"Фантастика 2024-148". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Глава тридцатая
Битва у мыса Камариналь
До Трафальгара оставалось всего каких-то пару часов ходу, но принимать бой пришлось тут, на не самых выгодных для испанского флота условиях. Кузнецов, находился на борту «Мадрида», такое имя получил «Ворошиловец» в республиканском флоте (вот уж много раз переименованный батлшип получался, кем он только не был: поначалу это был «Император Александр III», потом его временное правительство переименовало в «Волю», а добровольцы в «Генерала Алексеева»). Эскадру кораблей, которые, маневрируя, отходили в Атлантику от грозной итальянской армады, составляли два линейных корабля и отряд из трёх легких крейсеров, которые в линию никак не поставить. Кроме того, за строем крейсеров маячила четверка эсминцев, которые выполняли основную работу по патрулированию вод у Кадиса. Отступление испанского флота было вызвано необходимостью: на соединение с ним спешил отряд Басистого в составе срочно отремонтированного линкора «Республика» (плохая традиция переименовывать корабли именами потерпевших катастрофу) и тяжелого крейсера «Балеарес». К сожалению, «Канареас» восстановить еще не успели, но еще два корабля линии, это
На рассвете пятнадцатого итальянская армада подошла к Кадису, который неспешно и методично обстреливали орудия главного калибра испанских линкоров. Правда, Кузнецов получил сердитую радиограмму от командующего британской базы Гибралтар, который потребовал прекратить разрушать порт, мол, это составляет угрозу повреждения кораблей королевского флота. То есть, нейтралитет лимонников был таким себе… странноватым! При приближении итальянского флота Кузнецов отвел свои батлшипы от Кадиса и стал маневрировать, показывая, что в случае появления транспортов с десантом, готов вступить в бой. Кампиони понимал, что угрозу больших артиллерийских кораблей необходимо устранить: без этого никакой высадки быть не может. Началась гонка-манёвры, которая и привела испанский флот к позиции у мыса Камариналь. К сожалению, макаронники имели преимущество в скорости, идти к Трафальгару смысла не было. Пришлось принимать бой на этих позициях. С начала битвы у этого мыса сработала ловушка субмарин. Был серьезно повреждён тяжелый крейсер «Фиуме», который сразу же вышел из боя и отправился к Сеуте, но не добрался и затонул в Гибралтарском проливе — условия Атлантики оказались для покалеченного корабля слишком серьезным испытанием, которое он не прошёл. А вот легкий крейсер «Бартоломео Коллеоне» словив торпеду, сразу же затонул. Если бы успел подойти отряд Басистого, ситуация стала бы ровной, но пока что преимущество фашистов было подавляющим: два тяжелых крейсера, с восьмью 203-мм орудиями главного калибра каждый — весьма весомый аргумент. К пяти часам пополудни отряд Басистого застал на плаву только линкор «Мадрид», избитый до потери пульса. Правда, из линии макаронников выпал еще и тяжелый крейсер «Зара», который до спасительной бухты Сеуты смог дотянуть, но требовал, как минимум, капитального ремонта. Бой разгорелся с новой силой. Но быстро вечерело, в этих условиях в бой вступили эсминцы, как ни странно, но испанские легкие корабли смогли не только надрать задницу итальяшкам, но и влепить одну торпеду в линкор «Андреа Дорио». Не смертельно, но неприятно. Получив повреждения, линкор из линии выпал, а в условиях «два на два» Кампиони предпочел не рисковать и отошёл на Сеуту. Правда, последнее слово в этой бойне сказали немецкие летчики. В небе тоже шла горячая схватка: двадцать шесть И-16 против сорока Фиатов, которые, хотя и уступали по своим характеристикам, но их было тупо больше! Только мастерство пилотов «крыс» не давало реализовать численное превосходство асам Муссолини. Но тут своё слово сказали асы Геринга: Ю-52 прорвались к кораблям республиканцев, они точно уложили парочку бомб в «Мадрид». Уже избитому линкору этого хватило: он стал быстро крениться, экипаж приступил к срочной эвакуации. Вскоре бывший «Император Александр III» ушел под воду.
Каждая из сторон объявила о своей победе. Вполне естественно, хотя, скорее всего, победу надо было бы записать на республиканцев: они не допустили доминирования итальянского флота и смогли парировать угрозу отправки десанта в Кадис. Впрочем, если из Италии подойдёт подкрепление, то кто знает, чем всё это может завершиться…
Эпилог
Я стою на краю братской могилы и понимаю, что жизнь моя закончилась. В этом мире всё заканчивается, как закончилась и эта гражданская война. С другим результатом, более выгодным нам. Справедливым или нет — не имеет никакого значения. Мятеж военных оказался подавлен. Это было сложно, нет, это оказалось архисложно. Всё висело буквально на волоске этим летом, когда дуче, возмущенный результатом большого морского сражения, отправил в Сеуту все свои боевые корабли, которые только можно было бы использовать для охраны десанта в Кадис. Но 23 июля Кадис пал. И у мятежников не оставалось клочка побережья, контролируемого их сторонниками. Нет, они не успокоились и попробовали провести десант в Малагу, даже смогли высадить какие-то части. Но подошедшие к городу бронепоезда с тяжелой артиллерией (130-мм пушки, это не игрушки) помогли перемешать десант с землей, а укрепления военно-морской базы крепко удерживались гарнизоном. Ведь воевали они с макаронниками! И уступать этим не позволяла им честь. После Британия объявила о блокаде побережья Испании, направив свой флот для того, чтобы обеспечить эмбарго на поставку вооружения противоборствующим сторонам. Правда, нейтралитет лимонников был настолько избирательным, что позволил Африканской армии в сентябре сделать попытку высадиться еще и в Сан-Себастьяне, практически у французской границы. По всей видимости, генерал Санхурхо сумел договориться с Антантой не только о пропуске кораблей с десантом, но и о снабжении группировки через границу с Францией. Иной причины высадки именно в этом месте я лично не видел. Одновременно с высадкой, путчисты начали последнее своё наступление из Памплоны и Бургаса в направлении на Сан-Себастьян. Именно тут пропала группа милицианос, в которую входила
и моя дорогая Лина.А в октябре всё закончилось. В первую неделю после высадки был окончательно разгромлен корпус Африканской армии в Сан-Себастьяне. В конце месяца разбиты наступающие отряды путчистов и началось стремительное контрнаступление республиканской армии. Ему способствовало то, что СССР сумел провести еще два больших каравана, в составе которого было более тысячи хорошо подготовленных и тщательно отобранных добровольцев, которые заняли должности командного состава среднего звена, кроме того, достаточное количество техники и вооружения, главное же — боеприпасов. В середине октября один за другим пали основные опорные пункты мятежников: Памплона, Сарагоса, Бургос. Путчистам катастрофически не хватало боеприпасов, их попытка пробить коридор к морю была последней ставкой в этой войне, которая была бита. А с одними штыками на пулеметы идти идея хуже средней.
Накануне капитуляции путчисты смогли осуществить в Мадриде крупный теракт, в ходе которого был ранен президент Асанья, убит премьер-министр Кабальеро и несколько министров, среди которых и Хосе Диас, лидер испанских коммунистов. Временно Пассионария стала премьером, по стране прокатилась волна ответных репрессий. Одиннадцатого ноября мятежники в материковой части Испании окончательно сложили оружие. Пятнадцатого генерал Санхурхо подписал соглашение о независимости Северного Марокко, при котором его сторонники получали эту провинцию в собственное пользование. Правда, они взяли на себя обязательства не иметь военно-морского флота (кроме отряда небольших сторожевых катеров) и транспортной авиации. Дело в том, что этот закон республиканского правительства разлагающе действовал на Рифскую армию. В нём были прописаны гарантии наделения ветеранов этой самой армии земельными участками и предоставление кредитов на ведение сельского хозяйства. Для большинства солдат, в том числе регулярес — легкой пехоты, которая набиралась из местных жителей, это было более чем щедрое предложение. Так, последняя высадка в Сан-Себастяьне шла только силами Испанского легиона, регулярес сражаться отказались категорически. В этих условиях Сахурхо предпочел синицу в руках журавлю в небе. Как оказалось, он не прогадал.
Я же весь октябрь искал свою Лину. Нашёл, но увы лишь могилу… Её отряд попал в окружение отряда фалангистов у небольшого селения Эрасоте. Тут они все и сложили свои буйны головы. Местные жители говорили, что бой был жаркий, но у республиканцев закончились патроны и последние бойцы подорвали себя гранатой, чтобы не сдаться врагу. Пощады никто не просил. Жители Эрасоте и похоронили героев, попавших в засаду фалангистов.
Вот тут, стоя над могилой любимой женщины, я понял одну простую истину: любовь — это вопрос времени. Точнее, хочешь ты на этого человека тратить время своей жизни или нет? Я был готов потратить на Лину всё свое время… но опоздал. И её не стало. И меня тоже не стало. И было больно, чертовски больно! И ничего поделать с этой болью я не мог и не хотел. И только возмущался сукой-историей, которая с завидным упорством отбирала моих любимых женщин: Марию Остен и Паулину Оденсе.
Тарханов Влад
Мы, Мигель Мартинес. Накануне
Предисловие
Москва. Кремль.
Современность
Когда вызывает высокое начальство, ничего хорошего от этого ожидать не приходится. Конечно, к Самому никто руководителей проекта «Вектор» [171] : научного, академика Марка Соломоновича Гольдштейна, и куратора проекта от силовых структур (фактического его руководителя), Валерия Николаевича Кручинина, генерал-лейтенанта ФСБ не вызывал. Они попали на ковер к человеку, который в иерархии власти находился на несколько ступенек ниже Президента, тем не менее, кое-кто считал его одной из «башен» Кремля. Во всяком случае, Сам ему доверял и, товарищ Н. курировал значительные и важнейшие проекты, связанные с безопасностью страны. Его кабинет был обставлен в современном стиле — не под хай-тек, но и без показной роскоши, приличествующей ушедшему поколению руководителей. Тут всё было функционально, в меру дорого, но собрано весьма умелым дизайнером в целостную гармоничную композицию. И ничего лишнего, что отвлекало бы от работы. Плюс обязательный портрет первого лица государства на стене за спиной товарища (или господина) Н.
171
См. серии романов «На острие истории», «Михайловичи», где подробнее изложено про работу организации, занимающейся темпоральными исследованиями.
— Присаживайтесь, господа! — кивнул на приветствие и широким жестом предложил располагаться за массивным столом в удобных креслах. Как только посетители расселись, чиновник тут же перешёл к делу.
— Итак, господа, хочу задать несколько вопросов. Скажите, что сейчас происходит с объектом М-32–08? [172]
На этот весьма неудобный вопрос первым набрался мужества ответить академик Гольдштейн.
— После событий тридцать пятого — шестого годов объект стал стремительно удаляться от стержневой реальности. К сожалению, вскоре мы не сможем наблюдать за происходящим там без затрат значительного количества энергии.
172
Так в проекте «Вектор» обозначили параллельную реальность, вызванную спонтанным переносом нашего современника, Пятницына, в сознание известного журналиста и писателя Михаила Кольцова в 1932 год.
— А что говорят ваши специалисты, какие прогнозы развития событий ТАМ и как они смогут помочь нам ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС?
Марк Соломонович тяжело вздохнул, но обманывать столь высокое начальство — себе дороже, поэтому произнёс правду:
— Мы считаем, что вторая мировая война начнётся позже, не в тридцать девятом, а в сороковом или даже в сорок первом и с нападения Германии на Францию. И только потом последует Испания и война против ГДР-Польши. Но в случае такого сценария расхождения станут еще мощнее. И никакая информация из этого параллельной реальности к нам попадать не будет.
— То есть, даже чисто научный интерес мы удовлетворить не сможем? Я правильно понимаю?
— Абсолютно.
— А о переносе в этот объект матрицу корректора не думали? — поинтересовался чиновник.
— Обсуждали, потом рассчитывали. Для этого необходимо вот такое количество энергии, а через месяц потребность возрастет в полтора раза, дальше — хуже. — с объяснениями выступил генерал Кручинин.
— Валера! Ну, это же несерьёзно. — Н. был старым знакомым генерала и мог позволить себе такое панибратское обращение, только по имени.