"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21

Чужачка скривила губы в усмешке:

— Чувства юмора у вас тоже нет.

Найра поняла, что ноги девчонке всё-таки нужно вылечить. Вздохнув, она достала тряпку, бутылку с уже использованной водой. Ещё раз вздохнув — одёжку ей дай, водой поделись — намочила тряпку и протянула Мире.

— Протри ноги, — сказала она.

Девчонка села, морщась, вытянула ноги, и Найра увидела, что они покрыты кровавыми мозолями. Может, у неё какой-то особый вид мокрозяв? Подняв голову, она встретилась взглядом с Мирой.

— Ничего, смажем лечебной мазью и будут, как новенькие, — сказала Найра.

— Меня в принципе и старенькие устраивали, — откликнулась мокрозява.

Они одновременно улыбнулись, и Найра почувствовала, что в комнате, будто бы стало теплее.

— Протирай давай, — повторила она.

Мира подчинилась и потом, когда Найра смазывала ей ступни мазью, не ныла, хотя мазь жжётся. Уж кому, как не Найре знать — после нападения островного именно ею и лечили.

Порывшись в сундуке, Найра нашла две большие тряпки и кинула на колени мокрозяве:

— Оберни ноги.

Бросив взгляд на окно, поморщилась: «Эх, цеплюча наросло. Надо срочно выводить, не то скоро свет закроет».

— Я так понимаю, ты много знаешь о мокрозявах, — подала голос Мира.

Найра пожала плечами:

— Не больше других.

— Кто-нибудь из них возвращался домой? — голос девчонки задрожал.

— Куда? — удивилась Найра.

— Домой! Откуда меня закинули в ваш дебильный мир! — кажется, она готова была расплакаться.

Что такое «дебильный мир» Найра не знала, но судя по интонации мокрозявы, ничего хорошего. Решила, что самое верное в таком случае, оскорбиться.

— Город, как город, — сухо сказала она. — Не нравится, плыви в Сухири. Только лучше тебе там не будет. У них даже мокрозяв своих нет, они всю воду у нас покупают. А если получится, мокрозяв воруют. Лодочники рассказывали, что их там в ужасных условиях держат. Заставляют кукрить без отдыха.

Кажется, девчонка испугалась.

— Как это воруют?

— Подкупают лодочников. Несколько годин назад у нас одного лодочника на Площади казнили за то, что мокрозяв продавал Сухири. Но тогда мокрозяв много появлялось. Хранители не могли за всеми уследить. Сейчас гораздо меньше. В любом случае, тебе повезло, что тебя Гай выловил. Он только на Башню работает.

Миру передёрнуло. Кажется, она хотела сказать что-то резкое, но в последний момент сдержалась и глухо спросила:

— И что с ними… с нами делают в Башне?

— Не знаю. Тебе лучше кого-нибудь из мокрозяв расспросить.

— А лодочники что, не рассказывали? Я так поняла, они бывшие мокрозявы, которые перешли на более высокий уровень. Типа сделали успешную карьеру.

Опять она говорит непонятными словами!

— Лодочники не мокрозявы, — поморщилась Найра. Мира уже порядком утомила её странными вопросами.

— Но ведь они не боятся воды. Значит, мокрозявы.

Найра вздохнула: о, Праматерь, как можно быть такой глупой?

— Лодочники не могут кукрить, — ответила она таким тоном, словно разговаривала с ребёнком.

Мокрозява поднялась с кровати и в задумчивости прошлась по комнате от окна к двери и обратно.

— Получается, лодочники: это бракованные мокрозявы, — сказала она. — Бесполезные ошибки природы, — она усмехнулась: — Наверняка, в Башке мокрозяв тестируют на профпригодность. Тех, кто может кукрить, оставляют, а никчёмные становятся лодочниками. Только и могут, что плавать в своих деревяшках и вылавливать нормальных людей, — последнее она сказала с особенным удовольствием.

— Нет, лодочниками становятся мокрозявы, победившие в турнире. Только кукрить после этого они уже не могут.

— Что за турнир? — девчонка уставилась на неё в упор светлыми глазами.

— Ну… — Найра смутилась, так как в точности не знала. — Выбирают, кто лучше. Тебе лучше с лодочниками поговорить, только они ненавидят рассказывать о том, что было в Башне.

Мокрозява сделала ещё один круг по комнате и спросила:

— А как они это делают? Кукрят.

На это Найра совсем не знала, что ответить. Её никогда не интересовало, как именно мокрозявы кукрят. Это тоже самое, как интересоваться, как плавает червь Ооно или бегают крысы. Бегают и бегают. Да и никого из её знакомых это не заботило. Гораздо важнее, где найти камни на откукренную воду.

— И что, лодочники только и делают, что ловят мокрозяв и отвозят в Башню?

— Не только. Кроме них ведь никто реку переплыть не может. Так что, чем они только не занимаются.

— Всё равно я не хочу, — угрюмо сказала девчонка.

— Чего не хочешь?

— Ничего. Ни кукрить, ни в лодке плавать.

Найра зевнула.

— Хочу, не хочу, — сказала она. — Ты для этого рождена. Как я рождена быть шлюхой. И что толку об этом говорить.

На лице Миры появилось такое выражение, как будто ей дали подзатыльник.

— Ты это серьёзно? — спросила она. — Ты рождена, чтобы стать шлюхой?!

— Да, — Найра не понимала, что так поразило мокрозяву.

— Охренеть! Тебе что, мама так говорила? — девчонка смотрела на неё во все глаза.

— Нет. Я очень рано потеряла маму и меня взяла к себе Хозяйка. Я выросла в Весёлом доме. Все девочки, которые здесь растут, становятся шлюхами. Потом, если накопить камней и подойти к делу с умом, можно завести свой Весёлый дом.

— У меня просто нет слов! — с чувством сказала Мира. — Настолько слепо следовать чьему-то желанию и даже не попробовать что-то изменить! Не пытаться избрать другую судьбу.

Найра поняла, что они никогда не договорятся. Эта девчонка говорила странные вещи, они напоминали ей стихи Гая про непозволям. Найре не хотелось это обсуждать. Когда она пыталась об этом думать, её охватывала тоска и в голове, словно всполохи на Куполе, вспыхивали непонятные мысли, которые она не могла выразить словами.

— Ты просто недавно у нас появилась, — терпеливо сказала Найра. — На Азаре так: если родилась в семье выводителей цеплюча, будешь выводить цеплюч, как твои родители, деды и прадеды; если в семье плотников, то будешь плотничать. А я шлюха и буду ей, пока мужчины хотят платить.

— Твоя мама тоже была… — неуверенно начала Мира.

— Я не знаю, кем была мама. Я очень рано её потеряла.

— Вот видишь! — радостно подхватила девчонка. — Значит, ты не рождена шлюхой. Тебя ею сделали. Может, ты была из семьи плотников или…

Найра почувствовала, как на неё вновь накатывает тоска, от которой она всегда пыталась убежать. Слова Миры делали её беззащитной перед вопросами, на которые она не могла ответить.

— Твои ноги зажили, — проворчала она, желая сменить тему.