"Фантастика 2024 -156". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Вы о державном мире ничего не знаете и говорите не священным языком, а на каком-то необычном диалекте. И друг ваш не был человеком, а вы так переживали за него, что я удивился. Должно быть, вы очень к нему привязались...
До Форта понемногу доходило превратное мнение, которое сложилось на его счет в голове врача. И не только врача, похоже! Врач искренне полагал, что имеет дело со своим, выходцем с дальней планеты и мутантом, а Мариана он обследовал и убедился, что тот — не туанец.
«А почему он считает туанцем меня?.. — смутно догадываясь, Форт
— Вот и стражника вы по неведению спровоцировали, — продолжал врач. — Надо же было вам сказать ему такую оскорбительную дерзость! Он, конечно, погорячился, но ваши слова...
— Какие ещё слова?! Я говорил с ним вежливо, а он ни с того ни с сего...
— Я не решаюсь повторить, как вы его обидели. Язык не повинуется, — на щеках врача заполыхали ржаво-красные тени, складки у носа залило охристой краской.
— Да что я такого сказал?!! — В голову Форта полезли жуткие подозрения: «Не лингвоук ли меня подставил?.. »
— О... не настаивайте! я стыжусь произнести.
— Ну нет! Начал — продолжай.
— Вы... я заранее прошу прощения... вы заявили, что являетесь криминальным авторитетом и... не собираетесь вступать со стражем в интимные отношения. Речь выглядела крайне вызывающе!
— Ничего подобного! Точно помню, как это звучало: «Я капитан и раздеваться перед вами не обязан».
— Да-да, буквально так: «Я есть главарь, не оголюсь перед тобой». Прилюдно названный глагол не произносят. Он уместен лишь наедине или в доме постыдных услуг.
Форт едва не застонал, с ненавистью скосившись на лингвоук. Дерьмо, а не прибор! Хлам паршивый! «Узнаю, кто эту программу выпустил — в суд на них подам. Портачи! я убил из-за их ошибки в переводе!»
Надо следить за речью. «Только недвусмысленные слова! А то, куда ни войдёшь, сразу недоразумения, и стрельба начнётся. Хватит с меня того, что весь посёлок повторит, как я вслух опустил стражника... »
— Так, это мы проехали. Тьфу! То есть — тема исчерпана...
«Как он это перевёл? „Вычерпана"?»
— ...в смысле — больше мы об этом говорить не будем. Меня интересует КонТуа, ваш орбитальный пояс, и как найти на нём определённую фирму. Ещё лучше — её офис на планете, хотя бы в том же Хинко.
Врач присел на корточки, обнял руками колени.
— В Хинко не найдёте. Разве они вас не предупредили, что их на земную твердь не допускают?
— Их — кого?
— Звёздных жителей. Здесь им нельзя содержать фирму. Могут въезжать только частные лица оттуда.
— А какой же бизнес?.. Ну, предпринимательство, торговля и всё прочее?
— Через посредников.
Легко вообразить, как эти промежуточные фирмы наживаются. Но где отыскать тех местных, кто работает с «Вела Акин»?.. нет, легче связываться напрямую.
— Вопрос прежний — я должен говорить с фирмой на КонТуа.
— Есть публичные станции эфирной связи. Прийти на любую и заплатить за сеанс, вот и всё. Номер для соединения подскажут, у операторов есть адресные списки. Можно со своего номера, с карманного
аппарата — по-всякому. Но я боюсь, скоро вас начнут искать... Узнают, куда мы летим, и объявят там розыск.— Вот именно. Придумай, как мне сделать это незаметно.
— Вернуться назад.
— Спасибо, не надо.
— Я не договорил. Не в посёлок, а в другое место, северней. Найти там... людей в тёмной коричневой форме и попросить их. Это не стража, а зональная полиция. Все подозревают, что они общаются со звёздными ради наживы... За деньги они всё тайком устроят.
«Коррупция, — со смешанным чувством неприязни и надежды подумал Форт, — давно с ней не виделись...»
— А попробовать в Хинко? — показал он на карту, в залив.
— Нет, здесь люди нравственные, сила у белодворцев, а в полиции много лъеш.
Чем хороши ино-Ц, так это путаной неразберихой для чужих; кажется, слово за словом раскручиваешь моток, но на деле вязнешь всё глубже без надежды понять, где кончается верёвка. От путаницы сильно помогает адаптация, но Форту с Марианом адаптироваться не пришлось. Сели, загрузились и взлетели; всего-то и успели, что купить разговорные программы для лингвоуков, а те оказались дефектными.
— Они — льеш, белодворцы — так не любят звёздных?
— Причина не в этом. На службу берут людей моральных, стойких...
— А в зональную полицию, выходит, аморальных?
— Они там сами разлагаются от денег и от власти.
— Но и те, и другие — правительские, так?
— Да, верно.
— И одни принципиально ловят звёздных, а другие нет?..
— О, бывают исключения!..
— ...и потому не ловят, что нет белодворцев и лъеш в полиции?
— Нет, не поэтому. Вы не понимаете...
— Так сделай, чтобы я понял.
— Постараюсь, — врач пересел на свою скатку. — Мы вылетели с территории особого режима. Скажем так, посёлок, где я находился — тюремный. Это не место жительства, а место наказания.
«О-па! — осенило Форта. — А кого же я везу?..»
Факты и наблюдения, до того витавшие порознь, вмиг сложились цельной картинкой. Трафареты у всех на одежде, похожей на мешки из-под сахара. Жилища из одинаковых щитов то ли картона, то ли жести. Одни взрослые, нет молодого поколения. Боязнь даже прикоснуться к оружию. Построение перед чёрно-красным стражем, нагрянувшим с неба.
— Парень, — душевно обратился Форт к врачу, — а ты сам случайно не каторжник?
— Каторжник, — подтвердил тот, — в чине лагврача. Не в рыбацкой бригаде состоял, заметьте; занимался лишь лечением.
Теперь ясно, отчего врач такой катастрофически худенький — видимо, кормили его столько, сколько он мог лечить своей убогой аптечкой. Форт прибавил к списку совершённых преступлений ещё пунктик — содействие побегу закоренелого преступника.
— Я, — продолжал пассажир, — жертва политических репрессий, меня осудили несправедливо. Мне нужно убежище у белодворцев.