"Фантастика 2024-151".Компиляция. Книги 1-30
Шрифт:
— Да, Хим. Всё у нас хорошо, скоро пойдём домой.
Егор быстро докурил и, раздавив окурок каблуком, полез в рюкзак. Достав тару с шашлыком, он вскрыл крышку и, выбрав кусок пожирнее, закинул его себе в рот.
— Давай, поедим, ты ведь наверняка голодная, — поставив миску на колено, предложил он Лине.
— Нет, я перекусила, так что, питайся. — Она замолчала, отстраненно глядя в окно. — Что будет дальше, Егор?
— Поживём, увидим, — ответил Каскад и вытащил следующий кусок мяса.
Шторм бесновался несколько часов, потом ещё два ждали, когда вода уйдёт, которой набралось в этой чаше прилично. Наконец, всё закончилось. Раевский выбрался наружу, потянулся и прикурил набитую трубку. Права Линка, вонючие сигареты попались, то ли дело
Девушка нетерпеливо поглядывала в его сторону, ей очень хотелось оставить всё это позади.
— Пора, — произнёс Раевский и, закинув рюкзак за спину, повесив стрелковый комплекс на грудь, шагнул к звёздочке.
Секунда, и вот она сияет у него в кулаке, потом медленно вошла в руку. На этот раз не было никакой боли, просто под ногами проявилась клякса. Егор подхватил Хима, который уже принял образ крысы, Лина держала на руках белую кошечку.
— Я люблю тебе, — прошептала Белова.
— Я тоже тебя люблю, моя Заноза.
Раевский обнял девушку за талию, и они синхронно шагнули в следующий мир.
Эпилог
— Твою мать, — глядя на собственный автограф на стене, выдал Егор, — мне этот дом скоро будет в кошмарах сниться.
— Мне тоже, — помрачнев, согласилась Лина. — Давай, активируй свой ключ новый, и валим отсюда.
— Ты серьёзно? — развеселился Раевский, опуская на землю Хима, который тут же принял свой истинный облик. — Кто ж нас отпустит, пока не поговорим? — Он посмотрел на небо, в котором переливались фиолетовые энергетические сгустки. — Ночь скоро, пошли в кабинет, думаю, мы тут совсем ненадолго. Придёт туман, пообщаемся, и нас отсюда выпнут. Еда у нас есть, вода у нас есть, курево у нас есть, так что, это будет самое приятное посещение отстойника.
Они вчетвером поднялись по лестнице и устроились в креслах, Егор даже камин затопил, горка разломанной мебели так и валялась на полу после их прошлого посещения.
Он оказался прав, ждать долго не пришлось, туман появился, как только стемнело.
— Здравствуй, Странник, — возник в его голову потусторонний жуткий голос. — Ты собрал ключ, теперь получи скважину. Когда поговорим, поднимешь с пола перстень, это карта миров. Там ты сможешь найти свой, или устроиться в любом другом. Но ты получил его не совсем честно, не сам собрал, ты забрал то, что собирал другой странник. Да, он был плохим человеком, но сути дела это не меняет. Ты не виноват в произошедшем, поэтому я не стану забирать у тебя добытое нечестно. Но твой путь, в отличие от девушки, не закончен. Отныне ты будешь выполнять мои приказы. Миры нужно хранить, они очень хрупки, и существует много сил, которые хотят их разрушить. И когда ты мне понадобишься, я призову тебя и отправлю туда, где ты нужен. Отныне ты не Странник, ты — Хранитель.
— Отказаться я не смогу?
— Не сможешь, — ответил жуткий призрачный голос. — Так что, жди призыва. Про перстень не забудь.
— Как скажешь, — произнёс Егор, понимая, что его путь далёк от завершения, его ждёт интересная, полная опасных приключений жизнь. Наверное, оно к лучшему. — Постой, — позвал он туман, — а она, она может ходить со мной?
— Да, если захочет. А теперь, до встречи, «прощай» не говорю. Увидимся, Хранитель.
…
— И что мы тут забыли? — поинтересовалась Лина, глядя на безжизненный пейзаж, поглаживая свернувшуюся на руках белую кошку.
Егор потрепал по голове Хима и посмотрел в сторону гор.
— Местные призвали кого-то не того, так что, нужно быстренько его завалить и домой, к детям, а то теща не вывозит этих двух разбойников.
С того разговора с туманом прошло восемь лет. Всё у Лины с Егором сложилось, у них даже появился небольшой островок в тёплых морях, крохотный, но домик в пару этажей на нём поставить удалось. Позади остались пять спасённых миров, этот был шестой.
— Пошли что ли? — позвала Лина.
— Пошли, — согласился Егор. — И ещё одно, — он посмотрел на девушку с яркими веснушками, — я люблю тебя, Заноза.
Он притянул её и
крепко поцеловал. Всё у них сложилось, как надо.Кирилл Алексеевич Шатилов
Тарлон 1-3
Алое пламя в зеленой листве
(Торлон — 1)
Сколько он ни открывал глаза, светлее не становилось. Изо всех сил зажмурившись, досчитал до трех и снова с замирающим сердцем поднял отяжелевшие веки.
Кромешная тьма.
Уж не ослеп ли он?
Если б ему выкололи глаза, он бы наверняка испытывал боль. Сейчас же он не ощущал ничего, кроме изумления и исподволь накатывающего откуда-то из глубин сознания ужаса.
Попробовал поднять руки к лицу. Ладони уперлись во что-то твердое и шершавое. Плохо струганное дерево. Занозы. Вот и больно. Значит, он не спит и все чувствует. Что же с глазами?
Подтянув руки к груди, изловчился и все-таки провел пальцами по лицу. Нос, ресницы, брови. Все на месте. Он часто-часто заморгал. Мрак не исчез.
Зато теперь он отчетливо сознавал, что лежит на спине. Под затылком какая-то твердая подставка. Неужели он мог заснуть в таком неудобном положении? Ведь сколько он себя помнил, засыпать ему удавалось исключительно на боку.
На всякий случай прислушался. Мертвая тишина. Только собственное тяжелое дыхание. Отчего такой спертый воздух? Как в гробу.
Он попробовал повернуться. Помогая себе руками, всадил в ладони новые занозы.
В ногах что-то подозрительно звякнуло.
Ноги тоже почти не сгибались в коленях, сразу упираясь в невидимую твердую преграду.
На память приходили лишь разрозненные картинки из недавнего прошлого. Спаленная страшными норманнами деревня, где погиб его старший брат. Долгое путешествие по реке, названия которой он никогда не знал. Первый день в валяльном цеху, когда отец с гордым видом мастера показывал ему, как надо обращаться с шерстью. Свадьба с Мэри, когда их чуть не залило проливным дождем, и было обидно и смешно одновременно…
Как ни странно, он совершенно не помнил, что непосредственно предшествовало его сну. Кажется, к ним наведался этот старый пройдоха Джон, вот уже который год собиравшийся отдать душу Господу и всякий раз разочаровывавший своей живучестью соседскую ребятню, уж больно охочую до его сада с наливными яблоками. Насмешник Том ухитрился даже взять с него слово, что, если Джону перевалит за восемьдесят, он покинет Уинчестер и отправится отшельничать к монахам. Монахи, которых имел в виду Том, были вовсе не отшельниками, а обычными безобидными пилигримами, что каждую весну проходили через их места по пути в одним им ведомые Святые земли. Однако жители Уинчестера, привыкшие к шумным толпам и веселью за кружкой доброго эля, имели обыкновение всех чужеземцев, а тем более хмурых и облаченных в длинные серые робы, называть «отшельниками».
Зачем же к ним забрел старина Джон? Или это был вовсе не он? Что же происходит?
Дышать становилось все труднее. Несмотря на царивший вокруг холод, его предательски бросило в жар. По лысому темени поползли капельки пота.
Только сейчас он вспомнил, как зовут его самого: Уил. Уилфрид. Уилфрид Гревил, если уж быть точным до конца. Сын валяльщика шерсти и ткачихи, ставший со временем пусть и небогатым, но вполне почтенным благодаря почти всегда честному труду торговцев бурелью. [1] Не далее как в прошлом году принят в местную гильдию.
1
Бурель — в средневековой Англии грубая шерстяная ткань, использовавшаяся главным образом бедняками. — Здесь и далее примеч. авт.