"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
А пушка семьдесят седьмого – она ничего себе так пушка, нормальная. Стреляла, правда, как в Бородинской битве – заряд запальником поджигался, но все же не бронзовая, а вполне себе стальная. А главное – их в армии было больше четырех с половиной тысяч. И стволы имели огромный запас прочности, в результате чего при переводе на бездымный порох стреляли вообще на десять километров. Ну а поскольку под предлогом постройки моторного завода в Брянске и тамошний Арсенал был переоснащен новыми станками, Арсенал этот начал эти пушки "модернизировать". Главным образом – красить жаростойкой эмалью стволы – снаружи. И азотировать и хромировать их же внутри. А заодно уж (строго чтобы два раза не вставать) слегка дорабатывать затворы – после чего заряд в них подавался уже не в картузах, а в гильзах (каких я уже не раз делал, со стальным донцем целлулоидных). Да и лафеты тоже "дорабатывались" – их даже Александр Петрович Энгельгардт успел оценить. Два гидравлических откатника
Когда-то давно, в студенчестве своем, я случайно вычитал откровение Чемберлена о том, что Британия всегда будет создавать коалиции против самой сильной страны континентальной Европы. Сейчас-то этот Чемберлен всего лишь средней руки торговец, но тогда он раскрыл всю суть британской политики, и мне очень не хотелось иметь коалицию против России. А для этого нужно всего лишь не быть "самой сильной страной"… то есть быть, но чтобы об этом никто не догадывался.
Пока и до "быть" было еще далековато… ну и хорошо: задерживая внедрение "прогрессивных технологий" в России, я тем самым не стимулировал их внедрение и в других странах. Пока хорошо: я очень внимательно следил за тем, что творится в мире и – сравнивая картинку с воспоминаниями о "прошлых разах", все увереннее приходил к выводу: до двенадцатого года Европа к войне готова не будет. Да и в двенадцатом полной готовности ожидать не стоит.
Однако Россия-то – не Европа. Конечно, выше головы не прыгнешь, но стремиться-то к этому надо. Вот только форма готовности иногда выглядит странно…
Боря Веденеев, только что закончивший Николаевский институт инженеров путей сообщения, был направлен… ну, не совсем к Александрову в Казачинское, однако все равно примерно в ту же сторону. В знакомую ему сторону, в прошлом году летом он – в рамках подготовки к дипломному проекту – выстроил неподалеку от Красноярска небольшой тоннель. Совсем небольшой, всего чуть больше сотни метров – а теперь ему предстояло тоннель этот удлинить. Для начала раз примерно в сто… Понятно, что быстро такое не делается, ну так мне и спешить пока особо не нужно. То есть нужно бы, однако опять "более важных дел" оказалось с избытком.
Лето тысяча девятьсот девятого особыми погодными катаклизмами отмечено не было. Ни засухи, ни наводнений, ни туч саранчи – все было практически обыкновенно. Необыкновенным оказался только урожай, да и то "в отдельных районах Европейской части России". Причем – вовсе даже не в Черноземье, там как раз урожай тоже был "средний", в районе десяти-двенадцати центнеров с гектара. А вот в "царицынских степях" и в "павлодарских колхозах" уже в Азии на полях сотворилось чудо.
Ну это крестьяне считали, что чудо, по мне – так естественный результат прогресса. Заливаясь горькими слезами по поводу "поджарившегося при переносе семенного материала" я решил, что раз однажды сорта урожайные вывели, то никто не мешает их вывести еще раз – и постарался привлечь всех, кого знал из специалистов, к этому процессу. И Станислав Викентьевич Леонтьев, занявшись селекцией и гибридизацией, некоторых успехов достиг. Путем скрещивания засухоустойчивого сорта "Крымка" (очень устойчивого, но с урожайностью центнеров в шесть), белоярки и какой-то озимой пшеницы канадской селекции, он получил сорт уж очень интересный. Незасухоустойчивый, требовательный к почве и погоде, но озимый и "при благоприятных условиях" дающий урожай очень даже неплохой.
Василий Павлович Портнов занялся как раз "созданием благоприятных условий" – то есть выработкой методов подготовки почвы для повышения урожайности. И вот как раз осенью прошлого года чуть больше полумиллиона гектаров он и подготовил. За зиму снежными пушками поля засыпали "будущей водой" на метр, удобрений вовремя накидали на поля, ранее горохом засаженным – и в результате получили урожай под тридцать пять центнеров.
Вроде – серьезный повод для того, чтобы бить в литавры, дудеть в трубы и плясать от радости – так нет. Потому что на самом деле это всего лишь повод схватиться за голову и с ужасом думать о том, что еще срочно требуется сделать. И Слава на специально собранном "по результатам уборочной кампании" заседании Совета министров все "еще
не сделанное" перечислил:– У нас земли под поля – чуть меньше двухсот миллионов гектаров, из которых пока по настоящему используется меньше десяти миллионов. Причем за три года лучший гектар дает полторы тонны гороха и, как мы увидели в этом году, до трех с половиной тонн зерна, в среднем же – тонна гороха и две тонны зерна, что всяко можно считать результатом замечательным. Однако для этого нам требуется по одному тяжелому трактору на двести гектаров земли, по одному зерноуборочному комбайну на триста гектаров – ну, хотя бы по одному на шестьсот, если их быстро перемещать с юга на север во время уборки. Дополнительно на каждый гектар требуется минимум около ста килограммов разных удобрений, а для своевременной уборки урожая каждой деревне требуется транспорт, способный перевезти хотя бы до деревенских амбаров, то есть на пять-семь километров, три тысячи тонн – это как минимум – в срок до десяти дней.
– Вы говорите это, Станислав Густавович, с таким видом, будто любимую бабушку хороните – высказался Энгельгардт, – но ведь урожай-то, как я понимаю, успешно собран и даже уложен в хранилища. С чего такая печаль?
– Потому что исходя из этих расчетов нам нужно иметь миллион тракторов и триста тысяч комбайнов. А пока мы имеем тракторов чуть больше семидесяти тысяч, комбайнов же вообще только пять тысяч! И выделывать сейчас можем тракторов – я имею в виду хороших, а не поделок с калоризационным мотором – максимум тридцать тысяч в год. При том, что надежность машин крайне невелика и даже при ремонте два-три раза в сезон время жизни трактора не превышает пяти лет.
– А чем вам калоризационные трактора плохи?
– Тем, что топлива потребляют впятеро больше нормальных при гораздо меньшей производительности – для замены одного павлодарского трактора нужно уже четыре-пять калоризационных. Но хуже другое: сейчас химических удобрений едва хватает на пару миллионов гектаров, а если на поля их сыпать сильно меньше потребного, то пользы от них вообще не будет… Что же до транспорта…
– И какие мы должны сделать из этого выводы? Ведь то, о чем вы сейчас говорите – это дело промышленности…
– Промышленность и так делает все что может! – возмутился Антоневич. – И даже больше, у меня заводы запускаются большей частью быстрее определенного в планах!
– Ну что, пора морды бить? – поинтересовался я.
– А польза от этого хоть какая-то будет?
– Нет, я анекдот вспомнил. Бегут два пьяницы к магазину, выпить хочется. Деньги есть, но поздно уже. Подбегают – а магазин уже закрыт. И тут один другому как раз в морду лупит. Второй так удивленно: – За что? А первый отвечает: – А что делать-то, что делать? Но это так, к слову, мы же не за водкой опаздываем. Обрисую картину не так трагично, как Станислав Густавович. Итак, у нас появился высокоурожайный сорт пшеницы, но урожай он дает при очень серьезной работе, а если поля обработать недостаточно, то сорт и белоярке уступит. Вывод первый: минсельхоз должен планировать посевы этой пшеницы там, где мы уже можем обеспечить требуемую агротехнику. Вывод второй: опять-таки минсельхозу нужно расширить селекционную работу, поскольку одним хорошим сортом страну мы не прокормим. Вывод третий и все последующие я жду от специалистов. Которые – я специалистов имею в виду – должны учитывать, что следующий год по погоде будет примерно таким же, как и нынешний, а одиннадцатый будет сильно засушливым. Если не врет статистика, то будет он хуже тысяча девятьсот первого, и мы должны, мы обязаны иметь к одиннадцатому году в закромах Родины пятьдесят миллионов тонн зерна и страшно даже представить сколько корма для скотины.
– А сколько тебе страшно представить? – поинтересовался Антоневич.
– Не скажу, а то ты от страха вообще обкакаешься. Для начала представь себе хотя бы элеваторы на пятьдесят миллионов тонн, которые именно ты и выстроишь – и беги за туалетной бумагой.
– Но в любом случае все эти вопросы касаются министерств… производственного направления. А какова цель моего присутствия здесь? – поинтересовался Штюрмер.
– В рамках того, что мы напридумываем на следующий год – разработка новых штатов полиции и подготовка личного состава с учетом безусловно возникающих новых городков и поселков. Ну а на одиннадцатый год… наверное об этом мы с вами подумаем ближе к следующему лету.
– А мне нужно будет, как я понимаю, подготовить обучение всех этих ваших трактористов, рабочих… – прокомментировала все сказанное Зинаида Николаевна.
– Ну, это тоже лишним не будет. Однако мне кажется, что самым важным сейчас будет создание произведений искусства…
– Искусства?
– Да, произведений, вдохновляющих народ на трудовые подвиги. Книги, кинофильмы, песни в конце концов – искусство, доступное массам. Но не тупая пропаганда – с ней я и сам справлюсь… – Зинаида Николаевна улыбнулась при этих словах – а искусство настоящее. Ведь, как говорится, нам песня строить и жить помогает, она как друг и зовет, и ведет, и тот кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет. Ну, примерно так…