"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
«Хотя, если подумать, причин у него достаточно».
— Вижу, вас предупредили.
Демос обернулся. Из-за массивной колонны выплыл неприметный человек в белоснежной рясе. Бритый череп и серебряный диск сверкнули, отразив солнечные лучи.
— Брат Ласий, насколько я понимаю? — Деватон остановился и крепче сжал набалдашник трости. Краем глаза он увидел двоих вооруженных братьев-протекторов, державшихся позади монаха.
«Зачем ты притащил сюда конвой? Я едва могу передвигаться без посторонней помощи».
— Мы не встречались раньше, — церковник
«Внезапно. И как интригующе».
— Хотел бы я сказать, что рад знакомству, — усмехнулся Демос. — Мне, видимо, нет смысла расшаркиваться и спрашивать, почему я оказался под пристальным вниманием вашей Коллегии, тоже.
— Сейчас моя задача — лишь сопровождение.
«А потом?»
— Ничего не имею против, брат Ласий, — кивнул казначей.
Ихраз встревоженно взглянул на подошедших братьев-протекторов. Воины Ордена были при полном вооружении. На белых плащах красовались вышитые серебряными нитями символы Пути.
Монах вплотную приблизился к казначею.
— Я вынужден настаивать на вашем путешествии без сопровождения слуг.
— Я не здоров. Они помогают мне там, где бессильна трость.
— Там, куда мы направимся, трости будет достаточно, — заверил брат Ласий.
«Да ты просто само обаяние, дружище! Располагаешь к себе с первой минуты знакомства».
— Позволено ли мне знать, куда именно мы держим путь?
— Увидите, ваша светлость. О вашем возвращении во дворец позаботятся. Это все, что я могу сказать.
Демос повернулся к слугам и заговорил по-эннийски:
— Ждите меня в покоях. Если я не вернусь до заката, сообщите канцлеру. И поблагодарите повара за пирог. Было вкусно.
— Берегите себя, господин, — тихо проговорила Лахель. Ихраз молча кивнул.
Деватон вежливо улыбнулся дознавателю:
— Не вижу смысла медлить.
На площади прямо возле дворцовых ворот их ожидал экипаж, запряженный четверкой лошадей. Никаких опознавательных знаков, никакой символики — Ладарий явно не желал привлекать лишнего внимания.
«Нельзя сказать, что это обнадеживает».
Один из братьев-протекторов открыл двери и пропустил дознавателя с Демосом, а затем сел сам. Второй конвоир занял место на козлах.
Ни окон, ни подушек, смягчающих отдачу от ударов на кочках, в экипаже не предусматривалось. Хуже всего — эта коробка на колесах нещадно тряслась, и Демос то и дело норовил соскользнуть с гладкой деревянной скамьи.
«Вероятно, все эти меры приняты для того, чтобы узник не запомнил дорогу, а в пути думал лишь о тщетности бытия и собственных прегрешениях».
Брат Ласий хранил безмолвие, да и обстановка не располагала к ведению светских бесед. О направлении Демос мог судить, лишь исходя из неровностей дороги. Его везли на западный берег, много раз сворачивали, но большего он определить не смог. Наконец, колдобины участились, лошади сбавили шаг, а еще через некоторое время экипаж остановился. Первым ловко спрыгнул брат-протектор, следом за ним вышел Ласий, последним неуклюже вывалился Демос. Повозки он невзлюбил еще и по причине того, что боль в ноге не позволяла ему выходить из них с полагающимся его статусу изяществом.
Но после сегодняшнего путешествия, вдобавок ко всему прочему болел отбитый на кочках зад.— Следуйте за мной, — коротко бросил монах.
Деватон едва успел оглядеться. Неприметное трехэтажное каменное здание, каких в Миссолене были сотни, захламленный задний двор. Демос поискал глазами шпиль Великого Святилища, но не успел определить, в какой части света оно находилось: брат-протектор мягко, но настойчиво подтолкнул его к скромной деревянной двери.
«Вот так бесславно я и сгину в подвалах неизвестного дома. Лахель, возможно, будет скучать. Если повезет, даже мать уронит скупую слезу. Быть может, опечалится Ирвинг. И только сотни врагов и тысячи тысяч неизвестных мне душ вздохнут с облегчением — горелое чудовище сгинуло!»
Внутри царил мрак и веяло прохладой от камней, однако конвоиры чувствовали себя здесь совершенно свободно. Некоторое время они петляли по узким коридорам и затем вышли к лестнице, уходившей наверх.
«Не в подвал, что уже радует. Есть вероятность, что сегодня меня не убьют».
Следуя друг за другом, они поднялись на второй этаж. Убранство помещений оказалось скромным: простая побелка на стенах, шероховатый деревянный пол, примитивные медные канделябры и подсвечники. Ласий кивнул братьям-протекторам и, постучав в одну из дверей, вошел внутрь. Через несколько мгновений он вернулся и обратился к Демосу:
— Вы безоружны?
— Разве что могу попытаться ткнуть в кого-нибудь тростью, — шутливо ответил казначей.
— Позволите?
— Как можно сопротивляться вашему обаянию?
Дознаватель пропустил сарказм мимо ушей и внимательно осмотрел трость. Не обнаружив ничего подозрительного, он вернул ее владельцу.
— Вас ожидают.
— Рад знакомству, брат Ласий, — криво улыбнулся Демос и толкнул дверь.
«Век бы тебя не видеть».
Просторная комната повторяла убранство всего дома: окна без занавесок и модных витражей, крашеные стены, плохо подогнанные друг к другу половицы. Спиной к свету за большим деревянным столом, заваленным кипой свитков и книг, на жестком стуле восседал сам Великий наставник Ладарий.
— Приветствую, лорд Демос, — чарующе улыбнулся церковник, оторвавшись от чтения. — Надеюсь, мои помощники не сильно вас напугали?
«Каков шутник!»
Деватон подошел и, превозмогая боль в ноге, опустился на колени, целуя серебряный диск наставника.
Ладарий был уже немолод, но сохранял живость движений. Светло-зеленые глаза лучились обманчивой мягкостью, тонкие черты лица выдавали аристократическое происхождение. Великий наставник имел привычку бриться, но волосы не стриг — длинные седеющие пряди струились ниже плеч.
— Встреча с братом Ласием добавила остроты сегодняшнему дню, — признался Демос. — Я не привык к визитам дознавателей из Коллегии, ваше святейшество.
— Прошу простить за причиненные неудобства, — Ладарий жестом предложил Демосу стул. — Однако дело требует секретности.
«Очередная тайна? Прекрасно! Когда же, наконец, моя спина сломается под их тяжестью?»
Деватон усадил побитый зад на холодный стул.
— Я весь внимание, ваше святейшество. Не знал, что вы, оказывается, аскет.