"Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23

Раф щелкнула пальцами, и тень от ближайшего комода удлинилась, а потом прыгнула на стену, вытянувшись в человеческий силуэт. Вместо глаз на стене парили две едва заметные синие дымки. Зрелище было жуткое.

– На Охмараге они ей не нужны – все, кто когда-то был против ее воцарения, уже успокоились, – потому она отдала Кудеяру пару тысяч, – продолжила девушка. – При свете тени слабые, но в темноте могут стать материальными и драться не хуже живых воинов.

Перебегая взглядом с лица на лицо, Раф вдруг увидела Арланда.

Заметив инквизитора, девушка долго его рассматривала. Я подумала, что она его не узнает, но она, как ни странно, догадалась, кто перед ней.

– Знаешь, Арланд, а твое человеческое обличье мне больше нравится, – заметила она. – Попроси Рэмола, он все исправит.

– А разве это можно сделать? – удивился он.

– Конечно! Демоническое кружево меняет тело под себя после первого обращения, но его можно исправить, как и любое другое кружево.

– В любом случае после того, что Рэмол сделал с Адольфом, я бы не стал рисковать, – усмехнулся инквизитор.

– А что он сделал с Адольфом? – спросила Раф, нахмурившись. – И откуда ты знаешь про Адольфа?

– Он тут, – объяснила я. – У него началась преждевременная линька, так что он сидит в своей комнате. Только поэтому мы все еще здесь: иначе бы уже были в подземельях.

– Оу… Бедолага! – жалостливо протянула девушка. – Это у них так ужасно проходит!

– А тебе откуда знать? – удивилась я.

– Когда Юкка начала линять, у нас весь терем был в золотой чешуе: у нее кожа какая-то странная, не лезет, а сыпется. Забавы ради я подмела и продала все это торговцу, как золотой песок. Купил, представляешь!

Слово за слово, Леопольд принес пирог и печенье, долил всем чаю, и разговор потек в русле дружеской беседы.

Закрыв тему линьки ланков, которая была причиной нашей задержки, – словно сама судьба вмешалась, заставив нас остаться и дождаться Кудеяра, – мы переключились на Леопольда.

Раф хотела знать все, а когда услышала, что Лео играл в ее любимом театре, и вовсе обомлела. Она требовала каждую подробность, а оборотень, почуяв свободные уши, готовые восхищаться, принялся описывать свои будни на сцене. Пока он рассказывал, девушка сидела, опершись щекой на кулак, и откровенно любовалась нашим красавцем.

О себе Рафнейрис рассказала немного. Но одно я поняла – они с Истэкой ничуть не волновались о нелюдях и о войне слевитов. Словно это все была очередная игрушка для Рэмола, а не проблема мирового масштаба. Мне было странно слышать такое – моя собственная жизнь встала вверх ногами из-за этих событий!

Я невольно задумалась о том, как часто какие-то вещи происходят совсем рядом, но не касаются меня, и потому кажутся пустяками. Было удивительно понять, что мои проблемы, которые казались настоящим концом света, других совсем не волнуют.

Однако, тем приятнее мне было говорить с Раф: она словно пришла из другого мира, веселого и спокойного, где все хорошо! Я была только рада окунуться в этот мир вместе с ней.

Мы много говорили о Кудеяре, Арланд, который его не видел, но наслушался от меня всякого, с интересом следил за беседой.

Царевич, о котором я уже почти год ничего не слышала, все это время бродил по Тангейю, убивая бешеных монстров. Потом пришли рыцари ордена Черного Дракона и вежливо попросили его не отнимать у них работу. Выгнать царевича Охмараги из страны – дело крайне тонкое, но рыцари нашли выход: они устроили Кудеяру оплачиваемый отпуск на пляжах солнечной Финьи, мол, за неоценимую помощь Ордену. В Финье царевич упорно искал хоть мало-мальски серьезное зло, достойное его подвигов, но ничего, кроме борделей и новых видов выпивки, не обнаружил, хотя и с найденным боролся без устали известным способом. Заскучав от загулов, царевич устроился было частным преподавателем для детей из богатых семей, которые мечтали отдать чадушек в лучшую магическую академию Тангея. Но стоило царской чете Охмараги узнать, что их сын взялся за такое неблагородное занятие, репетиторство тут же пришлось прекратить. Затем появилась Раф и вестью о войне развеяла тоску Кудеяра, страдающего на золотистых пляжах с коктейлями и девушками.

Царевич был в пути уже неделю и должен был прибыть со дня на день.

Подходило время ужина, мы все переместились на кухню, где Лео мог готовить, не прекращая болтать с нами.

Раф хотела побольше узнать о событиях под землей, и мы с Арландом, не видя причин скрывать от нее что-либо, рассказали все, что знали.

Видимо, до сих пор Раф слышала только о тех войнах, которые уже закончились. Девушка, с такой гордостью говорившая о том, скольких прикончила на войне ее мать, заметно побледнела и заволновалась, когда Арланд рассказ о небольших стычках, в которых далеко не каждый раз были погибшие.

– А что с твое рукой, Бэйр? – спросила она, переводя тему, когда Арланд начал говорить о том, чем занимался Адольф.

– Я сломала ее два месяца назад, и кости плохо срослись, – ответила я, получше закрывая руку платком.

– И ты что, так отправишься в подземелья? Почему Рэмол тебя не вылечит!? Что у него с головой!? В последнее время у него там завелось что-то похуже ветра!… – возмутилась Рафнейрис.

– Я боюсь, что если ее что-то коснется, могут пропасть способности, которые я развила в лесу, – объяснила я. Я придумала эту отговорку сразу после того, как кентавры стали намекать на то, что руку надо сломать еще раз, потому что, как они решили, раз я не могу ей двигать, кости неправильно срастаются.

Разумеется, Рэмол бы в этот бред не поверил: он меня уже лечил и никакие способности не пропали. Однако, серафим действительно был настолько рассеян, что не обратил особого внимания на мою неподвижную руку.

Раф мне поверила.

– Ах… бедняжка, – девушка прикрыла темные губы ладонью. – Это же ужасно, ты покалечилась и даже не можешь вылечиться!

– На самом деле это не так плохо, все меня жалеют и заботятся больше, чем обычно! – я ухмыльнулась и показала на свой кусок пирога, который был больше, чем у остальных. – К тому же, я могу управлять силами в ней, а это главное.

– Похвальное самопожертвование, – в кухню вошел Эмбер, неизвестно, где пропадавший весь день. – Не каждый смог бы так просто воспринять травму и отказаться от лечения во имя общего блага.

– А кто сказал, что мне самой не нужны мои силы больше, чем мое здоровье? – я удивленно повернулась к нему.

– Она скромная, – пояснил Леопольд, колдующий у плиты. – И очень невежливая! – добавил он, когда я шутки ради пихнула его локтем чуть пониже спины.

– Ясно, – Эмбер качнул рогатой головой, налил себе чая и удалился.

Вечером к нам спустилась Юкка и сказала, что Адольфу гораздо хуже, чем при обычной линьке. Ослабленный организм вспомнил старую детскую болезнь, и змей не может встать с кровати.

Рафнейрис, услышав это, заторопилась к себе, сказав, что сегодня телепортами обскакала почти весь материк и сильно устала.

Люциуса я не видела весь день, но ему наверняка было, чем заняться. Я сильно подозревала, что он, узнав о внеплановом отдыхе, мог отправиться в город, чтобы навестить Люську. Очень сомневаюсь, что его безумные чувства остыли из-за появления Рэмола.