"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
От австралийских этих месторождений до Владивостока четыре тысячи миль, и в обратный путь судам порожняком гнать приходится. Ну а на месте они в оба конца с грузом идут, да еще вдвое ближе – всяко выгоднее выходит. Так что в Усть-Луге – сразу после начала разборки японского флота – Березин начал варить быстренько балкеры, тысяч так на пятнадцать тонн суденышки. С двиглом от миноносца – тысяч в шесть лошадок каждый – такая лоханка на пятнадцати узлах за неделю маршрут между заводами в Австралии проходит. Пока на линии бегало четыре подобных суденышка, но и домен работало еще только две в Гладстоне и всего одна в Дизастер-Бее, но Сергей Сергеевич, поставив уже шесть стапелей, грозился балкеров по паре штук в месяц выдавать – ну, пока машины
На очередном заседании "промышленного" комитета мне пришлось поделиться с народом ценнейшей информацией о том, что где-то через месяц-другой у нас ожидаются "внеплановые" поступления нескольких тысяч тонн чугуна ежесуточно – на предмет подумать, куда их можно будет с наибольшим толком применить. И конечно же тут же с критикой вылез Слава Петрашкевич:
– Александр Владимирович, я чего-то не пойму: вы промышленность в России развиваете или в Австралии с этой, как ее, Аруфурой? Вы в Череповце хитростью шесть домен подняли, в Старом Осколе Антоневич, из порток выпрыгивая, восемь ставит за год – а у вас, оказывается, за границей за полгода таких же печей уже двадцать четыре поднято…
– Слава, недоумение твое понимаю. Но иначе нельзя…
– Почему?
– А нет, чтобы сразу дослушать! Нельзя потому, что во-первых в России их никто строить не стал бы. А во-вторых, даже если бы я их тут умудрился построить, то их нечем топить, в них нечего плавить и на них некому работать. В том же Череповце домн-то уже поставлено шесть, а работают только три поскольку для них руды нет, да и Антоневич в Осколе четвертую запустил наизнанку вывернувшись! Ну а в Хинганск случайно завезли шесть двадцатитонных конвертеров – не иначе, как корабли в море заблудились и во Владивосток вместо Гладстона попали – так что там теперь есть на чём чугун в сталь переплавлять. Вагранки выстроить – дело недолгое, это не домны, и народ обученный там уже есть. Мало, но с горем пополам работать смогут. Поэтому повторяю вопрос: куда девать девять тысяч тонн чугуна в сутки? Извините, мозги уже плохо соображают. Вопрос такой: как успеть за оставшиеся три месяца подготовить переработку чугуна в нужные нам – позарез нужные – изделия.
– А рассказать нам об этом хотя бы полгода назад ты не мог?
– Если бы мог, то рассказал. Я сам узнал об этом позавчера… хотя да, моя ошибка. Может быть вы и не поверите, но я всего лишь человек и могу ошибаться. Более того, я постоянно ошибаюсь, но вот вы все и нужны, чтобы ошибки мои исправлять. Желательно до того, как эти ошибки начинают воплощаться и портить всем жизнь. Итак, девять тысяч тонн раз, девять тысяч тонн два…
Глава 44
Фрол Журавин сидел, млея на солнышке, рядом с учителем и смотрел на Панду. То есть все видели, что он смотрел, прищурясь на ярком свету – но на самом деле Фрол больше слушал. Хотя и посмотреть было на что.
Панда встала у места встречи Сырой Панды и Сухой Панды еще в Азовской губернии, а вот церковь в ней поднялась уже в Наместничестве. Да так и стояла, вот уж полтораста лет, все более склоняясь в сырой землице. Чинили ее не единожды, конечно, крышу последний раз дубовым лемехом покрыли… при Николае Павловиче дело было, так что службы вот уже седьмой год шли в небольшой часовенке. Разговоры о постройке новой церкви тоже велись уж почитай лет десять – и Фрол, как староста, знал это как бы не лучше всех, но хотелось-то уж каменную, на века – а оно дело не дешевое. Правда, обчество уж поболе десяти тыщь собрало, церковь-то не токмо для села, для всей, почитай, округи, но денег все одно не хватало, и мужики мыслили этой зимой в работы податься – чтобы собрать еще шесть тыщь, потребных для того, чтобы хоть подклеть каменную поставить пока.
Так и стояла Панда, славная церквой, святым духом не падающей. Ну еще трактиром:
село все же на тракте лежало, что между Кирсановым и Борисоглебском, без трактира-то тут как же? Хотя нынче трактира-то и не стало.Осенью прошлой казаков отряд приехал, с ними два городских из губернии – и отыскали в трактире самогона ведер пять. Трактирщика с собой забрали, с домочадцами конечно, а охранять дом поставили трех солдатиков. Тихо те жили, никого не трогали – да и в селе никто на служивых зла не держал: трактир-то – он всяко для проезжих был, чай проезжих много было. Ну а жители Панды в трактир не ходили: там-то вино денег стоит. А какой хрестьянин будет за деньги самогон покупать, тем более что трактирщик его вообще на навозе настаивал?
А по весне приехала в Панду артель немалая, за четыре дня трактир навовсе разобрали, и на месте него фундамент выстроили, раза в три поболее того трактира. И на том фундаменте, только с краю, домишко невеликий поставили, каменный, из больших серых кирпичей. Кирпичи эти по реке привезли – Сырую Панду-то летом хоть и перепрыгнуть почти в любом месте можно, весной она разливается саженей на тридцать. Вот тут-то четыре больших (мальчишки говорят и вовсе железных) лодки с кирпичами и приплыли. Весной-то река выходит вовсе не маленькая, лодки эти, бают, аж до Караваина плавали…
С артельщиками как раз батюшка и договорился – причем никто понять не мог, как именно, но они взялись за десять тыщь церковь целиком поставить. А в домик приехали учителя – сказали, что будет теперь тут школа. Только учителей-то двое приехали, муж и жена, молодые еще совсем… Баба, понятно, по хозяйству суетится, а парень – он в одиночку стал школу ту дальше строить. Смешно причем: из теса ящик такой ставит, землей его набивает и стучит, пока земля не ствердеет. Фрол прикинул, что учитель школу свою хорошо если года за три подымет…
Перед домом артель еще два столба вкопала, и учитель на них какие-то жестяные колокола привесил. А от них веревки в дом протянул – и теперь кажен вечер с колоколов этих музыка играет или люди всякое рассказывают. А по воскресеньям, в четыре пополудни, любимый Фролов сказ идет, называется "Сельский час". Там много крестьянину нужного говорят, так что вроде оно и отдых, а получается польза. Вот и сейчас баба какая-то интересное вещает:
– Сегодня завершилось подведение итогов первого этапа конкурса механизаторов. Сто победителей получат в награду, как и было объявлено, мопеды, или, по желанию, могут взять деньгами сто десять рублей. Но я думаю, денег никто взять не захочет – баба засмеялась – потому что сам мопед в магазине на десять рублей дороже стоит. А сейчас мы побеседуем с двумя победителями первого этапа: с самым молодым победителем Петром Алабухиным и женщиной-механизатором Павлой Гавриловой. Петр, как ты в тринадцать лет сумел взрослых мужиков победить? На маленьком тракторе вспахать триста двадцать гектаров?
Фрол с сомнением покрутил головой, затем повернулся к сидящему рядом на лавке учителю:
– А триста двадцать гектаров – это сколько?
– Чуть меньше трехсот десятин.
– Поди брешет парень, что один столько землицы поднял?
– Почему брешет? Плуг о шести лемехах, трактор их тянет как лошадь рысью по дороге идет… и там же проверяли, кто сколько сделал.
– Не брешет, значит…
А мальчишка из колокола рассказывал, как за работу он получил – всего за две неполных недели получил! – полтораста целковых:
– А еще в покос рублей сто будет, не меньше. И пшенички будет пудов двести, урожай-то хороший растет. Я раньше хотел на мотоциклу заработать, а теперь ее за так получу!
– И чего, это каждый механизатор такие деньжищи получает с мотоциклой? – поинтересовался Фрол у учителя.
– Нет, мотоцикл он в награду получил, как лучший. А в деньгах – да, в пахоту-то с гектара тракторист как раз полтину и получает, да зерна с урожая больше полупуда с десятины… от урожая, конечно зависит, но полпуда точно получает, если не засуха конечно.