"Фантастика 2024 -156". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Зачем выродок выбрал его, самого молодого, чтобы увезти с собой? Зачем так печётся о здоровье льешей?
Если ударить его чем-нибудь тяжёлым по затылку...
Но сзади постоянно наблюдает робот.
— Я услышал слово, — заговорил выродок созвучно беспокойным мыслям Муа. — Что значит «крошилка мяса»?
— Так говорят льеши, — Муа испытал невольный спазм ужаса. — Они невежественны, верят во всякую чушь. Слушать их — себя не уважать. Наверное, эту глупость вам сказала Эну?
— Нет, Шук. Он говорил во сне.
— Он и так-то глуп, а после лекарств — вчетверо. Тем более во сне! У него в
— Как знать. Он часто повторял это слово. И оно как-то связано с детьми. Разъясни-ка, в чём тут суть. Мне интересно.
— Ну... — Перед Муа калейдоскопом понеслись кошмары — врачи в розовых комбинезонах, толстые иглы лимфатического отсоса, кожа в охлаждающих контейнерах. Ему интересно!.. а кому-то, может, сердце режет и до нервов достаёт! Выискался, провались ты с головой, любитель лёгкой болтовни! Измывается он, что ли?!..
— ...просто льешская брехня. Пустые слухи. Ничего такого нет.
— И всё-таки? Рассказывай, кончай отнекиваться.
— Правительская программа утилизации, — на Муа даже фазная раскраска побледнела. А что, если выродок и впрямь ничего не знает? Но тогда... тогда зачем ему юнцы с выселок? для компании? как информаторы? Он слишком заботлив с ними. Порой богатые неплоды, чтобы не скучать, нанимают себе семьи, даже человек из шести-семи...
Ножи, остро гладившие Муа по сердцу, отодвинулись и замерли.
— Белая Вера позволяет, — более открытым тоном продолжал он. — «Без имени нет человека», поэтому не наречённые мальки — не люди, а биомасса; их утилизуют по критериям врачей для нужд здравоохранения. Это дёшево. Мать получает двести банов на еду. А наше дурачьё воображает, что их уродиков пускают через шнеки и этим начиняют пирожки. Льеши — люди без смысла, тупицы.
— Переведи в оты, — помолчав, велел выродок.
— Три сто двадцать.
— Недорого.
— Льешкам хватает. Это хорошая программа. Вполне окупает отпуска брюхатым мункэ. Из мальков получается много полезного, всякие препараты...
— Можешь не продолжать.
Однако Муа было что сказать незнайке-звёздному.
— Господин Фойт, я не хотел бы рассердить вас своей дерзостью, но осмелюсь заметить — вы напрасно доверяете ничтожным. Это лжецы и крадуны до последней степени низости. Их только хлыст приводит в ум, а весь умишко их — комочек грязи. Вы держите курс на автономии — задумайтесь, как вы покажетесь там с этими двумя отребьями! Льеши из Буолиа — это позорное посмешище; это клеймо, а не просто название!.. уважающая себя личность рядом с ними даже пройти побрезгует.
— Хм, а я слышал, что в Хинко льеши полицейскими служат, — покосился выродок через плечо; на грубом лице его не было и тени чувства.
— Так то обученные льеши, чистоплотные! Они честны в Белой Вере, а ваша умви — красноверка! её первую милиция схватит, и в суровую обитель! А вы в ответе за неё окажетесь.
— Может быть, это и дельный совет, — выродок вновь вперился в экран. — Кажется, не зря я захватил тебя в дорогу.
— Пока мы на территории, их можно высадить, — предложил Муа, обрадованный неожиданным успехом. Ему очень не хотелось, чтобы льеши видели, как выродок им командует. Кроме того, если Фойт так поступит, значит,
он не собирается продавать попутчиков на мясо.— Среди пустыни?
— Нет, зачем же — у посёлка, лигах в двух. Не калеки, дойдут.
— Где посёлок?
— Смотрите по карте. Ромбы — крупные селения, квадраты — помельче. Эти — обитаемые, эти — вымершие.
Квадратики и ромбики были двух цветов — малиново-красного и грязно-серого с прозеленью. Второй цвет напоминал трупную гниль, и от карты на Форта словно дохнуло мертвечиной.
— Что, после Бури?
— Не-а, — солдат зевнул в ладонь совсем как человек. — Буря была давно, а эти вымерли недавно.
— Мор, что ли, на вас напал? — Форт высчитал на глазок процент знаков цвета тухлятины — изрядно, около одной пятой. — Или все в города бегут?
— Чаще дохнут, господин Фойт, — куда им бежать-то, кто их примет?.. Сами больные, льешенята не живучие... это всё Буря отзывается. Вот и мрут понемногу. Оно и к лучшему, чтобы без выро... без порченых.
— Никак не возьму в толк, что вы здесь натворили...
— Не мы, — замялся Муа, — а... надеюсь, вы расовых воззрений не придерживаетесь?
— Я вообще без воззрений.
— Это нидэ устроили, — кратко молвил Муа, присматриваясь — не взъярится ли нидский урод? Нет, спокоен. Верно, что на небе и с расой не считаются.
«Расовых типов два — ТУА и НИДЭ. Сильны расовые противоречия», — восстановил Форт в памяти строку из справочника.
Судя по всему, солдат не рвался говорить о Буре. Ему это было привычно и ничуть не интересно.
— Как это случилось?
— А?
— Буря.
— Не знаю, господин Фойт. Нидэ запускали что-то, и от этого всё загорелось. Плазма. Им же больше всех и досталось, их в Буолиа выжгло почти начисто — они тут жили...
Из темноты неведения начали проступать черты катастрофы, обрушившейся на злосчастную страну. «Плазма». Если жар был так высок, одним сжиганием не обошлось — вмиг возникло обширное бескислородное пространство, в воздухе образовались окислы азота и, смешиваясь с паром, выпали ядовитыми ливнями. Земля сгорела и оплавилась, потом отравленные ветры и дожди разъели кору неровного стекла, и грунт рассеялся безжизненным песком, рождая лишь одни сухие колючки. Форт не понаслышке знал о результатах попадания энергетических зарядов — из болезненного любопытства он раза два-три снижался к полигонам, куда обрушивались его залпы. Адские места, не для людей. Непроницаемая чернота дымной завесы, ночь среди бела дня, бешеный фон наведённой радиации. Земля там становилась жидкой и текла ручьями лавы. Но в Буолиа он не видел следов огня — когда же, в таком случае, прошла Буря? сотни лет назад? тысячи?..
Тёмная территория проплывала под ними — немая, мёртвая свидетельница чьей-то случайной роковой ошибки; в молчании её слышался вечный безмолвный укор. В волнах дюн и холмистых неровностях словно проступили изогнутые пластины маски стражника с прорезями для глаз, в которых — мрак и пустота. Эх, повернуть бы время вспять и поступить иначе!.. Но ничего не изменишь. Как плазма Бури, луч выжег пустыню, но не на теле земли, а в его душе. Хотелось забыть, но не забывалось. Разве что время залечит этот ожог...