"Фантастика 2024-161". Компиляция. Книги 1-29

— Не, пусть и дальше кнопкой только закрывает, — проворчал Мухаммед. — Открывать ворота в гараж должен шофёр.

Я молча кивнул с грустным лицом — рыси тут отвечают за безопасность, а мы все немного параноики. Авдей подошёл к телефону звонить в ремонтную фирму. Миланья пришла во время его разговора, но ждала, когда он закончит, и лишь тогда пригласила к столу. Мы чинно встали и пошли в столовую.

После завтрака политинформация, очередь была Клавы. Уровень русофобии в Европе нарастает, и просто диву даёшься с некоторых сочинителей. Серьёзно казалось, что хуже предыдущих грехов русских просто не придумать, но всё-таки придумали! И откуда-то возникает уверенность, что через неделю или две нынешние статейки нам же покажутся невинными.

Клава привела в пример несколько ярких образцов. Бедные, пьяные, тупые, ленивые и жадные русские! Даже таким отвратительным созданиям со столь пакостными наклонностями нормальный человек не пожелает этаких лишений и эксплуатации злобным боярством. Чуть сам не поверил! Только я и есть боярин и мне вообще безразлично.

Причём никаких практических выводов не делается — на самом верху лидеры продолжают не замечать Гардарику. Свободные англичане вплоть до уровня народных избранников кроют нас почти по-прежнему, они же за счёт русофобии были избранны или надеются избираться вновь.

Гардарику на страницах газет лишь в последнее время немного потеснил Европейский Союз. Пока совсем чуточку, англичане ещё называют себя «тоже европейцами», а верхи думают с ЕС договориться. Не вполне осознали, с кем их угораздило связаться.

А тем временем в Европейском Союзе чувствуется чьё-то вмешательство. «Независимые» журналисты добросовестно отрабатывают контракты, но их теснят материалы о злобных островитянах, которые всю дорогу европейцами только притворялись.

Смена вектора в прессе Европы кем-то явно задаётся сверху, и журналисты континента опережают англичан. К тому же немцы насчёт Англии давно никаких иллюзий не питают и договариваться с ней не намерены.

В будущем Клава прогнозирует, что русофобию сведут на минимальный европейский уровень. Считает она это очень плохой тенденцией. Британия вскоре на весь свет заорёт, что её убивают, и будет стараться втянуть Гардарику в войну на своей стороне. А континентальная Европа просто кинется на Гардарику, ведь перед нападением следует долго и незаметно красться к жертве…

Ну, рысь эта Клава, и думает она по-рысьи. Хотя логика в её словах есть. Из того, что нечто не произошло в этом году, вовсе не следует, что оно не произойдёт в следующем. Польши ведь уже нет на границе. Просто после нервов лета 1941-го я немного перегорел.

Но бог с ним, до новой весны всё равно ничего не будет, тем более что зазвонил телефон. Авдей снял трубку, послушал и, сказав:

— Ага, — положил её на аппарат.

Оказывается к нашим воротам прибыли рабочие, и Авдей к ним вышел на четверть часа. Когда вернулся, за окном что-то омерзительно завыло и затарахтело. Светка с озадаченным личиком принялась вертеть головкой. Видимо, рабочие уже приступили. Мы поблагодарили Клаву за труды и пошли в спортзал.

Дело это стало для меня очень ответственным! После занятий с Дементием Архиповичем и Степаном Андреевичем даже Катя со шпагой мне ничего не сделает, а воины-рыси без шпаг стали мило предсказуемы.

Но мне же преподаватели велели совершенствоваться. И моя ведь Катя, и моего клана воины-рыси, их требуется развивать. Развивать, а не выпендриваться! А в развитии главное — не калечить. Даже если рысям в трансе кажется, что их-то покалечить трудно.

Зато после напряжённой физкультуры в гостиной нас ждали отец Василий, доктор Павел Фёдорович и новый курьер из штаба. Только успели с ним под рабочий шум познакомиться, Миланья всех позвала к столу.

Вкусный обед прошёл в традиционном молчании, даже за окном сделали перерыв. За десертом доктор хотел поговорить со мной о здоровье, но я сказал, что разговор у нас будет серьёзный, и попросил отца Василия и курьера штаба подождать меня в гостиной.

Ровно в час рядом снова заработали отбойником. В отдельной комнате Павел Фёдорович на меня вопросительно посмотрел, а я взял у Кати Светочку и сказал ему:

— Куда лучше положить, чтоб вы глянули ребёнка?

— На стол, пожалуйста, — молвил врач.

Я аккуратно уложил, и Катя её бережно развернула. Павел Фёдорович вынул из своего саквояжа стетоскоп и под треск и всполохи сварки снаружи долго слушал девочку. Заглянул ей в ротик, смотрел в глазки, нежно пальцем постукал по коленкам.

Потом взял у малышки из пальчика немного крови — вот рёву было! А ссаться она не желала из природной вредности. Сделала суровое личико, плотно сжав губки. Смотрела испуганно, мама стояла над ней со стаканчиком, я задумчиво кивал, а доктор говорил о здоровье Светки и вообще о возможных детских болезнях. Малышка продержалась почти час!

Наконец, доктор уложил в саквояж стетоскоп, склянку и закрытый стаканчик и заверил, что дочка у нас здорова, но за ней следует наблюдать и сразу ему звонить. Катя Светку снова замотала в простынку, и мы простились с доктором — дальше его провожала Миланья.

На улице, вроде бы, утихло. Я и Катя со Светой зашли в гостиную, сказали военному взять себе стул и повели его и священника в кабинет. Там Катя и Света расположились в моём кресле, курьер и священник на стульях, а я поближе к народу задницей на столе.

Отец Василий благодушно предложил военному начинать первому, и тот открыл папку. Он забубнил, подавая мне документы, я их просматривал, подписывал и возвращал. Воина ничто не беспокоило, ему точно не поручали меня надуть, и я его быстро отпустил.

Свою папку открыл отец Василий. В темпе покончили с рутиной, и он перешёл к основному. Любимый Совет обороны придумал, как ему выйти из ресурсной зависимости. Его поддержали княжества, Московская гордума уже ратифицировала решения, и для нас они обязательны.

Отныне для особых программ из списка Совет может рассчитаться бумажными обязательствами. Выдал, допустим, боярин такой-то, совершенно добровольно, сто тысяч тонн реальной стали такой-то марки со своих складов, и за это ему вручат вексель, по которому тот получит сто тысяч тонн стали той же марки через пять лет.

Если же таких идиётов окажется недостаточно, Совет уполномочен в особых случаях, с одобрения местной думы изымать материалы не добровольно. Тогда умный боярин такой-то просто получит вексель, а с ним может хоть охрипнуть и считать себя умным дальше.

Данное положение распространяется только на те ресурсы, что в особых складах хранятся до особого решения Совета. Такое решение принимается из-за выбывания данного ресурса из списка или с началом большой войны, чтоб все думы признали, что она большая.