"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21

Так что будет чем заняться, причем приступать к занятию можно прямо сейчас. И с этой мыслью Лавр Дмитриевич отвернулся от окна, открыл большую записную книжку и углубился в расчеты.

Камилла, которой я в лицах и красках пересказал беседу с британским послом, слегка улыбнулась, а затем спросила:

– Ты думаешь, что британцы испугаются?

– Конечно же нет. Но они растеряются, как растерялся Гардинг, попытаются проверить рассказанное мной. Потеряют минимум полтора месяца, а то и больше.

– А тебе это зачем?

– Видишь ли, я же на самом-то деле знаю, что было в той ноте. Они ее слишком громко обсуждали, и до меня эхо донеслось, спасибо Евгению Алексеевичу… Британцы, резко недовольные результатом войны, предложили вернуть Японии Йессо с выплатой ущерба за сожженные города, а в противном случае пообещали блокировать все суда под флагом России. Фактически – это форма войны, а тут у них как бы возникает шанс эту войну и проиграть, причем позорно проиграть.

– То есть ты их все же решил взять на испуг.

– Да нет же! Слова – они слова и есть, британцы все же не идиоты, словами их не испугать. Но их очень смутило другое: я ведь действительно разбираю на металл новейшие японские броненосцы и крейсера. Причем начал-то именно с самых новых, вдобавок британской же постройки и совершенно неповрежденных. То есть они видят, что мне эти бронированные монстры на самом деле не нужны, и это их теперь заставит задуматься. Сообразить, что у России просто нет денег на их содержание и что мне сейчас на самом деле простые рельсы важнее – это как раз они не смогут, ведь вроде бы ясно, что если тот же крейсер даже продать, то на вырученные деньги можно рельсов закупить много больше, чем получится из кораблей.

– А кстати, почему бы их действительно не продать? У нас что, денег избыток?

– Ну, начнем с того, что наплыва покупателей я не вижу. Может быть, получится парочку продать куда-то в Южную Америку, с большой скидкой, те же миноносцы тоже могут кому-нибудь пригодиться, если совсем дешево отдавать. Но большинство кораблей никто не купит, а то, что мы их продаём, испортит легенду о бесполезности флота. Вот и выходит, что в виде металла от кораблей пользы больше, ведь на их переплавке и прокатке мы не только рельсы получаем, а ещё и обучаем людей. Сейчас в Хинганске на рельсопрокатном рабочих вчетверо больше необходимого, но весной, когда будет достроен завод в Череповце, у нас будут готовы люди, которые умеют работать на американском прокатном стане. А миноносцы… металла с них кот наплакал, но машины пригодятся для судов уже грузовых, а нам на Восток много чего возить придется.

– А по рельсам возить?

– Вот и я про это же говорю. Худосочные пока нынешние рельсы, новые ставить надо – а их сначала нужно сделать. Кстати, Стишинский пообещал для тебя серы возить сколько угодно, но опять-таки кораблями. Так что можешь думать, где тебе будет удобнее завод по выделке кислоты ставить неподалеку от порта какого-нибудь. Сейчас солдатики на Итурупе уже поселок ставить начали, а через месяц и продукция пойдет: надо же каторжанам где-то работать, пользу людям наносить – почему бы не там?

– Спасибо. Но мне кажется, с каторжанами ты все же погорячился. Нет, я читала протоколы их допросов, на самом деле там половину просто вешать надо – но вчера вот Анна Петровна в новостях говорила, какие гадости про тебя в Америке пишут… кстати, тебе не кажется, что иностранцы задумаются, как мы здесь, в Поволжье, новости из Америки узнаем через час?

– Так они уже знают, что по телефону. Только не знают, по чьему, и долго еще знать не будут.

С телефонами получилось очень неплохо. Изя Голдберг, он же Изяслав Михайлович Золотарев – самый молодой из когорты новых миллиардеров – занялся не только торговлей чужими товарами. Довольно быстро смекнув, что мои телефоны с номеронабирателем будут хорошо и с выгодой продаваться только если будет много автоматических телефонных станций, он с головой окунулся в этот бизнес. Что было просто – патент-то на АТС и импульсный номеронабиратель я купил вместе с заводом.

Но и патент, и АТС так бы и оставались забавными игрушками, если бы я не предложил Золотареву использовать полосовые фильтры для передачи многих разговоров по одной паре проводов. Девайс по сути примитивный, а пользы от него очень много: стоимость подключения нового номера к телефонной станции у Голдберга сократилась почти впятеро по сравнению с конкурентами. Понятно, что для работы такой системы потребовалась и более "серьезная" электроника, но получилось – хотя, откровенно говоря, через одно заднее неприличное место – извращнуться и обойтись практически без электронных ламп. То есть на телефонной станции все же стояли усилители, но сами аппараты трогать практически не пришлось – так что у него получилось довольно быстро захватить изрядную часть рынка, в основном в мелких городишках.

А через некоторое время он, причем совершенно самостоятельно (хотя и не лично, а силами нанятых в компанию инженеров), придумал машину, которая не просто отсчитывает секунды разговора, но и по его прекращению печатает счет. С таким прибором он уже смог экономично – без участия операторов – и очень точно организовать и междугороднюю связь, что привело к довольно быстрому распространению "прогрессивной технологии" и в крупных городах. Изяслав Михайлович в каждом новом городе учреждал и новую компанию, так что понять, какая из них успела протянуть кабель до России, представлялось почти невозможным. Да это никого особо и не интересовало: нынешние телефонные технологии обеспечивали хорошо если дюжину разговоров по одной паре, но только на короткие дистанции, а если русский писатель за свои деньги протянул через океан всего один провод… В том, что кабель идет именно ко мне, ни у кого сомнений не было – просто никто пока даже и не догадывался, что через океан можно поговорить и без проводов. Поэтому не было и сомнений в малой надежности и экономической бесполезности подобной "игрушки"…

Правда, чтобы "говорить без проводов", пришлось эти самые "секретные провода" протянуть из Балтимора аж в Нью-Йорк: там, на крыше "Кони-Айленд Отеля" вышло очень удобно разместить антенный комплекс. Именно комплекс, поскольку несколько антенн, расположенных на расстоянии до полутора километров друг от друга, позволяли нивелировать эффект "плавания волны" – то есть дифракционного этой волны рассеивания. И связь оказывалась очень качественной, а во что она обходилась… главное, с моей точки зрения она окупалась.

Для меня самым полезным в деятельности корпорации Золотарева было наличие у него "Кабельной фабрики Голдберга", которая ничего не производила, а обеспечивала американским сырьем уже мой завод, в России. Такая схема позволяла не платить таможенных пошлин в США – ведь медь и свинец всего лишь "временно вывозились" на переработку а в результате кабель Голдбергу обходился вдвое дешевле "родного американского", и кроме того такая схема обеспечивала определенные "излишки" цветных металлов, в России малодоступных. Вдобавок американские рабочие вели обучение уже рабочих отечественных, так что даже если не считать тех янки, кто решил "пока остаться в России", кабельный был уже полностью укомплектован своими кадрами.

Завод успевал делать ежесуточно (не считая той продукции что отправлялось обратно в Штаты) по шесть километров "магистрального" кабеля типа ТЗГ, причем "стопарника", и так же ежесуточно другие рабочие успевали его закапывать в землю. То есть летом закапывали, к зиме подобное развлечение было приостановлено – зато наступит весна, народ возьмется за кирки и лопаты… А пока что качественная телефонная связь было лишь между моими городками, Саратовом, Воронежем и Москвой – "по пути" захватывая Липецк, Тулу и Калугу. И это, сколь ни странно, довольно сильно мешало мне "проводить верную индустриальную политику": инженеры почему-то почти единодушно желали новые заводы ставить в городах с хорошей связью. Причем не потому, что без телефонов они жить не могли, а потому что по этому же кабелю передавались на городские трансляционные станции и "Последние новости" с музыкой…