"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31

Владимира расспрашивали аккуратно, боясь за изменения в психике, но постепенно поняли, что в голове у него, всё что нужно надёжно привинчено и приварено, и вопросы полились как из пулемёта. А внимательный и опытный взгляд Володи, подмечал многое из того, что жители бункера предпочли бы скрыть. Временные магистрали, пробитые прямо в декоративных панелях, потёки на потолках, и даже состояние вооружения.

И лишь один вопрос, разведка не задавала и вообще не касалась темы, но у всех адово крутилось на языке: — Да кто ты чёрт возьми такой, и откуда взялся?

Поняв, что людей распирает, Владимир вздохнул.

— Товарищи, давайте решим хотя бы часть вопросов, и свяжемся с Никодимом Никифоровичем Зубатовым. Я думаю он не откажется прояснить ситуацию со мной.

— Да ёпт! — Командир отделения контрразведки, метнулся в штабной БТР, и оттуда набрал номер коммутатора Имперской стражи, которая его и соединила с генералом.

Не прошло и полчаса, как возле полкового штаба сел скоростной вертолёт в камуфляжной раскраске, и оттуда вышел сам генерал Зубатов, с сопровождением из пары молодых людей в стильных костюмах, и холодными глазами палачей.

— Жив, чёрт! — Генерал, не смотря на замызганный кровью вид Владимира, крепко обнял его.

— Да что со мной сделается. — Володя стойко перенёс медвежий захват Зубатова. — Тащ генерал, там мужчина со мной вышел. Целитель. Никифор Николаевич Шалевич. Так он мало того, что вывел меня, так ещё и пару раз конкретно так подлечил. Один раз, когда я пулю схватил, в плечо, а второй, когда напоролся на магическую ловушку.

— Всё сделаем. — Зубатов кивнул, и повернулся в сторону сопровождающих его мужчин. — Валера, запиши для памяти. Никифор Николаевич Шалевич. — Он снова повернулся к Владимиру. — Иммунитет, денег, работу, жильё?

— Да, думаю нормально будет.

— Ладно. — Генерал посмотрел на комполка, переминавшегося рядом. — Товарищ полковник? Вы закончили, с товарищем Соколовым?

— Можно сказать да. — Полковник Игнатов кивнул. — Спасибо хочу сказать. Мы бы без этой открытой двери, ещё неделю ковырялись.

— Чем мог — помог. — Владимир улыбнулся, и пожал протянутую руку.

Константин вот уже полчаса, листал толстую папку, тёмно-красного цвета, которым по традиции маркировались материалы под грифом Чрезвычайно секретно. Рядом лежала папочка зелёного цвета, где обычно ждали оглашения разные поощрения и награды, но вчитываясь в материалы, принесённые Владимиром Соколовым, император понимал, что все приготовленные им награды — просто пыль по сравнению со сделанным.

Огромная организация, успешно прохлопанная имперскими безопасниками, лежала перед ним едва не раздвинув ноги. Коды, явки, пароли, основные и аварийные, схроны и тайные убежища, учебные заведения, и секретные клиники. Что-то конечно нужно выжечь дотла, а что-то можно и нужно использовать. И самое интересное, что Владимир отдельно выписал на страничку, названия банков, номера счетов и пароли для снятия. Финансовые специалисты уже посчитали, что за столетия, Живодёры скопили больше десяти миллиардов, что в масштабах империи вроде немного, но как для одного человека весьма существенно, если не сказать больше. И после такого награждать мальчишку ещё парой миллионов? Бред! — Он оглянулся и поймав взгляд секретаря протянул ему зелёную папку и на ухо сказал несколько фраз.

Затем Император закрыл красную папку, и поднял взгляд на сидевшего напротив Владимира, спокойно попивавшего чай, из тончайшей фарфоровой чашки, Императорского Фарфора.

— Скажи, Владимир. Тебе было не жалко отдавать всё это мне? Ведь это же готовая империя. Это сразу сделало бы тебя не только влиятельным, но и весьма богатым человеком.

— Нет, государь. — Владимир поставил чашку, промокнул губы салфеткой, и сложил её уголком вниз, чтобы слуга знал, что она была использована. — У том, моём мире, была такая поговорка: Не по Сеньке шапка. Или как говорил один из моих друзей: Не по Хуану сомбреро. Это значит…

— Я в курсе. — Император негромко рассмеялся. — У нас тоже есть такая поговорка. Только звучит чуть по-другому. «Не по Саньке пояс». И сделал жест, давая понять Владимиру что тот может продолжать.

— Да собственно всё. Мне эта церковная империя ни к чему и незачем. Нет ни задач под неё, ни даже дальних целей. Кроме того, в этом клубке, наверняка есть люди которых стоит кинуть в мясорубку имперского правосудия, а кого-то и просто тихо прикопать. Я же, не обладая собственным аппаратом, не смогу перехватить управление даже десятой частью. Что до денег, то это совсем ловушка для дурака. Ну вот получу я сколь-нибудь приличную сумму или переведу себе на счёт, и что? ко мне сразу придут дяденьки и тётеньки из фининспекции, и с обидой на лице попросят показать источники дохода, которые привели к такому вот блистательному результату. И буду я иметь до крайности печальный вид, и унылое будущее. А у меня весьма обширные планы.

— Не поделишься?

— Разумеется, государь. Для начала я отучусь, и возможно приобрету полезную привычку сначала бить энергией, а не хвататься за ствол. Затем, как и положено отслужу два года в армии, после чего, собираюсь заняться производством электроники. Есть у меня пара десятков идей, которые стоит реализовать.

— Что-ж, достойно и заслуживает всяческого уважения. — Император кивнул. — Я тут предварительно прикинул, чем можно тебя наградить, но ознакомившись детально, понял, что награда никак не соответствует деянию. И ладно бы награда была выше чем подвиг. Такое бывает, и может быть списано на своеобразный аванс. Так сказать, награда на будущее. Но ситуация, когда подвиг намного выше награды конечно недопустима. Таким образом империя оказывается в долгу у человека, а это неправильно. Что, мы нищие чтобы у своих граждан одалживаться? — Он принял зелёную папку, из рук секретаря, отдал красную, и с улыбкой посмотрел на Владимира, и встал.

Володя тоже встал и одёрнув пиджак вытянулся по стойке смирно.

— Хорош, правда Николай Степанович? Обратился он к генералу Гуэрчжину, дежурившему от канцелярии в качестве секретаря.

— Так точно, государь. — Генерал, выслуживший свои погоны от рядового, действительно понимал толк в выправке.

— Что-ж, товарищ Владимир Алексеевич Соколов. За решающий вклад в успех операции по ликвидации тайной противогосударственной организации, личное участие в бою, и проявленную при том доблесть и героизм, жалую орденом «Честь и Доблесть», с мечами, и дубовыми листьями. Также указом от сегодняшнего дня, жалую товарища Владимира Алексеевича Соколова потомственным дворянством, с тем, чтобы потомки его, рождённые в законном браке несли честь, заслуженную им на поле боя. Ну и довеском, денежное поручение в Первый Имперский банк, чтобы герой не имел стеснения в средствах, а также дети его и внуки.

Из канцелярии государя Владимир вышел в несколько коматозном состоянии, и поразмыслив недолго, отправился к себе домой.

Усадьба жила своей жизнью и казалось, что отсутствие Владимира, пока тот находился в бункере, и пока с помощью менталистов, выкладывал на бумаге всю подноготную церкви живодёров, никак не отразилось на слугах.

Но увидев орден на пиджаке Владимира, Мирский вытянулся по стойке смирно.

— Владимир Алексеевич, дом и службы в порядке.

— И не сомневался Николай Кузьмич. — Володя радушно кивнул домоправителю. — Елена Михайловна где?

— В своём кабинете была. — Мирский оглянулся. — Переживала очень, когда вас, ну того, похитили. Прям каждую ночь плакала.

— Всё удачно разрешилось.

— Да я вижу. — Николай Кузьмич кивнул на орден. — Да ещё с мечами, да с дубовыми листьями. Генеральский орденок-то. Помню у Петра Григорьевича Карнаухова такой же был. Так он лично повёл полк в атаку, да ранен был, и крепость взял.

— Ну, как бы меня тоже достало несколько раз, и крепость была. — Владимир улыбнулся. Только вот полк уже после случился.