"Фантастика 2024-118". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— Расплатился, — повторил я. — И остался совсем один.
— Но ты говорил, что у тебя есть сестра, — качнул светлой головой Линд.
— Есть, — в кои-то веки я искренне улыбнулся.
Тогда, два года назад, переезд Катрин стал для меня ударом. Дядя подыскал для неё выгодную партию где-то в столице и настаивал на немедленной женитьбе, но тут уж я категорически воспротивился и настоял на том, чтобы она сначала прошла полное обучение в академии. Естественно, я ничего не сказал Катрин о том, что отцовские деньги канули в пасть Даст, просто продал большую часть домашнего имущества и наскрёб денег на первое полугодие обучения. Сестра не хотела меня оставлять, но после коротких уговоров уехала и лишь писала письма, справляясь обо мне. Редко с письмами доставляли и пару монет, такие дни становились праздником внезапной сытости
— Ты сестре уже говорил? — осторожно спросил он, смотря на меня большими глазами.
Я покачал головой.
— Нет. И не скажу, — сощурился. Нет уж, как бы мне ни было плохо, Катрин об этом не узнает.
Я ничего ей не сказал, даже когда разогнал всех слуг, нашёл старьёвщика, что скупил всё, что было ценного в доме. Я продал всё: мебель, шторы, ковры, посуду и прочую утварь. Перестал ухаживать за домом, переехал жить в маленькую комнату прислуги на первом этаже: её было проще всего отапливать в холодные зимние ночи. Буквально ободрал собственный дом, чтобы его у меня не забрали. В прошлые приходы сборщиков пошлин я откупился, оплатил ещё год обучения сестры, при этом оставшись ни с чем. С потерей родителей и переходом всего капитала к дяде, меня как будто вычеркнули из жизни дворянских родов. Никаких приглашений, никаких обедов. Со мной перестали даже банально здороваться. Я хотел вернуться в школу, но и там лишь развели руками: моё обучение больше некому было оплатить, а без денег со мной никто не собирался возиться.
И вот пришёл новый срок, который я упустил, пытаясь заработать на жизнь. Мне исполнилось семнадцать, я рассчитывал, что до следующей пошлины ещё есть время, перепутал месяцы. Не то чтобы были перспективы внезапно разбогатеть, однако я не думал, что окажусь на улице так скоро.
— И что ты будешь делать?
— Пока не знаю, — я решительно отставил пустую миску. — Но что-то делать придётся. Так просто я не сдамся.
Линд кивнул, забрал мою чашку и отнёс всё в столовую. Нам оставалось продежурить ещё четыре часа.
В итоге домой еле дополз, кое-как переставляя ноги. Ужин состоял из той же холодной картошки и сорванного дикого лука. После еды буквально рухнул на кровать. Однако несмотря на крайне уставшее состояние, сон не шёл. В темноте стали одолевать мысли о будущем. Что меня ждёт дальше?
Надо что-то делать. Из кожи вон вылезти, но я должен сохранить титул и дом! Вот только как? Ведь денег я точно не найду. Зарплаты санитара хватало лишь на существование, не более. А, значит, очень скоро останусь на улице в одном плаще и со шкатулкой в обнимку. Может, проданного дома и хватит на пошлину, чтобы сохранить титул, но он не греет, в нём нельзя жить… И путей улучшения дальнейшей жизни не наблюдалось. Попытаться напроситься к дяде хоть в конюхи? Прибиться к искателям? Умолять доктора Дойшура пожертвовать скамейку в раздевалке для ночевки? Меня аж перекосило. Всё одинаково криво, но что-то из этого придётся задействовать уже в скором времени.
Так и не определившись, какой путь лучше, всё-таки сумел заснуть.
На следующее утро я смог проснуться сам, без чужой помощи. Неловко умылся, кое-как причесался. Уже облачившись и позавтракав остатками ужина, вытащил доску, с интересом гадая, какой же ход сделал мой противник. И замер, неверяще таращась на доску. Все фигуры были переставлены, от вчерашней партии не осталось и следа. Но ошарашило меня отнюдь не это: шахматные пешки, слоны и кони отчётливо рисовали на доске слово «храм». Потёр глаза пальцами, поморгал, похлопал себя по щекам. Но слово никуда не исчезло. Я бы, может, посидел погадал, что бы это значило, только вот опаздывать на работу было нельзя. Поэтому не стал шевелить фигурки, так и оставил их, задвинув под кровать. А сам поторопился в госпиталь.
Пока работал, выяснил, что из прибывшей вчера группы искателей ночью скончались двое. Но это на первом этаже, а у меня на койках выжили все. Только вот разговоров они не вели, таращились в потолок или читали книги из старой больничной библиотеки. На все попытки расспросов сразу свирепели, один из искателей даже в глаз зарядил особо любопытному санитару. Благо, это был не я.
Да и сегодня мои мысли занимали не искатели, а таинственный шахматный противник. Нет, вообще в целом в храм сходить стоило. Всё-таки я теперь совершеннолетний, и если бы были живы родители,
то меня бы ещё в день рождения вся семья потащила туда узнавать, не взял ли меня под покровительство какой-нибудь бог. Нет, ну а вдруг? Может, мне суждено обрести магические способности? Но я и в детстве, и сейчас сомневался, что нужен хоть кому-то из них. Потому как все с пелёнок знали: четыре старших бога благоволят только четырём высшим родам. И там, в высоких кругах, идёт драка за ману и власть, которую она даёт. Остальным же достаются крохи с господского стола. Редко кто из младших богов брал кого-то под своё покровительство, таким счастливчикам все завидовали.Но я никогда не причислял себя к удачливым людям. А последнее время скорее даже наоборот — был примером крайне неудачливого человека. И всё-таки желание зайти в храм точило изнутри, и стало к концу рабочего дня просто невыносимым. А вдруг? Вдруг это — то самое чудо, которого мне так хотелось? Ну не приснилось же мне это слово на шахматной доске! Что-нибудь это да значит…
Так что после рабочего дня я потащился к храму, преодолевая усталость. Храм четырёх богов был самым величественным зданием в городе. Высокие каменные стены, резные колонны, и четыре символа по углам. Внутри храм был строго поделён на четыре сектора, у каждого бога был свой цвет, свои привычные способы поклонения. Кому-то несли дары, а кому-то приносили жертвы. По центру храма стоял небольшой постамент, составленный из четырёх частей, но объединяющий их всех в один монолит. Сверху на нём крепилась небольшая каменная чаша.
Недалеко от входа стоял служитель в длинном сером одеянии. Завидев меня, он вздохнул и скучающе протянул:
— Выбрать бога покровителя?
— С чего вы… — я несколько опешил.
— Ну не жениться же ты пришёл, — он демонстративно осмотрел пространство рядом со мной. — Значит, определяться с покровителем. Входная плата с собой?
Пришлось, скрипнув зубами, отдать последние деньги за какой-то обряд. До выплаты в госпитале ещё несколько дней, а жить на что-то надо… С другой стороны, сюда меня привела надежда на чудо. А за чудеса тоже надо платить. Да и там ещё несколько картофелин есть в земле, недавно же проверял. Продержусь как-нибудь!
Быстро, чтобы не передумать, высыпал в подставленную ладонь служителя последние монетки. Тот удовлетворённо кивнул, подвёл меня к чаше в центре зала. Вынул из кармана иглу, провёл её над пламенем горящей рядом свечи, что-то прошептал. После чего взял меня за руку и воткнул иглу в центр ладони. Я вздрогнул от неожиданности, но отдёргивать руку не стал, с некоторым интересом смотря, как образуется круглая капелька темно-красной крови. Подождав немного, служитель резко перевернул мою ладонь, прижал к белому камню, лежавшему в чаше, и отпустил. Моё сердце забилось быстрее, я верил, что сейчас произойдёт что-то знаменательное! Но камень под моей рукой оставался холодным, ничего не менялось.
— И чего замер-то? — насмешливо проговорил служитель. — Нет знаменья, вот и весь сказ.
— И что теперь? — с просыпающимся раздражением спросил я.
— Да ничего. Боги решили наблюдать, — равнодушно пожал плечами служитель. — А ты думал тебя кто-то из них сидит и ждёт, пока соизволишь прийти?
— Ну да, боги же у нас настолько занятые, что им остаётся лишь наблюдать, — я скривился, махнул рукой, слизнул выступившую кровь. — Уж лучше пусть меня Даст берёт под своё покровительство, чем кто-то из этих!
Служитель замахнулся, готовый ударить за такое святотатство, но я увернулся и выскочил из храма раньше, чем он начал орать на меня, испуская весь тот с шипением втянутый в себя воздух.
— Ну что, посмотрел на чудо? — иронично уточнил сам у себя.
Поглубже сунул руки в карманы и побрёл, куда глаза глядят, и только через некоторое время понял, что оказался не в своём привычном районе города. Я здесь бывал, но очень давно. Когда ещё моя жизнь не было столь сложна.
Ветер принёс великолепный запах выпечки, идущий от ближайшей двери. В животе заурчало, я сглотнул голодную слюну: уже и не помнил, когда последний раз ел свежий хлеб. Казалось, если закрыть глаза, то можно представить, что я снова стал ребёнком, и мы с мамой решили прогуляться. И нас тоже приманил этот чудный запах. Мама бы купила мне что-нибудь сладкое. А потом, махнув рукой на фигуру, и себе тоже. И мы бы вместе радовались и договаривались, что в следующий раз придём сюда вместе с папой…