"Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Дмитрий усмехнулся сугубо мужскими мыслями. Их и XVIII веке сложно было озвучить, как минимум, его царское величество, не поддержит. Не любит он «Домострой», и все порядки, с ним связанными.
Но тут из ближайших кустов стали показываться фигуры драбантов и рейтаров на лещадях, и попаданец немедленно выкинул эти глупости из головы. Мужчины — женщины, все это ничего не значит! Враги появились, черт возьми.
Разумеется, чувства Дмитрия при виде появившихся врагов были гораздо сложнее — от облегчения, что он поставил очень удачно и продуманно и теперь не надо их искать и опасаться, что враг нечаянно промахнутся и бегай тогда за ним, высунув язык. До опасения,
Последнее, что в голове осталось — надо отодвинуть малые мортиры. На холме они, пожалуй, и не достанет до шведов, только по свои подвигнут. А вот продвинуть чуть — подальше — могут нанести удар последней надежды. А как еще нанести огневой удар по прорвавшемуся врагу почти по своим же? Зато есть какая-то надежда, что еще не проиграл.
А потом он громко стал распоряжаться своими офицерами, а уже те — своими рядовыми. Успели. Дмитрий даже увидел, что генерал Крассау как бы помедлил, давая русским подготовиться к защите. Ох этот XVIII век с его рыцарскими обычаями. Попаданец бы так не сделал. Циничный XXI век не позволял этого сделать. Наоборот, воспользовался бы этим. Ну а шведского генерала он бы искренне поблагодарил.
Впрочем, очень уж плохо русскому отряду, иначе русскому летучему корволанту не стало бы. Главным образом суматоху в воинских рядах поднимали ополченцы, из-за чего вся армия казалась не готова. На самом деле в первой линии гвардейцы инвалидной команды уже полностью были снаряжены к схватке и даже фузеи пристреляли и вновь приспособлены.
Вторая же линии, состоящая из казаков — пластунов, хоть и не имела огнестрельного оружия, но холодным в боях неоднократно использовала. Вот и сейчас казаки беспорядочно не толпились кучкой, а спокойно стояли. Оружие у них было добрым, враги ничего страшного не являли и численностью не преобладали. Самих же шведов казаки не страшились, недавно или сами били, или видели пленными. Турки, по мнению многих, были хуже.
Ну а ополченцы на флангах, пусть и изрядно копошились, но не трусили. То есть и во втором случае ничего бы не стало, ведь центр прочно стоял, а окружение оказалось очень относительным.
Об этом сразу же было показано пушками. На залп четырех орудий русские ответили залпом девяти мортир. И пусть у нас ядер было мало, а взаимозаменяемость была нулевая, но и положение шведов становилось тяжелым. Крассау взял войска на поход на российскую столицу буквально из боев в Польше. И если пехота и кавалерия сумели отдохнуть, отъестся и даже отремонтировать мундиры и обувь, то вот порох и ядер артиллеристы не достали.
Как и его суверен шведский король Карл, генерал Крассау, хоть и смог взять из восьмитысячного контингента в Польше буквально крохи, но считал, что шведская армия победит главным образом закаленной пехотой. Артиллерия же это по большей мере баловство. Вот поэтому хоть шведские батарейцы били метко и часто, но второй залп оказался у них последний — не было ни пороха, ни ядер.
А Дмитрий, посмотрев на ответный огонь своих старинных мортир, лишь согласно кивнул. Били они получше и погуще, все же девять против четырех, а потом и совсем получали без ответа. Но ядрами бить было неэффективно, если бы бомбами, которых в это время не приходилось совсем. а ведь простые ядра быстро заканчивались.
Разумно было бить шрапнелью, которых оказывалось еще много, а эффектность выше. Единственным недостатком было крайняя близость. То есть пушки надо было выдвигать в первую линию, иначе они доставали бы в спины своих войск. Средние мортиры в таких условиях
немедленно попадали с расчетами в плен. Это ведь не пушечки XVIII века в десятки пудов, которые можно было отодвинуть за ряды своих войск.Нет, это практически древние мортиры, палящие еще не только ядрами, но и камнями и щебнями. И весили они сотни пудов, а колес у них не было по определению. При нынешней маневренности боя, мортиры немедленно станут шведскими.
Приходилось скоро переигрывать и небольшие по размерам мортиры (но тоже тяжеленные, заразы), перетаскивать не в тыл, а под ругань и тихий мат перетаскивать в первую линию прямо под нос врага. Вот ведь гадость! Маневра, при котором мортиры били бы в упор по шведам, а потом переходили за спины пехоты, еще несуществовало. Пришлось Дмитрию, скрепя зубами, отдавать старшему артиллеристу новому чину фейерверкеру Алексею сыну Гаврилову приказ бить по врагу до последнего. А потом уходить за пехотою, сберегая не пушки, а людей.
Это было так необычно — странно, в отечественной армии всегда сохраняли матчасть, а люди стоили копейки без учета инфляции, что фейерверкер медлил, не торопясь выполнять какой-то приказ с нехорошим душком. Пришлось объяснять этот приказ, что в первую очередь надобно перебить шведов. А пушки без того надо было переплавлять.
И только после этого, показывая свою крутизну главного командира, потребовать от старшего артиллериста:
— Во фрунт! И не мыслить тут за зря напрасно, не велик еще чином, чтобы непременно думать перед тем, как действовать!
Сын Гаврилов, то есть говоря по-современному, просто Гаврилов, медленно ушел, косо смотря на князя Хилкова. Мало ли что он тут главный и может приказывать, под царский трибунал попадут все — и правые, и виноватые. И доказывай потом на небе ключнику Петру, что ты не виноват и попал под разнарядку сгоряча.
Но, в конце концов, этот случайный экспромт, что в любом случае означал, что командир, в данном случае попаданец Дмитрий, не думал головой, а чем-то другим, оказался нужным. Шведы, спокойно и твердо выдавливая с поля боя ополченцев, нарвались на гвардейцев, которые никак не были меньше по опытности и технической вооруженности. И они бы остановили врага даже с нехорошим термином инвалид, что в любом случае обозначал неприличное состояние, если бы не меньшая численность. Гвардейцев ведь было куда меньше, чем неприятелей, а ополченцы не очень-то им помогали, больше бестолково топтались за спинами.
А тут вдруг смертоносный огонь в упор. Драбанты, пусть и опытные и очень храбрые, еще с этим не встречались — даже не полевые пушка, старинные мортиры, которым самим Богом надо было палить из тыла, палили вдруг в упор, разметывая дробь из широкого дула. И ладно бы просто моральный настрой, от этого солдаты бы быстро отошли. Но мортиры все палили, разбрасывая атакующих шведов. Раненые и убитые, даже куски человеческого мяса, еще дергающиеся в упрямом наступлении, все здесь пришлось на поле боя.
В какой-то момент схватка замерла. С обоих сторон доминировали упрямство и желание выиграть, но все победить не могли, тогда как с одной стороны шли мортиры, а потом люди, тогда как с другой стороны только солдаты. Мортиры против людей, где мортиры оказались сильнее и смертоубийственнее.
Нет, шведские гвардейцы тоже были упрямы в своем желании победить. Они стойко смыкали ряды, оставляя за спинами убитых и раненых. Но их не хватило. Людей убивало, мортир захватывали. Но людей убивали десятками, тогда как мортиры единицами. Причем последних могли отбивать, тогда как солдат уже оживить не могли.