"Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
А ближе к рассвету, в голове прогремел незнакомый голос:
– Ну что там у тебя?
Я вздрогнула, насторожилась. Начала сочинять ответ – рассказывать об истинном положении дел, о том, как сильно хочу вернуться домой, совсем не хотелось. Врать – тоже. Нужно сказать что-нибудь нейтральное…
Но не успела я раскрыть рот, как меня захлестнула волна грусти. Чужой грусти!
– Не молчи. И не скули! – приказал голос.
– Я… Я… В та – акой дыре, – печально ответил второй.
– Что значит «в дыре»? Тебя пленили? В яму посадили?
– Ну…
– Не мямли. Объясни, что случилось!
–
– Да что ты несёшь, кретин? Говори по делу. Что с девчонкой?
– Что с ней станется? – отозвался второй. Я, наконец, узнала его.
Первый зарычал. Я почувствовала его негодование. Будь обладатель голоса рядом, непременно вцепился бы в глотку. В подтверждение, он зашипел:
– Креатин, я тебя задушу… Говори же!
– С девчонкой всё в порядке. Жива, здорова, помирать не собирается. От торговца она сама сбежала, раскусила его. Мы встретили, теперь скрываемся.
– От кого?
– От торговца, от властей Ремвида, ну и… от вас.
Короткий, удивлённый смешок первого. Недовольное сопение Креатина. Кажется, юноша рассчитывал на благосклонность собеседника, на сочувствие.
– Тебя ещё не раскусили?
– Нет. Я притворяюсь дурачком, как и договаривались, – слова прозвучали грустно.
– Притворяешься? – собеседник Креатина искренне развеселился, а тот попытался увести разговор в другое, более выгодное русло:
– Для них я «свой». Деревенский, тот, который Косарь, верит абсолютно. Он меня не выгонит, даже если девчонка попросит. А она… Знаешь, она не так проста.
– Кто бы сомневался.
Собеседник Креатина тяжело вздохнул. Я почувствовала волну презрения, недоверия и грусти.
– Покажи где вы, – приказал он.
Меня подбросило вверх. Перед глазами появился рисунок, на котором легко узнала Малые горы, ведущую к ним тропу, тракт. После на картинке проступили леса и поля, сёла и деревни. Дороги превратились в слаженную паутину, в одном из узлов которой, мигали красные огоньки. Никто не пояснил, но я точно знала: эти огоньки – один из горанских отрядов.
– До вас полдня пути, – заключил собеседник Креатина. – Сможешь удержать эту парочку до полудня?
– Конечно. Они и не собираются уходить.
– Ладно, так и доложу главнокомандующему. Думаю, он не станет откладывать встречу. Так что к обеду жди.
От этих слов сердце в груди споткнулось, к горлу подкатила дурнота. А Креатин задал новый вопрос:
– Как он?
Собеседник явно не желал обсуждать эту тему, но всё-таки ответил:
– Хуже. Извёлся. Только о девке и думает. Пока не сцапает, не успокоится. Жалеет, что не сам за ней поехал, а тебя отправил. Но не признаётся, конечно.
Разговор оборвался внезапно, а я с ужасом поняла – это не сон. Я действительно слышала голоса, но всё происходило наяву, здесь и сейчас. Креатин не тот за кого себя выдаёт, и он только что превратил наше убежище в ловушку.
И что теперь будет? К полудню сюда явятся горанцы и «сцапают» меня? Но зачем?
А зачем я понадобилась архиепископу Ремвида? Может горанцами и архиепископом движет одно желание? Но какое?
Меня захлестнула паника. Отчаянно хотелось вскочить, вцепиться в чёрные кудри Креатина и как следует тряхнуть малолетнего пройдоху.
Жаль только, шансов победить в этой схватке – ноль. Косарь не позволит, заступится. Он полностью доверяет предателю.Что же делать?
Я попыталась вообразить карту, которую только что видела. Удалось, и довольно легко. Сетка дорог, пятно Малых гор, красные точки – отряд горанцев. Поднялась чуть выше, сместилась в сторону – сетка дорог стала обширнее. Пригляделась: прямая линия тракта пересекается тоненькой тропинкой, ведущей к нашему убежищу, но это не единственный путь. С другой стороны Малых гор есть ещё одна тропа, гораздо тоньше, вдалеке она соединяется с новой линией.
Внезапно, сознание тряхнуло, и я чётко поняла – кто-то пытается пробраться в мои мысли. Вот только… возможно ли такое? Приступ паники ослабил виденье, линии дорог стали туманными. Чёрт, что происходит?
Стиснув зубы, заставила картинку обрести прежнюю чёткость, опять рванула вверх. Загадочный «кто-то», кажется, удивился, а я, повинуясь странному инстинкту, вцепилась в виденье и прорычала: куда бежать? На краю карты вспыхнул алый огонёк. Прежде чем меня вышвырнуло из мира грёз, успела запомнить крутой изгиб залива и впадающую в него реку.
Я распахнула глаза и едва не закричала – виски болели так, будто к ним раскалённые клейма приставили. Не сразу осознала, что всё ещё дышу, что лежу на подстилке из прошлогоднего лапника, а в расщелину пробивается тусклый утренний свет и лёгкий, ещё прохладный ветерок.
С великим трудом приподнялась. Лежак Косаря оказался пуст, а вот Креатин на месте. Скрючился, как старая бабка, глазки наглые прикрыл и дрыхнет. Отчаянно захотелось подкрасться и всё-таки оттрепать гадёныша за волосы, но я сдержалась.
Осмотрелась ещё раз – лошадей у входа в пещеру нет. Видимо, Косарь решил выпасти и напоить гривастых. Что ж, значит он рядом, и есть шанс поговорить прежде, чем наш новый «друг» проснётся.
С кошачьей осторожностью выползла из пещеры. Глазам стало больно от утреннего света, ноздрей коснулся уже привычный запах леса. На ходу, зачерпнула горстку воды из ручья, ополоснула лицо.
Косарь обнаружился в десятке метров, на крошечной лужайке примыкающей к лесу.
Завидев меня, парень расплылся в радостной улыбке, шагнул вперёд и распахнул объятья. Прежде чем успела хоть что-то сказать, прижал к себе и впился в губы. Недолго думая, цапнула его за язык.
– Ой!
Здоровяк вмиг отскочил. Уставился, как кот, незаслуженно огретый тапком. В другой ситуации, я бы его отчитала, но сейчас давать уроки хороших манер некогда.
– Косарь, у нас снова проблемы. Нужно уходить отсюда, причём немедленно.
Лицо вешенца вытянулось.
– Только не спрашивай! – перебила я. – Объяснить всё равно не смогу. Просто поверь.
– Поверить?
– Что? Значит, Креатин достоин доверия, а я нет?
Слова вырвались сами собой, Косарь опешил окончательно. Но разводить сантименты я не собиралась.
– Тебе помочь оседлать лошадей?
– Настя…
Несколько бесконечно долгих секунд, молча смотрели друг на друга. Он растерянно, а я… Кажется, во взгляде проступили все чувства разом: леденящий страх, испепеляющая ярость, горькая, как полынь, обида. И ещё – ненависть.