"Фантастика 2024-148". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Закончив перевязку, врач остался все также, молча сидеть, в надежде на разговор. Но он так и не заладился. Леший лишь поинтересовался здоровьем девочек, рассказал о том, что привез новую партию и о том, что нашел людей на железнодорожной станции. Завершил же Алексей свое пребывание в госпитале внезапным, даже для себя вопросом.
– Юрич, - вздохнув, проговорил он хриплым голосом. – Спирт есть?
Врач вздохнул, поняв все без дальнейших объяснений.
– Может лучше коньячку?
– Нет. Спирт! Конь слишком мягкий сегодня…
Старик поднялся, подошел к стеллажу, вынул пузырь, подал Алексею и пронзительно посмотрел ему в глаза.
– Все пройдет, - улыбнулся врач, так больше ничего и не сказав.
Снайпер кивнул пустоте - Юрич вышел, а он,
К майору снайпер не пошел, а направился сразу домой. Вот еще! Велика честь! Сам придет если захочет, крыса тыловая! Вот еще, будет он после рейда ходить по кабинетам, чтобы получить выговор. Пусть сам сюда идет, жопу растрясет!
В квартире его ждал сюрприз. Отперев замок, Леший вошел в квартиру… и выматерился. Такого он точно не ожидал. Но, как говорится, если в жизни что-то должно случиться плохое, то оно случается все и сразу.
Брезент, которым он затягивал окна для защиты от ветра и сохранения тепла был сорван. Судя по оборванным люверсам, ветер, буйствовавший ночью, сорвал защиту с окна и натворил дел. Внутри все, что не имело достаточного веса, или не было закреплено, было перевернуто и раскидано. На полу стояли лужи воды. Видимо ливень хлестал под нужным углом, и заливал помещение всю ночь. Закончив материться, Орлов тяжело вздохнул. Уборку сегодня он точно не планировал… на это просто нет сил. Ни моральных, ни физических.
– Да долбись оно все конем! – в сердцах выругался снайпер, поднимая из лужи размокшую коробку с тушенкой.
Кое-как собрав лужу тряпкой, потратив на это минимум времени, лишь бы под ногами не хлюпало, Леший вдруг понял, что чертовски голоден. Голод боролся с желанием выпить и, потому он не стал им противостоять. Ну, а что? Их двое, а он один! Неравный бой! Не присаживаясь за стол, он налил спирт в кружку, разбавил водой из бутылки на глазок и открыл банку с тушенкой. Выпил, закусил. Крепкий, немного разбавленный спирт, в купе с крепким жирным мясом пошли на ура. Пищевод сперва обожгло, затем смазало манной небесной. Блаженно выдохнув, не теряя напора, он налил второй стакан, хекнул, выпил, закусил и принялся ждать, когда первые алкогольные пары достигнут мозга… И пары себя ждать не заставили.
«Восемнадцатый» засыпал. Поселение затихло. Даже воздух стал неподвижным настолько, что можно было расслышать, как где-то далеко за стеной воет одинокий пес. Общие генераторы отключили, основной свет в палатках погас. Освещение в ночное время оставалось лишь на значимых объектах: в штабе, на кухне, в госпитале и на КПП. В теплицах и оранжереях появилась своя линия, питаемая ночью от мощных аккумуляторов, заряжаемых днем силой света. В жилых палатках тоже смонтировали нехитрую систему, позволявшую скудно освещать основное помещение тусклым, едва различимым светом. Это пришлось сделать после очередного случая, когда ночью какому-то мужику внезапно стало плохо и он, резко сменив ориентацию, гендер или что там мертвецы делают, успел забрать с собой две жизни. Тогда, в темноте, никто сразу не понял, что происходит, и это сыграло дурную роль. С тех пор было решено каждую палатку во-первых на ночь запирать изнутри, во-вторых оставлять тусклый источник света и в-третьих выставлять дежурного из числа жителей.
Внезапно тишину эвакопункта разрезали громкие звуки. Многие уже и забыли, их природу, а ведь иногда некоторые без них просто не могли уснуть! Звуки назывались музыкой. Хотя конечно, можно было поспорить, музыка ли то, что сейчас кричало, вопило и рычало, несясь откуда-то со стороны недостроев,
но для кого-то это была именно она.– «Лето и арбалеты… Ща «вагнерА» подъедут»… - напевал голос Акима Апачева под простенькую восточную мелодию из простеньких колонок, экспроприированных у Кулибина которые Леший сумел подключить к своему айфону. – Где-то, где звон монеты… Танцуют, их там нету…
Леший, зачем-то нацепив на голый торс бронежилет, самозабвенно танцевал в центре комнаты. Танцами это назвать было сложно, скорее эти кривляния походили на перетаптывание с ноги на ногу и кружение вокруг своей оси, но Лешему было насрать. Он слушал одну из своих песен, закачанных в телефон сразу после покупки. Ведя себя словно неандерталец, словно какой-то папуас из племени тумба-юмба, потряхивая автоматом в одной руке и покачивая бутыль с разведенным спиртом в другой, он наслаждался минутами, пока голова была абсолютно пуста. Заботы, проблемы, трудности и прочие мешавшие расслабиться факторы, конечно же, никуда не делись, не решились, но сейчас их просто не было. Понятно, что алкоголем или уж тем более травкой все это не решить, но он и не пытался. Он просто хотел сейчас обо всем забыть. Не думать ни о чем и лишь… Лишь быть собой.
– Командир! – сидя на подоконнике укоризненно поглядел на него Хан. – Ну, ты чего?
– Да, капитан, вы немного переборщили, - сложив руки на груди, стоя рядом со стеной, нахмурилась Галка.
Друзья пришли невовремя. Они - это его совесть. Это он сам. А с собой он переговоры сегодня вести не хотел.
Леший отмахнулся, опустив голову в пол, и выше подняв руки, уходя на второй круг «танца». Шеврон с двумя стилизованными арбалетами на груди сверкнул, словно разгораясь, наполняясь силой пламени. Комната полыхнула невидимым огнем, и на мгновение он перенесся из квартиры на окраине эвакуационного пункта номер восемнадцать в Сирию, в точно такую же разрушенную квартиру, но на окраине Алеппо. Затем - в разрушенный дот в Чечне… в окоп в Ираке, в Ливию, в центр Бенгази, на улицы Донбасса, в маковые поля Афганистана и снова оказался во временном эвакуационном пункте номер восемнадцать, а колонки все продолжали орать:
– Я был на дискотеке в Триполе – «Полет валькирий».
Я танцевал в Бенгазе, Донбассе, Пальмире…
Бро-бро-бронь «Панцирь», «Тиетва» в ранце,
«Партизаны», «спартанцы»….
Тру пальцы, берегу кальций….
Музыка продолжала набирать обороты, а перед внутренним взором проскальзывали все новые и новые кадры. Погибшие друзья, знакомые, враги. Похоронки, плачущие родственники, гильзы в коробке. Крики сослуживцев и собственные… Горячее горлышко бутылки прикоснулось к губам, в горло потекло не менее горячее пойло, затем приторный дым обжог легкие.
– Бьем в терцию, две ноги в берцах –
Выступает «оркестр»!
Стук в дверцу,
Мы тут с «концертом», давай-ка сыграем, «маэстро»!
Стук действительно появился. Не в песне, а в реальности. Он пробился сквозь уплывающее сознание. Дверь. Стук. Настойчивый, требовательный. И голос. Голос тоже требовательный и требующий прекратить это безобразие. Эх, как хотелось выстрелить! Вот прям так, через дверь! Направить ствол автомата и вжать спуск. Чтобы по ушам лупануло, чтобы запах пороха в нос! Чтобы… Чтобы внутри почувствовать снова. О да! Минус чья-то жизнь! А нефиг потому что стучаться к человеку, у кого в голове сейчас каша, а в руках стреляющая бум-палка! Орлов сумел пересилить желание и в последний момент отвести ствол нацеленного на дверное полотно автомата. Вбитые рефлексы не дали расслабленному сознанию совершить ошибку.
– Пшел на! – вместо выстрела выкрикнул снайпер и пошел топтаться в другую сторону, а то голова уже кружиться начала.
– Опять поход, опять «Илюшин» несет на работу,
Опять Брунгильда позвала на охоту.
Ран-караван! Садыку, салам, как сам?
Допиваем «Матэ» и к делу!
Бам-барабан! Убирай кальян в «таман» -
«Бармалеи» готовят «стрелы»!
– Да сколько можно?! – крик с улицы.
– Сколько нужно, столько и можно! – ответ из окна и летящий недогоревший окурок прямо в крикуна.