"Фантастика 2024-118". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— Вы все знаете легенду, что когда у зверобогих умирает Белый Судья, то Танит, воплощенная в девушке великого пунийского рода, снисходит до пунийца, и он становится Судьей, да? — Молчание служит ответом. — Мир Ваала рушится. Танит теперь против него, и та девушка, Элисса, и была воплощенной Танит. Белый Судья никогда не появится. Теперь вместо него буду я. Но мне нужно развиваться, и, чтобы изменить мир, действовать надо сверху, наращивать влияние. С помощью Танит и Шахара я пробился на четвертую ступень. И не только пробился, но и Эйзер Гискон готов отречься от Ваала. Ему нужны верные бойцы. Он готов предоставить землю, где
Нааман выдерживает мой взгляд, его целый глаз блестит, ноздри раздуваются.
— Леон был отважным воином и преданным другом, — говорит он. — Но я смотрю на тебя и не вижу его. Ты стал другим. Нам нужно время на принятие решения.
— При положительном ответе завтра за вами прилетит транспортник Гискона, и вы никогда не будете голодать, прятаться и нуждаться. Вам предоставят жилье, современное оружие и технику. Все, что от вас потребуется, отбивать атаки бунтовщиков, которым подыгрывает нынешняя ЧВК. Мало того, я попытаюсь убедить Гискона создать свою ЧВК, куда рассчитываю включить вас, причем на офицерские должности.
— А как же дети? Женщины? — пролепетала Гитель омертвевшим голосом, видимо, ее убило осознание того, что ко мне снизошла Танит, что это означает, ни для кого не секрет.
— Место будет всем. У вас есть полчаса. Оставляю вас и жду в коридоре.
Прислонившись к стене и запрокинув голову, думаю о том, как поступил бы на месте загнанных в угол людей. Им некуда отступать, нечего терять, но шаг в неизвестность всегда страшит. В столовой поднимается гвалт, отдельных слов не разобрать, больше всех спорят женщины, долетает «голод», «сдохнем». Нааман взывает к порядку и выносит решение на голосование.
Выходит он раньше чем через полчаса, кладет руку на плечо и заглядывает в глаза.
— У нас нет выбора, Леон. Здесь мы точно погибнем, нас загоняют, как диких зверей. Поэтому мы идем с тобой. Нас осталось шестьдесят четыре человека. Двадцать детей. Сорок четыре взрослых, двадцать пять женщин, девятнадцать мужчин — не маловато ли?
— Наши женщины отменно владеют оружием, — отдаю ему коммуникатор, такой же, как у меня, программирую на нового владельца, объясняю, как использовать. — Он работает только снаружи, в зиккурат сигнал не дойдет. Я напишу точное время, когда и куда прибудет транспортник. — Пожимаю его руку. — Рад, что мы снова семья.
Меня окружают собравшиеся, подростки спрашивают про «Полигон», взрослые — о подробностях жизни на четвертом уровне. Пытаюсь отыскать Гитель, но ее нет, скорее всего, ушла к детям. Говорю, что у меня мало времени, прощаюсь, но меня не отпускают, лезут с объятьями, жмут руку, дети липнут. Намаан топает, разгоняя их, и вместе с Бэном отправляется меня провожать.
— Большая часть стай ушла в леса, услышав, что никто больше не истребляет озверелых, — говорит старейшина и бросает в спину: — Леон, если мы умрем… Наша кровь будет на твоей совести. Надеюсь, что она у тебя осталась!
Останавливаюсь у порога, оборачиваюсь, выдерживаю его взгляд.
— Намаан, клянусь, что как только появится возможность, я помогу и другим стаям. Но на это нужно время. Уйти в леса — правильное решение.
После визита к трикстерам отправляюсь
в логово Рэя, но не обнаруживаю его там. Судя по порядку и вытертой пыли, логово обжито, и ушел он отсюда недавно. Оставляю записку с данными своего коммуникатора — уж Рэй найдет способ со мной связаться. Пишу, что не забыл о нем и попытаюсь его вытащить и легализовать.Оставаться тут смысла нет — Рэя можно и до ночи прождать. Поскольку управился я быстрее, чем рассчитывал, остались три часа, и по подземным ходам отправляюсь к Помпилию, чтобы закинуть удочку, нет ли у него на примете толковых бойцов-зороастрийцев для службы в «Оплоте». Хочется, чтобы хотя бы офицеры были единомышленниками.
Но на самом деле гораздо больше хочется увидеть Элиссу, обнять ее и снова сделаться целым. Заглянуть в ее сияющие счастьем глаза и понять, что все мои действия и решения нужны и важны.
— Я не могу ответить за всех, — говорит Тевуртий, задумчиво помешивая натуральный чай в чашке, ложка изредка звякает о старинный фарфор. — Но мне нравится твоя задумка, и я поговорю с учениками, в которых уверен, а дальше выбор за тобой.
Как и Рэю, оставляю ему свои координаты.
— Спасибо. И, если будет возможность, собери в одном месте, я проверю их на лояльность.
— Конечно будет, — кивает Тевуртий. — Одно дело делаем.
Элисса сидит рядом со мной, на ее губах мечтательная улыбка. Странное дело — меня продолжает к ней тянуть до дрожи, причем достаточно сжать ее руку, как я это делаю сейчас, под столом, незаметно от Тевуртия, и наступает умиротворение, блаженное спокойствие, какое я ни разу не испытывал до нее.
Хочется, чтобы все было, как в прошлый раз, но понимаю, что осталось полчаса, и я не смогу себя заставить уйти. И сейчас сложно, но, насытившись ее желанным телом, будет невозможно в принципе. Она тоже это понимает, но именно сегодня не хочет меня отпускать. На пороге вцепляется мертвой хваткой, гладит по спине, зарывается носом в футболку.
— Еще пять минут. Чтобы запомнить.
Я и сам хочу впитать ее запах, унести с собой вкус ее губ… Я становлюсь сентиментальным… И хрен с ним! Целую ее нежно и страстно, глажу по щеке.
— Самая лучшая. Моя.
Элисса находит в себе силы разжать объятья, и я выскальзываю на улицу, в ночь, но тело отказывается уходить, словно меня что-то удерживает. Поворачиваю голову и вижу в светящемся окне Элиссу, прижавшую ладонь к стеклу. С каждым шагом все глубже, все отчетливей чувство утраты, отдаляется ее силуэт, очерченный золотым светом ламп, ширится, растет между нами овраг, наполняется чернотой.
Почему? Мы ведь обрели друг друга, и я буду возвращаться к ней. Все прошлые разы дурное предчувствие отпускало, теперь же оно со мной, даже когда спускаюсь на первый уровень, где меня ожидает флаер Эда.
Теперь он сразу везет меня в мои апартаменты, раздерганный дурным предчувствием, прошу его быть осторожным на обратном пути и путать следы, а сам связываюсь сперва с Гисконом, докладываю, что трикстеры готовы вылетать хоть завтра, затем — с Лексом, парень отчитывается, что Надана и Тейн должны вернуться с родных зиккуратов за полночь.
Вроде бы все, что от меня зависело, сделано. А значит, я имею право наконец выспаться, ведь завтра — очередной трудный день. Теперь все они будут трудными и ответственными, но мне не привыкать к жизни под прицелом.