"Фантастика 2024-13". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Можно подъехать посмотреть? Аркадий, мне — не в падлу. Сам прекрасно знаешь, я лёгок на подъём. Но давай в воспитательных целях поступим иначе. Хай оторвёт свой жирный зад от кресла, сходит к ротапринту и отпечатает копии. Вот тогда и заеду. Либо кого-то пришлю. Нет, не обязательно сегодня к вечеру. Завтра к девяти — нормально. Спасибо! Да, за мной не заржавеет. Кстати, мою жену в Культторг перевели. Понадобится что из дефицитов — обращайся. Пока.
На старшего следователя было больно смотреть. Цвет его лица стал серее прошлогодних накладных и складских ведомостей.
—
— Мне же не запрещал. Это управление по Минску и Минской области. Ребята сложные, местами вредные как иприт, но у меня с некоторыми наладились неформальные отношения. — Егор не стал распространяться, как спасал Невцова, не рассчитавшего силы во время гастролей «Песняров» по Краснодарскому краю, тем самым вышёл на баланс 1:1, памятуя усилия Аркадия, откачивавшего его самого после пьянки с Говорковым, стоившей участковому жизни. После таких приключений оставаться в официозе «Товарищ лейтенант? Да, товарищ майор!» совершенно не реально. Тем более на следующее утро в Краснодаре из койки Аркадия пришлось доставать чумовую кубанскую казачку, о чём лучше не знать ни Сазонову, ни супруге героя-любовника.
— И правда, будем считать, я ничего не слышал, — согласился Паша.
— Поскольку я сэкономил нам обоим массу времени, попрошу тебя съездить в КГБ самому. Сам метнусь в Первомайский. «Луч» — на их территории. Из-за того, что контора по моей наводке повязала верхушку ОБХСС города, парни пошли на повышение. Боятся меня, где-то ненавидят, но понимают, что в долгу. Пошушукаюсь с ними. В Москву, конечно, отправляй. Хотя бы кабинет освободишь. А я тыхэнько, нызэнько, у самой земли понюхаю.
— Ты — хохол?
— Обижаешь. У меня не то что украинцы, даже евреи плачут. Здоровеньки булы!
Спиной он чувствовал вопросительный взгляд Паши: кто это на самом деле свалился на мою бедную голову..
Глава 17
Не ожидал, нечего сказать.
Около здания Первомайского РОВД, на противоположной стороне Инструментального переулка, переступала с ноги на ногу Ольга Плоткина. Её выхватил свет фар из темноты, студентка прикрылась ладонью в перчатке.
Наверно, проще было не останавливаться и просто ехать дальше, обогнув её. Ослеплённая фарами, та, скорее всего, не рассмотрела бы водителя.
Но её присутствие у милиции — проблема. И проблемы нужно решать, а не консервировать.
Он запер дверцу, прикидывая, что рабочий день приближается к концу, и скоро не застанет нужных оперов. То есть от девушки надо избавиться как можно скорее.
— Замёрзла? Здравствуй!
Она кинулась навстречу.
— Ещё как замёрзла! В дежурной части не знают никакого Жоры. Показали мне Диму Цыбина, он совсем не такой.
— Идём. Внутри теплее.
Испросив ключи у дежурного, Егор провёл её в ленкомнату, благо всего несколько шагов от входа.
— Садись! — сам пристроился рядом. — Давай я расскажу тебе всё, что можно. Остальное — через неделю по телефону. Через Глеба влетел в неприятности.
— Где он?
Та-ак… Родственникам не сказали. Чем хорош КГБ, лишняя информация не расползается.
В том числе о двух жмурах в морге на Кижеватого, поднятых водолазами из увенчанного таранными рогами «москвича».— Понятия не имею. Наверно — в американке, следственном изоляторе КГБ. Нас всех, кто был на гонках, отпустили по подписке. Я понятия не имел, что тачки — краденые! Думал, скупали металлолом, восстанавливали, чтоб выдержали один бой. Там такие рамы наварены вокруг каждой, бивни-тараны впереди… Прикинь, моя ставка выиграла! Тут — свет фар, вылетают два УАЗа-«козлика» и одна «буханка», через мегафон: «Не двигаться! Работает КГБ!». Нас повязали — и на Комсомольскую. Кололи до утра. Кто-то признался, что знал про угоны, мне пришлось тоже… Так дёшево влип!
— А Глеб? Его мама волнуется? Мне говорили, одна машина удрала — прямо по льду? Может, он с ними…
— Не знаю. И так сказал больше, чем разрешено. У меня всё подвешено, хоть бросай практику, пиши заявление в универ на академический отпуск и восстанавливайся на следующий год… Если откручусь от военкомата. Давай так. К тебе от меня никаких претензий и обид, сам вляпался. Но пока лучше не общаться. Глеб — главный подозреваемый. Если он задержан, не знаю, что скажет обо мне. Очных ставок мне с ним не делали. Если в бегах — задача с дополнительными неизвестными. Объявится — передай, что он мне двадцать штук должен за выигрыш, не мои проблемы, что нас накрыли. Я всегда свои долги стрясаю. Что-то узнаю нового — перезвоню. Сюда больше не ходи.
Ольга несколько раз глубоко вздохнула. Хлопала глазами, недоверчиво глядя, и трудно было понять, из-за чего сокрушается больше — от исчезновения кузена или прекращения встреч с перспективным парнем, с которым даже не успела переспать.
— Ты что-то недоговариваешь.
— Я очень много недоговариваю. Сказал только главное на этот момент. Давай так, через неделю обязательно вызвоню тебя, хорошо? Чуть согрелась?
— Не вполне…
— Но это — не комната свиданий, — он положил руку поверх её перчатки. — Возьми пять рублей и поймай такси, дома обязательно выпей горячего чаю.
Открыв дверь на коридор, показал головой: на выход, аудиенция окончена.
Девушка была растеряна и раздосадована. Её обуревали далеко не лучшие чувства, зрело понимание — в чём-то обманута. Если бы Егор вдруг захотел возобновления встреч и сближения до уровня постели, задача получилась бы со звёздочкой.
Вместо ОБХСС пришлось навестить розыск. О чудо, Лёха обретался на месте, хотя большинство его коллег расползалось к вечеру по опорным пунктам да по вверенной территории — раскрывать преступления или хотя бы создавать видимость работы.
— Привет, Дима Цыбин. Тут барышня тебя искала. Мол, беременная и брошенная. Ей показали настоящего, она — не тот, мой выше ростом, не плюгавый. Димка, наверно, обиделся. Советую выйти через задний дворик и дальше через забор.
— Даша?! Искала меня здесь?
Егор прикрыл за собой дверь и расслабленно растянулся на стуле.
— Не, Ольга. Искала меня, а не тебя. Про Цыбина спросила чисто заодно. Возмутилась, что в ОБХСС не знают никакого Жору. Хреновые мы с тобой конспираторы.