"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— С этой стороны я положение дел не смотрел… пожалуй, Вы правы. На такое лишь от безысходности народ пойдёт. Да и то не весь… Но ведь и бездельник тут же согласится: ничего делать не надо, а прокорм хоть какой мы должны будем обеспечить.
— Бездельник вылетит из программы по третьему пункту, и расход мы возместим полученной от него землей. Суть проста: кто работает — тот и ест. Мы никому не запрещаем умирать с голоду. Мы лишь даём шанс выжить тем, кто трудом великим прокормиться не смог из-за засухи.
— Так то оно так — всё равно немногие согласятся. Вот Вы запасов, почитай, на всю Державу сделали — а пригодятся ли они?
— К сожалению, пригодятся. Неволить я никого не собираюсь:
Неволить я не собирался никого. А еще не собирался никому из крестьян давать хоть какие-либо деньги. Вся "расплата" велась исключительно в натуральной форме: день работы — два фунта "крупы". Хорошей крупы, сытной, хватит на семью из пяти человек, ещё и останется. Причем вся крупа выдавалась сразу после заключения контракта: подписался человек на три месяца — получи семьдесят два килограммовых пакета. Возврат не принимается…
"Крупа" изготавливалась на четырех гидролизных заводах. Дрожжевая крупа, с добавлением двадцати процентов кукурузной муки. Или камышевой муки: из корней того же рогоза люди даже хлеб умудрялись печь… В сутки заводы её выпускали сто двадцать тонн — хватит на прокорм шестисот тысяч человек. Еще шесть заводов выпускали "крупу" с добавлением сена и мела — на корм скоту. Но больше — птице: Фёдор Иванович Чернов выстроил почти пять сотен птицеферм. Очень рентабельное производство, между прочим: курица дает кило мяса на три кило комбикорма, а корм этот обходился мне что для кур, что для людей одинаково: пять копеек килограмм — с учетом доставки. Всё же с ледоставом транспортные расходы весьма сократились.
"Бесплатный" бензин всё же был не совсем бесплатным, завод Нобелей в Царицыне делал не керосин, а масла, и делал их из мазута, так что тут бензина не было. А возить из Баку даром не получалось. Но Рудаков сварил десяток совсем даже несамоходных барж, которые путешествовали из Царицына в Баку и обратно с помощью буксиров Саши Ионова. За лето бочками было перевезено почти что двадцать тысяч тонн бензина, и бензохранилища встали по всему Поволжью. Но кроме бензина моторам еще и масло требовалось — и именно тут была достигнута "главная экономия": наконец-то появились масляные фильтры. Вроде бы пустяк, но двух бутылей масла хватало не уже на день, а на месяц, каковое пока обходилось по полтора рубля за бутылку. В значительной степени благодаря таким мелочам программа доставки продуктов голодающим и заработала.
Правда, в основном программа работала в части именно продаж зерна "за скотину" и, конечно же, найма работниц на птицефермы. В "колхозы" народ записываться не хотел почти нигде. Некоторых успехов удалось достичь в "родном" Царицынском уезде, где крестьянин имел возможность ознакомиться с "показательными" хозяйствами, но уже в Камышинском наибольшего успеха удалось достичь лишь в деревне с забавным названием "Лапоть" — там из трёхсот дворов контракты подписали с полсотни, а по всему уезду "колхозников" набралось пара сотен. В целом же по губернии набралось чуть больше полутора тысяч дворов, причем большей частью "дворы" были вообще безземельными…
Я рассчитывал на большее. Потому что из безземельных пятьсот "дворов" были попросту отправлены на Амур (согласно контракта), а я планировал до Нового года отправит туда и на Сахалин минимум две тысячи семей. Мне только у Владивостока нужно было поставить пять сел для прокорма рабочих — а на Сахалин требовалось раза в три больше.
Посмотрим что будет в январе-феврале. Я же на самом деле никого насильно не помирать не заставляю. Свободный выбор свободных людей… да поможет им бог. Я — не Он.
Глава 16
Когда мистер Захария Вайнрайт выбирал себе жену, он и представить себе не мог, что правильный
выбор сам по себе — это прямой путь к финансовому успеху. И хорошо, что не мог, а потому женился он по любви, на Анне, с которой счастливо прожил более пятнадцати лет.Впрочем, еще недавно финансовый успех в дружную семью прийти явно не спешил, а единственным "преимуществом" масачусеттского фермера перед соседями было некоторое знание иностранного языка. Жена-то с детьми часто говорила на родном — вот дети и сообразили, что о своих "тайнах" при отце можно говорить не боясь, что он поймет о чём речь. Зак же дураком не был и довольно быстро научился если и не говорить самому, то хоть понимать детей. Разве что денег в семью это не приносило…
Не приносило до прошлой осени, пока не приехал этот странный джентльмен аж из Филадельфии. Поначалу фермер хотел его просто выгнать, сразу после того, как визитёр назвал свою компанию: коммивояжеров Зак просто ненавидел. Но оказалось, что джентльмен совсем не хочет что-то продать, а, наоборот, желает купить. И ведь не корову, не яйца или молоко — услугу! Два месяца рассказывать каким-то русским про то, что и как он делает у себя на ферме. Более того, эти русские вообще должны за него всю работу делать, а ему нужно будет лишь смотреть, чтобы они делали всё правильно — и за такое счастье джентльмен обещал по тридцать полновесных долларов в день, включая воскресенья и праздники!
Перекинувшись парой фраз на русском с Анной, специально для этого вызванной, джентльмен пояснил, что выбор в его, мистера Захарии Вайнрайта, пользу сделан лишь потому, что у него супруга знает русский язык. Понятно… а Анна точно теперь получит то самое пальто из беличьего меха, о котором мечтала уж лет десять как. Конечно, сто долларов — это большие деньги, но по такому случаю… и ещё новое платье, даже два платья!
Когда же джентльмен сообщил, что для выполнения всего задуманного Заку предстоит еще построить новый дом для учеников и "учебную" ферму, простой американский селянин даже огорчиться не успел, прикидывая, во что встанет такое строительство, так как тут же выяснилось, что строить ему придется тоже на счёт нанимателя — но и дом, и ферма останется ему навсегда.
Всё это Зак выслушивал практически молча, лишь жестами и мимикой выражая свое отношение к сказанному. Но когда гость добавил, что если качество обучения порадует нанимателя, то подобные "классы" будут повторяться три, а то и четыре раза в год, совершенно детская радость захлестнули немолодого уже фермера, и он, сам того не сознавая, ответил на почти чистом русском языке:
— Я есть согласный, давайте ваш контракт.
Дети, стоящие рядом и внимательно слушавшие переговоры, переглянулись — с удивлением, смущением и досадой.
К началу тысяча девятьсот первого года мне удалось собрать практически всю "старую" команду. За исключением Мухонина — его найти мне так и не удалось. В Ростове о таком никто не слышал, не отыскалось его следов и в Одессе, и в Николаеве. Не было такого человека. Впрочем, я и раньше начал подозревать, что Пётр Пантелеевич — персонаж "вымышленный". Нет, этот человек действительно существовал (где-то), знал кучу иностранных языков, и даже вполне возможно, что его и звали Петром Пантелеевичем. Но вот суперкарго Мухонина, с кучей друзей по всему свету, не было. Со мной как-то Леманн, в порыве искренности, поделился искренним удивлением от того странного факта, что "случайный собутыльник" в портовой пивнушке сделал его миллионером. Не иначе, был Петр Пантелеевич прямым потомком И. Хлестакова и предком О. Бендера — ловким мошенником, нашедшим у меня "тихое пристанище": ведь не просто так он предпочитал в России практически и не появляться.