"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
"Зингер" — очень простая в обслуживании машина. Но если ее настроить на батист, то брезент она вряд ли сошьет. А если все же сильно постараться, то после старания она и батист шить не будет — так что девочке работы хватало. В основном — мелкой, именно перенастроить машину, но довольно часто попытками "шить брезент" хозяева доводили тонкий механизм до неработоспособного состояния. И иногда даже нужно было заменить сломавшиеся детали.
От отца девочке, кроме дома, осталась и небольшая мастерская, в которой рукастый машинист делал всякие красивые мелочи для дома и иногда кое-что ремонтировал соседям. А в мастерской был и небольшой токарный станочек с ножным приводом.
Поскольку чаще всего изогнувшиеся иглы портили шпульки, сначала
Ну а когда она изготовила своими руками новый челнок, репутация ее на этом "рынке" взлетела до небес и девочка стала единственным "мастером" для всех владельцев швейных агрегатов. Прослышав о ее талантах, один из городских часовщиков попросил ее сделать какую-то сломавшуюся деталь от немецких "курантов" на доме купца Божескова, поскольку на заказ такой из Германии потребовалось бы несколько месяцев. И при выполнении этого заказа открылся удивительный талант дочери машиниста: она безо всяких измерительных инструментов сделала железяку полностью соответствующую оригиналу. Глаз-алмаз, иными словами.
Правда все ее таланты лишь позволяли ей не умереть с голоду: ремонтом дюжины швейных машин на сытую жизнь заработать трудно, а "курантов" в городе больше не было. И когда я предложил Оле постоянную работу, она не раздумывала ни секунды. Причем сначала согласилась, и лишь потом спросила насчет зарплаты.
А я сначала договорился о работе, и лишь потом поинтересовался возрастом. Вообще-то законы детский труд ограничивали какими-то рамками, но мне и в голову не могло прийти, что этой девушке, которая легко "слона на ходу остановит и хобот ему оторвет", недавно только пятнадцать исполнилось.
Станок Никаноров распаковал, поставил и наладил всего лишь за пару дней, после чего они с Олей приступили к изготовлению мотора — двухцилиндрового V-образного, на два литра и в двадцать четыре силы: этот мотор был специально разработан "в прошлый раз" в качестве "мобилизационного" варианта для Ирбитского мотоцикла и изготовить его было возможно чуть ли не в сельской кузнице. А я занялся строительством "корабля".
От первого моего "Драккара" этот имел два существенных отличия. Во-первых, он был просто больше — шесть на двадцать метров. А во-вторых, у него было три водометных канала с заслонками, и два маленьких использовались для подруливания — этот способ управления был реализован на моих бывших донских "Сухогрузах". В результате судном мог управлять вообще один человек. В "тот" раз, чтобы придумать этот очень простенький механизм, понадобилось четыре года, но ведь опыт человеку для того и дан, чтобы его применять вовремя — так что "чудо техники" сразу стало гораздо более продвинутым. По большому счету это было все тоже "жестяное корыто", на сварку которого из листовой стали ушла всего неделя. Зато уже двадцатого апреля корпус "судна" был готов — и я приступил к сборке мотора.
Все же я недооценивал деревенские кузницы. Для меня самой сложной деталью в моторе был кривошип, исполняющий в V-образном моторе роль коленвала. Кроме того, что железка эта должна быть очень прочной, она и по точности изготовления была на грани современных технологий. Для первого своего мотора я сделал кривошип довольно легко, но тот мотор был одноцилиндровый — там допустимо было и промахнуться немного. Здесь и сейчас подходящую сталь я нашел, пользуясь "прошлым" знанием — ее варили на Сормовском заводе, где из нее делали шатуны паровых машин. Но вот как из куска стали изготовить довольно сложной формы деталь, я себе не представлял —
зато у Васи этот вопрос трудностей не вызвал. Он попросил в ерзовской кузнице выковать из куска стали хитрую заготовку — и получил ее на следующий же день. Ну а дальше — обычный токарный станок и мастерство самого Никанорова вопрос закрыли полностью.К тому моменту, когда закончили корпус "Драккара", все детали мотора тоже оказались готовы, так что за день мы собрали и его. Забавный у меня получился мотор — при весе в три с половиной пуда он выглядел очень громоздким. Для меня, конечно: нынешние паровики такой же мощности размером как бы не с Жигуль были. Но громоздкость его была, в общем-то, вызвана назначением, а не конструкцией самого мотора.
Судовой мотор имеет свои особенности. Например, мне пришлось специальный кожух сделать, чтобы все провода оказались закрытыми: мокро на корабле. И тем более мокро, что судно плывет медленно, встречный ветер его не обдувает — поэтому у каждого цилиндра были поставлены по две брызгалки, поливающие пластины радиатора водой.
Еще "судовой особенностью" было то, что габариты мотора особого значения не имеют, поэтому воздушный фильтр сделанный из немецкого матраса (точнее, из конского волоса, из матраса добытого) получились размером с ведро. Потому что из ведра и делался — зато воздушный фильтр не нужно будет мыть раз в два дня.
Мотор был собран и установлен на судно двадцать второго апреля, причем целый день пришлось потратить на установку одного лишь магнето. В связи с недостатком времени и наличием денег я заказал его в Нижнем, в приличной фирме с гордым наименованием "Сименс". Уж лучше я бы его сам сделал: нижегородо-немецкий девайс даже крепежными дырками в корпусе не совпадал с чертежом. Но в конце концов сборка мотора закончилась, и я дрожащими руками (то есть ногами — мотор был с мотоциклетным кик-стартером) его завел. И он завелся…
Звук был хороший, ровный — и никакого звона. Хотя марганцевистая бронза (из которой пока были сделаны поршневые кольца и — так уж получилось — клапана) вообще не звенит, но "симптомчики" были обнадеживающими. Погоняв мотор минут пятнадцать я решил, что разбирать его для инспекции рановато, и, выставив средние обороты (на слух — чуть больше тысячи) я решил работу закончить и отправился в Ерзовку, посмотреть, как "дед" справляется с печками: он обещался закончить и цементную, и кирпичную.
Цементную печь дед ставил через овраг от села — как раз там, где мергель был самый мергелистый и в печь его можно было кидать прямиком из ямы. Теперь она была уже не только закончена, но и дымила — поэтому к ней я первым делом и подъехал, посмотрел на ее работу. Ну а потом уже, обогнув пруд, доехал до дома — где в плетеных креслах на лужайке перед домом сидели, кроме "деда", еще четыре человека. И, когда я подъехал поближе, Николай Владимирович мне их представил:
— Знакомься, внучек: капитан второго ранга Семенов Валентин Павлович, капитан второго ранга Курапов Николай Ильич, подполковник Женжурист Николай Петрович и капитан-лейтенант Рудаков Яков Евгеньевич. В отставке, конечно… но, думается мне, делу твоему мы вместе поможем изрядно.
Глава 4
Когда очень уж неожиданный гость уехал, супруга Григория Игнатьевича Варвара наконец-то обрела голос и робко спросила мужа:
— И что же теперь будет?
— А ничего не будет! Плохого ничего не будет, вот что. А хорошего будет много, завтра же будет. Нынче же я заказал новые обертки к мылу, Опорков на своей фабрике от зависти удавится. Как есть удавится, а нам, обратно же, прибыль будет.
— А вдруг как все неправда это, обман какой?
— Ты бумагу-то читала? Ах, не владеешь грамотой, так мне поверь: все чин-чином в бумаге той написано. И кто, и чем славен, и прочее все. И вообще, роду Синицыных не обида это, а великая честь — так что выть переставай и… там вроде как осталось водочки-то? Давай-ка, старая, еще порадуемся.