"Фантастика 2024-118". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
Как я ни стараюсь, не удается сдержать едкую реплику:
— А вы чего ждали? Вы лишь пыль у них под ногами, они ж почти все с третьего… — прикусываю язык.
Оллеб ухмыляется:
— А я говорил. — Он обращает к выделенному в сопровождение юнцу: — А нам обязательно лезть в эту развалину? У нас такая же на стоянке. Может, лучше просто спуститься?
— У меня приказ именно отсюда отправить вас туда, куда вы скажете.
В голосе лейтенанта — недовольство. А ведь он может запомнить наш разговор и через пару лет, когда получит должность, отыграться на нас, мы ведь выше сержантов не поднимемся, и сегодняшний прием тому подтверждение.
Потому,
В салоне нашего флаера замолкаем, потому что все разговоры записываются.
На втором уровне тоже есть свои ульи, только тут безопасно, потому что везде камеры, коридоры чистые, а квартиры втрое просторнее. В одном из таких жилищ обитает Эд.
— Мама, я с приятелем, — говорит он с порога, ему отвечают женским голосом, и, перешагнув через робота-уборщика, интенсивно работающего щетками, шагает в конец коридора, отпирает дверь.
Я зыркаю по сторонам, замечаю повсюду статуи Ваала и даже небольшой жертвенный алтарь, и меня берет злость, что я собрался помочь культисту Ваала. Когда за нами закрывается дверь, говорю:
— Правда, что ты собрался себя оскопить, лишь бы вернуть брата?
— Это Кириан треплется? — ворчит он, краснея, и переходит в атаку: — Я готов вместо него лечь под нож, просто это будет мой выбор, понимаешь?
Снова включается эмпатия, и я не просто понимаю — я чувствую бессилие человека, который знает, что, возможно, именно в этот момент погибает кто-то родной, и ничего не может сделать. В таком состоянии человек готов отдать что угодно и кому угодно.
— Понимаю очень хорошо, убери идолов, тогда будем говорить. Они не помогают нам, они забирают последнее и кормят пустыми надеждами. Для богов предпочтительнее их, — киваю наверх, — жертвы.
Эд не удивлен, он просто спрашивает, убирая статуэтку Ваала в ящик комода.
— Как можно ни во что не верить?
— Не верить нельзя. Потому я верю в себя, в то, что человек — тоже сила.
Эд усаживается за стол, открывает ноутбук, я придвигаю стул и седлаю его.
— Мой отец не самый последний человек, у него тоже есть связи, — говорит Эд, пока включается ноутбук и загружаются все программы. На экране появляется улыбающийся синеглазый мальчуган, очень похожий на старшего брата, Эд нажимает «ввод», открывает файл с фотографиями трех мальчиков и двух девочек. — Все они пропали без вести за последний месяц. Все спортсмены, Борис занимался акробатикой. У всех, кроме вот этой девочки, редкие группы крови, у Бориса третья, резус отрицательный. Пропавший сегодня ребенок — шестой. — Он упирается локтями в стол и сжимает голову. — Наверное, уже поздно, Бориса нет в живых.
— Не факт, — подбадриваю его я. — Их же не сразу пускают под нож, а готовят, снижают иммунитет, чтобы уменьшить риск отторжения. Ты говорил про косвенные улики, — напоминаю я.
— Единственное, что связывает этих детей, все они проходили обследование в медицинском центре «Бонус Эс», который специализируется на спортсменах, там выявляют хронические болезни.
— Действительно, улика косвенная. Проверяли этот «Бонус»?
— Да. Все чисто. Загвоздка в том, что соучредители
с третьего уровня, о них нет сведений в общем доступе, и никак их не проверить. И вообще контора подозрительная, вот что им надо у нас на втором?— Согласен. Но насчет «не проверить» — нет. Я попробую пробить через своих людей.
— Ха! Если мой отец не смог… Или ты лжешь насчет того, что ты — дикий провинциал.
— У матери остались тут родственники, и они неплохо стоят, — лгу я. — Что еще? Я одного не пойму, почему бы нуждающимся не заказать донора на ферме?
Сколько живу, столько знаю, что существуют фермы, куда черноротые за немалые для них суммы продают своих и чужих младенцев, детей там кормят лучшей едой, растят счастливыми, чтобы потом зарезать, но только сейчас при мысли о том, что такая мерзость существует, хочется уничтожить мир.
— А потому что стоит донор больше ста тысяч! Его надо растить с младенчества, поить, кормить… А тут пару десятков тысяч дал врачу, пару — команде похитителей. Экономия налицо. Трансплантологи в наваре, суки, которые детей воруют — тоже.
— И крышует их полиция, — предполагаю я. — Наверняка майор или полковник с третьего уровня, кто не дает делам ход, ведь жизнь гаммы ценнее нашей.
— Но мы тоже полноценные граждане, и если правда всплывет, полетят головы.
— Десяток из сотни голов — так точно. Но я не представляю, как это реализовать. Пока не получим информацию об учредителях «Бонуса», рано о чем-либо говорить.
Эд вскакивает, нависает надо мной, говорит с мольбой в голосе:
— Сколько тебе нужно времени?
— Сегодня попытаюсь все сделать… — И тут память подсовывает образ проститутки Лики, у меня ведь есть незакрытый квест! Тоже поднимаюсь, но чтобы смотреть в глаза Эду, приходится задирать голову. — Слушай, у тебя есть доступ к базе данных по гражданам второго уровня? Мне нужно кое-кого найти. Тевуртий и Пенелопа Помпилии.
Проскальзывает мысль, что они тоже могут участвовать в бизнесе, и малышка Лики сейчас растет на какой-то ферме за пределами зиккурата, но вспоминается, что вроде девочка была больна, а покупатели ее вылечили, так что, возможно, дело в другом, и подобраться к ним будет просто.
Эд вводит данные и уже через полминуты называет адрес, показывает его на карте — это богатый дом-коробка на поверхности.
— Тевуртий — спортсмен, Пенелопа — директор школы, оба заслуженные работники, ныне на пенсии.
Запоминаю адрес, благодарю Эда и ухожу.
Первым делом надо наведаться к Помпилиям, понять, зачем им нужна малышка. Вряд ли ее ждет долгая и счастливая жизнь, возможно, придется девочку вызволять.
Затем — поспать хотя бы два часа, как-то сгонять к Рэю и не засветиться, а вечером попробовать покачаться физически в спортзале. События понеслись галопом, а еще в голове прочно засела мысль попробовать себя в шоу «Выживи на Полигоне» — это единственный способ не просто подняться выше, а перепрыгнуть через ступень.
Своего наладонника у меня нет, и я провел полчаса в клубе, где нищеброды типа меня могут войти в Сеть, а дети — поиграть. Уже по пути к Помпилиям я понял, что туплю, и нет предлога, чтобы к ним зайти. Пришлось снова тратить драгоценное время, рыть информацию, и обнаружилось, что Тевуртий — знаменитый детский тренер, родители обивают порог его дома, чтоб он тренировал их детей по собственной уникальной системе «Тень».
Вот и повод прийти в гости: плачу бешеные деньги, позанимайтесь с сыном, его в школе бьют.