти пять часов.

Первые секунды после пробуждения я пытаюсь определить где нахожусь, и как я тут оказался. Лежащий на диване. В причудливой полукруглой комнате с вытянутыми окнами и миниатюрной кухней. В неудобной позе, с затекшими плечом и шеей. Но чуть позже, воспоминания о пережитом кошмарном дне срываются на меня, будто ушат с ледяной водой после жаркой сауны, разом смывая сонную негу и заставив тело и разум снова включиться в режим боевой тревоги. Яркими, обрывистыми, наполненными болезненно-эмоциональными вспышками, память напоминает о недавно произошедших событиях, словно стремительно перелистывает перед глазами страницы жуткого фантастического комикса.

Взгляд упирается в пакеты и банки с продуктами, выставленные мною ранее на столе, а после переходит на приборную панель, где я, перед тем как уснуть, смог найти указатель запаса питьевой воды. И это окончательно сбрасывает меня на «грешную землю», напомнив о жестокой реальности, которая окружает нас на этой яхте.

Дети спят рядом. В тишине каюты я могу расслышать их сипящее дыхание, сквозь забитые соплями носики. Они вольготно раскинули ручки и ножки по сторонам, заняв всю ширину дивана. Их крохотные лица умиротворены, освещенные все еще ярким светом сияющего через иллюминаторы солнца. Я оглядываюсь в поисках супруги. Однако не нахожу её. Видимо, предполагаю я, она успела проснуться раньше меня и находится сейчас где-то на палубе или в одной из кают.

От мысли, что супруга могла наткнуться на четвертую каюту, где находится заточенный мутант, моё тело простреливает нервным импульсом, будто от удара электрического тока. И я вскакиваю с места, принимаясь за поиски жены, которой не отказывается ни в одной из коридоров. Также я не нахожу её на корме. Пройдя по правой стороне палубы к носу, я, наконец, нахожу ее, сидящей на плоской длинной перекладине, закрепленной между концами двух бортов яхты-катамарана, на самом переднем краю лодки.

Она сняла с себя брюки и ботинки, которые аккуратной пирамидкой стояли рядом на палубе, оставшись лишь в измазанной грязью бежевой водолазке и видавших виды трусах. Ее живот выпирает сквозь водолазку. И к своему счастью, водолазка скрывает синяки, которые остались на животе после злоключений прошедшего утра. Её растрёпанные каштановые волосы раскинуты по плечам и колышутся в такт порывам теплого морского бриза.

— Что ты там делаешь? Поплавать решила, что ли? — ворчливо обращаюсь к супруге я, готовя фразы для поучительной тирады о том, что прыгать с носа лодки в море в ее положении небезопасно, и если приспичило освежиться, то следует воспользоваться ступеньками, плавно ведущими к воде, оборудованными на корме.

Она же не оборачивается на меня. И продолжает неподвижно сидеть на перекладине, свесив ноги вниз, вцепившись пальцами одной руки в звенья натянутой позади нее сетки, тем самым удерживая себя в неустойчивом равновесии, а ладонь другой руки держа на торчащем шаром животе.