"Фантастика 2024 - 156". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Ты хуже, чем дурак, — определила Молния; то ли выходки Кавалера плохо наложились на ее мысли о поврежденном теле, то ли в ней было что-то от того первосотворенного киборга с женским дизайном — что-то, подстрекающее грубить в ответ на нежности.
Гравитор летающего танка надавил на взлетную площадку незримой плитой; бледная дымка выхлопных газов на миг окутала башню Бэкъярда — и Кавалер попятился к лифту. Определенно, в этого таможенного киборга по кличке Молния программисты влили нечто сверх обычного имиджа. Эта игра активировала, побуждала к разработке форм общения, а успех подталкивал выдумывать различные новинки; наконец, это было в натуре Кавалера — иначе бы его так не прозвали.
Рекорд вышел из помещения фонда и неторопливо пошел по тротуару мимо длинного,
В поле зрения справа слабо сверкнул металл; сферосканирующий радар в черепе Рекорда тотчас взял зону под контроль:
— КИБОРГОВ НЕТ. ЧЕЛОВЕК. ОРУЖИЕ НЕУТОЧНЕННОЕ, ВОЗМОЖНО — ИМИТАЦИОННОЕ. СТРЕЛЯТЬ ТОЛЬКО НА ИСПУГ ДЛЯ ПРЕСЕЧЕНИЯ АГРЕССИИ. ПРИКРЫТЬ ГОЛОВУ, — правая рука скользнула под куртку, к «импакту», левая вскинулась, предплечьем и ладонью заслоняя голову и шею; послышался пневматический хлопок — ладонь отбила легкий пластиковый шарик. ОТМЕНА ГОТОВНОСТИ К ЗАЩИТЕ.
— О, извините! Это ребенок… я сейчас же поговорю с ним! — раздался резкий женский голос, и окно захлопнулось, шторы закрылись рывком; Рекорд усилил слух, отсевая посторонние шумы. — Дрянь эдакая! Дай сюда свой пистолет!! Эти игрушки — черт бы их побрал!.. А если в глаз?! Ведь меня по судам затаскают!! С меня довольно — эти комиксы, кассеты, Всадники — все под замок!..
— Маааама, там был Кибердемон! Он страшный!
— Оооо, силы небесные! Отец! Да оторвись ты от ящика, бревно!.. Ребенок из окон стреляет, а он в экран уперся! Чтоб больше вы эти новости не смотрели! Ясно?! И к психоаналитику с ним ты пойдешь!..
Рекорд поглядел на откатившийся шарик. Игровое оружие детей. Если б активно-проникающая пуля — разнесло бы первый слой защиты плюс контузия. Но чего Рекорд опасался всерьез, так это управляемых по радио игрушек — вездеходиков, фургончиков и танков. Они объемные — как раз чтобы вместить заряд направленного взрыва — и очень подвижные. Хвоста и Ширму, чьи фото были на стенде памяти, разорвало забавными жужжащими игрушками, подъехавшими под ноги.
«Наше новое жилье, — писала Чара в дневнике, — в смысле бытовых удобств получше старого, но обстановка тут… Главарь банды, владеющей домом, согласился брать с нас тридцать бассов в неделю; это дорого — хорошая, приличная квартира стоит всего полсотни в месяц, — но надо было приплатить ему за то, чтобы ко мне и девочкам никто не приставал. Не знаю, за кого он принял нас, но судя по его гримасам и намекам — за артель торгующих собой. Во всяком случае, он мне сказал, что я должна буду отдавать 60% выручки за покой и комфорт, если не захочу платить иначе. Все это выглядит и звучит омерзительно, но меня волнует — как-то девочки сживутся с местными людьми? Особенно Лилик — она совсем еще глупышка…»
Чара, словно затем, чтоб найти новые, более теплые слова о дочерях, посмотрела на них. Лилик, сняв свою слишком броскую для трущоб одежду, смирно сидела на табурете, сложив ладони на коленях, а Гильза и Косичка делали ей новую прическу; щелкали ножницы, и золотые локоны Лилик красиво и печально падали вниз. Рядом валялись грубые брюки и клетчатый батник, купленные у соседей за пятнадцать арги, и стоял флакон со столярной морилкой — вместо краски для волос.
— Твоих кудрей на сотню принцев хватит, — Косичка туфлей отгребла остриженное. — Принцы, чтоб ты знала, носят волосы красавиц в медальоне на груди и мучаются. Я Гребешку тоже немножко отрезала…
— Зачем? Чтоб мучился?
— Чудила, чтоб любил! Посмотрит, вспомнит меня и зарычит.
— А мои волосы он тоже может взять? — запечатленный Гребешок, похоже, не давал Лилик покоя.
— Э, детка, он мой!.. И не думай о нем, поняла? С этим у нас строго, как в сказке — верность навсегда. Ты вообще учись, слушай, что мы говорим. У нас — это тебе не дома у хозяйки, у нас все круче некуда. Вот — ты сочинять умеешь?.. Эээ, да где тебе, а Гильза у нас сочиняет истории…
«Нет, я не перестану восхищаться девочками!.. У них, как и у меня, бывают невыносимо тяжелые минуты, даже часы слепого, безысходного отчаянья, когда кажется, что легче умереть, чем терпеть боль, — но они всякий раз находят в себе силы, чтоб вернуться к жизни и увлечься чем-то
новым или утешить друг друга нежной заботой, даже вымыслом; они не унывают! Теперь я понимаю, что напрасно отговаривала их смотреть сказки по TV — в сказках они черпают то, чего не хватает в жизни: чистоту стремлений, ясность мыслей, смелость вопреки всему. Да, сказки — вымысел, чистейший вымысел, но, наверное, в них заложены какие-то правила, необходимые людям, как витамины в пище. И решимость, решимость, невозможная в жизни, но нужная для примера, как ориентир. В жизни подвиги редки, как затмения Стеллы, а сказки — сплошь из подвигов, они словно соль или пряность в пресной жвачке будней… Поразительно, до чего можно додуматься, любуясь дочерьми!..»— Ну, хорошо, я расскажу, — поддалась уговорам Гильза. — Только вы слушайте внимательно. Это история о принцессах…
— О принцессах! — вскрикнула Косичка и пихнула Лилик. — Это мое самое любимое; ты слушай, слушай!..
— Давным-давно, — голос Гильзы наполнил полутемную захламленную комнату, — в далекой стране жили-были двенадцать сестер-принцесс, и не было у них ни отца, ни матери. Жили они в дремучем лесу, в старинном белом замке с башнями, который назывался Банш. Утром принцессы умывались ключевой водой, седлали своих белых коней и ехали в лес на охоту. Быстро скакали их кони, далеко и метко били их тугие луки, и домой они всегда возвращались с богатой добычей, а потом устраивали пир на весь мир, угощали всех жареной дичью, вином и хлебом, одаряли всех золотом и самоцветными камнями. Но были у принцесс злобные враги. Их черный замок назывался Баканар, он стоял высоко в горах, над ним со зловещими криками кружили черные птицы, а на башнях его вместо флагов торчали виселицы. В черном замке сидело порождение Принца Мрака Ротриа по кличке Хиллари — да будет проклято имя его! — и повелевал он рыцарями-негодяями и холодными убийцами из группы усиления. Ненавистен был Хиллари счастливый замок Банш, ненавидел он умных, красивых, веселых принцесс и хотел их погубить. Однажды старшая сестра пошла искупаться в прозрачной лесной речке и не вернулась, и сестры нашли только ее платье, пригвожденное к дубу черным баканарским кинжалом…
Гильза замолчала, поджав губы и закрыв глаза; Лилик не отрывала глаз от Гильзы, а ножницы Косички замерли.
— Все горько плакали о ней и захотели отомстить холодным убийцам, но те прятались в своем логове и скрывались под чужим обличием. И пошла вторая принцесса с карабином Т-15А, а с ней третья с импульсным ружьем…
— А сильное было ружье? — перебила Косичка, всегда озабоченная оружием и тактико-техническими подробностями.
— Прицельная дальность четыреста, мощность семьдесят, и компактная батарея «дабл-экшн», — уточнила Гильза. — Они рыскали по городу, вынюхивали и высматривали и на седьмой день увидели холодного убийцу, который подстерегал невинных принцесс на углу у «Ориона». Это был сам Маньяк из группы усиления. Принцессы тотчас выхватили стволы и дуэтом его расстреляли. Но, к несчастью, неподалеку были ведомые Маньяка, а принцессы были пешком — и оперативники быстро взяли принцесс в клещи. Воздух, подземные коммуникации — все было блокировано по периметру в трех плоскостях.
— Это была ошибка, — твердо заметила Косичка. — Им надо было угонять машины, менять их и выслеживать с колес.
— Пожалуйста, не мешай ей рассказывать, — вмешалась Лилик. — Гильза, а дальше? Что было дальше?
Голос Гильзы задрожал.
— Ротопланы кружились над домом, где они укрылись; улицы были перегорожены броневиками, спецназовцы в бронекостюмах крались по лестницам и лифтовым шахтам, а через мегафон принцессам велели сложить оружие. Они переглянулись, и вторая сказала третьей: «Давай умрем, чтоб не попасть им в руки». «Давай, — ответила ей третья, — но я боюсь умирать. На, возьми мое ружье и…»
— Не надо рассказывать дальше, — предупредительно подняла руку Косичка. — Это страшная сказка, я не хочу ее слушать.
— Ну вот, — обиделась Гильза, — всегда ты меня обрываешь на самом волнующем месте. Тогда зачем я это сочиняю?.. Могла бы сразу сказать: «Не надо», чем просить, а потом запрещать.
— А мне понравилось, — пошла наперекор Косичке Лилик. — Ты вообще очень красиво сочиняешь, Гиль. Вроде все и неправда, а так складно, и начинаешь верить… Как это у тебя получается?
— Сама не знаю, — Гильза пожала плечами. — Просто хочу — и все. Выдумывать трудно, да, но как-то приятно.