"Фантастика 2024-148". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
– Логично, - улыбнулся гигант. – Ну, что. Теперь-то куда, Сусанин?
Шпиль указал на двери.
– А теперь все… только так. Главный коридор, по нему до лифта и вниз на три этажа… Другой дороги, увы, не знаю…
– Хреново, - досадливо сжал зубы Данил. – Я думал, мы прямо до нужного места так дойдем…
– Увы, - пожал плечами профессор.
– Там система безопасности… Объект повышенной надежности. Туннелей никаких нет… Вернее есть, но по ним даже крыса не пролезет!
Снаружи раздался гул. Металлический удар. Скрежет. Затем снова по коридорам прокатился низкий звук, от которого в голове и грудной клетке стало как-то неуютно.
–
***
«Кап-кап-кап», - звучало где-то одновременно далеко и близко. «Кап-кап-кап» – бесило до самых кончиков пальцев. «Кап-кап…» Алиса вздрогнула. Она снова провалилась в сон. Тревожный, тяжелый, мучительный. «Кап…» Она открыла глаза, хотя в этом не было смысла. В камере, где ее держали, не было света. Сколько она уже здесь? Сутки? Двое? Неделю? Непонятно. Бесхребетный червь приходил уже… Девушка напрягла память… Кажется, семь раз. Если это три раза в день, то она тут - третий. А если два, то…
Мысли путались. Общее самочувствие ухудшилось. Тело ослабло. Его било мелкой дрожью – в помещении было сыро и холодно, а на девушке легкая форма лаборанта, которая давно промокла. Учительница вздохнула. На глазах выступили слезы. Как там ее девочка? Как там… она уже со всей серьезностью относилась к Маше, как к собственной дочери. Сдержал ли Валентин обещания? Дает ли необходимые лекарства? Вот бы увидеться…
Холодные стены научной базы вздрогнули, заскрипели. Гул прошелся по помещениям.
– Лед, это просто лед, - прошептала Алиса Евгеньевна, чтобы услышать собственный голос.
Казалось, где-то возят огромным стальным канатом по металлической пластине. Стены завибрировали.
– Лед… Это просто лед…
«Агуууууууу» - прогудела станция следом, словно живая.
Алиса поерзала на неудобной кровати, сменив положение. В полной темноте, не имея возможности отмерять время иначе, как по опостылевшим каплям падающей воды, ей казалось, что здесь она уже целую вечность. «Кап-кап-кап», - неслось из-за двери, отсчитывая мгновения, затем ровно три секунды тишины и снова «Кап-кап-кап»… И так постоянно. И днем и ночью. Когда Алиса бодрствовала или спала. Кап-кап-кап…
В размеренный метроном вплелся новый звук. Алиса расслышала шаги. Опять он… Опять будет приставать! Опять будет требовать!.. Опять будет угрожать…
Девушка села, сжала кулаки. Сил в теле все меньше и меньше. Сколько она так еще продержится?.. Надо что-то делать! Что-то решать! Ей нужно выбраться из клетки и тогда она сможет хоть что-то сделать! Нельзя бездействовать! Хватит!
Шаги дошли до комнаты. Открылась внешняя дверь. Затем, ровно через три шага прошуршала отодвигаемая задвижка в ее «камере».
– Алиса Евгеньевна? – позвал вкрадчивый голос.
– Да, - ответила женщина, стараясь придать себе как можно больше усталости.
Руки сжали с трудом выковырянный из кровати саморез. До хруста. До боли в подушечках пальцев. До дрожи где-то в животе. Девушка встала, медленно пошла к светящемуся прямоугольнику.
– Как вы себя чувствуете?
– Нормально, - робкий шаг к цели.
Ткнуть рукой, наверняка угодив казанком пальцев в край двери, содрав кожу, а то и вовсе их сломав, но не важно! Лишь бы импровизированный снаряд достиг цели!.. Лишь бы попасть ему в глаз…
– Хорошо… - Валентин замялся и почему-то не спешил со своим традиционным вопросом, «подумала ли она над его предложением».
– Хорошо, нам нужно вас перевести…
Алиса замерла на полушаге.
Металл в руке нагрелся, грозя вот-вот расплавиться.– Куда?
– В другое место, - немного помолчав, ответил невидимый из-за яркого света Валентин.
Голос его был настороженный и какой-то нервный. Учительница опустила ногу на пол. Из-за не до конца прикрытой внешней двери доносились странные звуки. Голоса людей сюда проникали плохо, они сливались и слов разобрать было невозможно, но по общей окраске они были возбуждены или даже напуганы.
– Что-то произошло? – голос предательски дрогнул.
– Да, - снова выждав театральную паузу, едва слышно, ответил помощник заместителя командира базы. – Мы эвакуируемся…
– Куда?
– Этого вам знать не положено…
– Что с Машей? Как она?
– С ней… С ней все хорошо… Но вам… вам, чтобы ей и так дальше было, нужно кое-что сделать… Я вас выведу, устрою на новом месте, но вы… вы должны вести себя паинькой! Вы поняли?
– Нет, - искренне ответила девушка.
– Нам с вами придется см++енить место пребывания незаметно. Тайно… Если вы сделаете все, как я скажу и не создадите проблем, я позволю вам с ней даже встретиться…
– Хорошо, что мне нужно делать?
– почти сразу, без раздумий согласилась Алиса, опустив руку с зажатым в пальцах саморезом.
Что-то менялось, и, возможно, в лучшую для нее сторону. Тогда месть пока можно было отложить. Вдруг все обойдется и будет лучший шанс поквитаться.
– Хорошо, - опять о чем-то подумав, ответил голос из-за двери. – Тогда я скоро за вами вернусь и, давайте без фокусов, помните! Мария!..
Щеколда задвинулась и свет погас. Алиса Евгеньевна снова оказалась в полной темноте наедине со своими мыслями. Сердце ее забилось быстрее, дыхание стало взволнованнее. Что-то меняется. Что-то меняется! Не важно, в какую сторону! Главное – меняется!.. Девушка вернулась к кровати, отыскала ее на ощупь, села. Нужно экономить силы! Нужно быть собранной и решительной!
Вернулся Валентин через несколько томительный часов ожидания. На Афалине что-то явно происходило. Отголоски гула тяжелых двигателей, гомон толпы и, даже, выстрелы стали слышны более отчетливо. Наверху, кажется, шел бой. Что случилось? Снова зараженные? Или на них кто-то напал?
– Скорее, надевайте!
– протянул бывший завуч ей какую-то тряпку. – Нам срочно нужно уходить!
Тряпкой оказался просторный плащ с большим капюшоном, на два, а то и три размера больший, чем девушке требовалось. От природы не высокая, в нем она просто тонула, но, судя по всему, на это и был сделан расчет.
– Руки! – потребовал помощник заместителя командира базы, вынув из кармана наручники.
Хотелось съязвить, сказать что-то про игрушки взрослых, но Алисе было не до смеха. Она покорно выставила сжатые в кулаки запястья. Наручники щелкнули. Валентин застегнул пуговицы балахона так, чтобы никто не мог случайно заметить металлических браслетов, хрустнул скотчем.
– Это для вашей же безопасности…
Скотч коснулся щек, залепил рот. Выглядел мужчина возбужденным и напуганным, нервозным и каким-то рассеянным. Он постоянно оглядывался по сторонам и обильно потел. Все это могло говорить о том, что операция, задуманная им - не официальная. Что то, что он с ней делает – его личная инициатива, иначе бы ее вела охрана… А так как они тут вдвоем, девушка сочла Валентина действительно единственным человеком, знавшем о ее судьбе и, потому продолжила выжидать удобного момента.