"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
Черный человек бросил насмешливый взгляд на главаря местных разбойников и пристально вгляделся в Темьяна:
– Ты глупый, но смелый парень. И ты мне нравишься. А вот зачем мы прибыли в ваш мир, тебе лучше не знать. Если хочешь жить, конечно.
Джигли отвернулся, показывая, что разговор окончен, и отошел к своему коню, больше ни разу не взглянув в сторону Темьяна.
Закончив обыск и упаковав понравившиеся им вещи, черные незнакомцы вскочили в седла и быстро растворились в зарослях.
2
Деревня была небольшая – домов тридцать.
Откровенная нищета деревушки не смущала разбойников. Сегодня их интересовали молоденькие девушки, которых можно выгодно продать. Банда Келвина потеряла большую часть ценного имущества после встречи с джигли, и теперь захватом наложниц надеялась хоть отчасти поправить свои дела.
Разбойники, сидя на лошадях, вглядывались с заросшего березняком холма в лежащую перед ними деревню и негромко переговаривались, обсуждая выгодность мероприятия. Наконец Келвин принял решение и подал знак к нападению. С гиканьем и свистом пришпоривая лошадей, шайка понеслась к беззащитной деревне, на ходу обнажая мечи.
Первой опасность заметила какая-то девка, достающая воду из старого, но ухоженного колодца. Уронив ведра и схватившись за голову, она истошно закричала и, подобрав длинные юбки, бросилась со всех ног в деревню.
Там начался переполох. Забрехали собаки, заплакали дети, заорали женщины. Большинство мужчин находились в лодках далеко от берега, оставшиеся взялись за вилы и топоры.
Впрочем, дружного отпора не получилось. Деревенские защищались больше для вида. В Саарии разбойников боялись и знали, что лучше отдать им то, что они хотят, но остаться в живых, чем потерять и голову и имущество.
Зарубив несколько собак и одного не в меру ретивого мужика, банда захватила деревню. Разбойники выгребали небогатые сбережения рыбаков, приторачивали к седлам кур и свиней и сгоняли молодых девок в дом деревенского старосты, где Келвин и несколько особо приближенных проводили осмотр добычи.
Отобрали всего шесть девушек. У остальных внешность оказалась с изъяном. Разбойники досадливо морщились – добыча получалась гораздо меньшей, чем ожидалось.
– Да-а… Перевелись красивые девки в Саарии. Вырождается наша страна. Ох, вырождается, – тяжко вздохнул усатый Хмарь.
– Все красавицы на юге, – уверенно заявил Томвуд, разбойник с черной повязкой на правом глазу. Уцелевший левый жадно ощупывал пленниц, и девушки под его диковатым взглядом испуганно всхлипывали и пытались спрятаться за спины друг дружки. – Точно вам говорю, самые сладкие крали остались в Кротасе.
– Ну, чего ты мелешь, Томвуд, – поморщился Хмарь. – Откуда тебе знать-то? Что там, в Кротасе, творится, доподлинно никому не известно. Слухи одни. Домыслы… Может, там баб и вовсе не осталось, всех Черный Чародей извел. Говорят, он до женского тела жаден.
– Жрет, что ли?
– А Проклятый его разберет. Может, и жрет. Или на магические ритуалы… тьфу-тьфу-тьфу… употребляет. Говорю же, толком никто ничего не знает. Одно слово – Завеса!
– И слава Богам, что Завеса, – вступил в разговор Келвин. – Не хватает, чтобы кротасская пакость до нас добралась. Нам и своей предостаточно. Вон сколько ее из Спящего
Леса повылазило. Да еще с севера прутся Ожившие Льды. И так уже от Саарии половина осталась – все земли выше Лакруста погибли. А маги и не чешутся.– А магам что? Они при первой же опасности в Беотию переберутся. Или восточнее, в Кабию. Льды туда не дойдут – растают. Живые они там или нет, а с солнцем не поспоришь.
– Эй, Клиф, ты чего кривую такую притащил? – завопил Келвин на разбойника, который привел новую девушку. – Кто ее купит, страхолюдину? Ты глаза-то разуй, раздолбай! Вали с ней отсюда, недоумок, помет саранчи!
Разбойник вместе с девицей вылетел вон.
– Ну, каково, а? – Келвин с возмущением глянул на приближенных. – Всех уродин тащит, дурила!
– Небось, под себя выбирал, – заржал Хмарь. – Клиф и сам страшила, и баб таких же любит.
Разбойники поухмылялись и поплевали прямо на чисто вымытые струганные доски пола.
Темьян, как обычно, в разговоре не участвовал. Ему доля в добыче не светила. Он состоял в банде за кормежку и немудреную одежонку.
Келвин подобрал Темьяна несколько лет назад в глухих болотах Белковской пущи, куда банда забрела случайно, уходя от стражи. Молодой урмак, сильно порванный медведем и неизвестно как оказавшийся в одиночестве в дремучем лесу, помирал от голода, потери крови и болотной лихорадки. Келвин не отличался излишней добротой, но все же почему-то подобрал его, выходил, приютил и с тех пор обрел в урмаке послушного, надежного и очень преданного слугу, телохранителя и воина.
Пока Келвин и остальные придирчиво оглядывали дрожащих от страха девушек, Темьян сидел возле печки на полатях, позевывал и скучающе поглядывал в распахнутое настежь окошко. Потом встал и рассеянно подошел к Небесному Уголку – миниатюрному пантеону, без которого не обходилось на Ксантине ни одно жилище.
Небесный Уголок в доме старосты представлял собой деревянную, в три полки, этажерку, уставленную вырезанными из крашеной кости фигурками Всемилостивейших Богов. Не всех, конечно, а только особо почитаемых хозяевами этого дома.
Сам Темьян наиболее чтил величайшего из Всевластных – Бога Молний, которого обычно изображали с длиными, падающими на плечи волосами, короткой курчавой бородой, гиацинтовыми глазами и молниями в руках. Парень поискал глазами знакомый силуэт. Да, разумеется, статуэтка была, стояла в самом центре, на почетном месте. Темьян удовлетворенно кивнул. Все правильно, Верховный Бог – почетное место.
Внезапно с улицы раздался шум и крики. Кто-то с воплями и причитаниями приближался к дому.
– Эй, выясни, что там, – приказал Келвин одному из разбойников.
Через некоторое время в дом ввалилась толстая пожилая рыбачка и с плачем кинулась на колени перед разбойниками.
– Кто ее пустил? – нахмурился Келвин. – Убрать немедленно.
Женщина вцепилась ему в ноги.
– Смилуйтесь!.. Пощадите!.. – закричала она. – Оставьте мою!.. Не трогайте!.. Пропаду без нее!.. Вдова я, без кормильца! Как есть пропаду!
– За дочку, что ли, просишь? – поморщился Келвин.
– При чем здесь дочка? – удивилась рыбачка. – Я о свинье.
– Ну, ты, тетка, даешь, – покрутил головой Хмарь. – Дочку не жалко, а о свинье убиваешься!