"Фантастика 2024-161". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
— Броня становится прочнее от того, что при переплавке мы в нее кое-что полезное добавляем. Ну и от того, что толщина брони будет вдвое больше. Танк, конечно, потяжелее станет, но мы же не летать на нем собираемся. А чтобы по земле он медленнее ездить не стал, мы и моторчик помощнее поставим. Да вы через пару недель, когда первые машины мы закончим и вам их передадим, сами все увидите…
Но печалился танкист не из-за того, что ему пообещали новые машины предоставить, а потому, что уже почти половину танкистов дивизии у него забрали «на переподготовку» — и готовили из них не мехводов, а водителей грузовиков. И готовили их настолько всерьез, что генералу Хацкилевичу было понятно: обратно в танкисты их после обучения не переведут…
Семен Михайлович к реформе армии отнесся с истинным восторгом: он успел увидеть, как работают войска КГБ в
А каждый боец должен был это уметь делать. Просто потому, что поменялась не только структура армии, но и ее снаряжение. Сильно поменялось, можно даже было сказать «принципиально» поменялось. Сейчас самым мелким подразделением в пехоте стало не отделение, а «группа», состоящая из трех человек, и для передвижения на поле боя (и к полю боя) на группу выделялся отдельный четырехколесный мотоцикл. То есть выделялся, когда группа находилась в передовых порядках — но без мотоцикла она просто не смогла бы к полю боя доставить приписанное оружие с боеприпасами. Потому что на пехотную группу полагался пулемет (один, чаще всего пехотный пулемет Горюнова), три автоматических карабина (которые в последнее время начали заменять уже на автоматы Горюнова), с собой на линию боевого соприкосновения группа брала две с половиной тысячи патронов (а это уже пятьдесят килограммов), причем полторы тысячи патронов были уже заправлены в ленты для пулемета, а остальные — либо в обоймах для карабинов, либо вообще в автоматных рожках, так что полный вес боекомплекта превышал семьдесят килограммов. И это — не считая пистолетов и пистолетных патронов, гранат, прочего всего, включая сухпайки и воду…
Отделение теперь состояло из четырех групп, причем группа командира отделения пулемета не имела, а возила с собой ракетную противотанковую установку и шесть ракет к ней. Взвод состоял из четырех отделений, и такой взвод, занимая оборону на фронте в километр, обеспечивал плотность огня, заметно превосходящую плотность огня пулеметной роты РККА. А рота войск КГБ насчитывала четыре таких линейных взвода, противотанковый взвод, в котором ракетометчиков-противотанкистов было уже восемь, отделение связи и санитарное отделение, а в батальоне было четыре роты плюс два специальных взвода (взвод управления и связи и санитарный взвод) — и весь этот состав вне условий боя был обеспечен грузовым транспортом, на котором перевозились не только бойцы, но и их мотоциклы, дополнительные комплекты боеприпасов, топливо для всей этой техники, продукты и все прочее.
В полку уже насчитывалось три боевых батальона, рота противовоздушной обороны, рота снабжения, собственная санитарная рота, рота связи, банно-прачечный взвод, еще несколько служб — а в дивизии в довесок ко всему такому же хозяйству, но уже дивизионного уровня, придавался и авиаполк, состоящий из трех эскадрилий: истребительной, штурмовой и бомбардировочной. И отдельный инженерно-строительный батальон — и вот управлять всем этим хозяйством было ох как непросто! Но Семен Михайлович очень хорошо понимал, что комдив должен не только научиться такой дивизией как-то управлять, но и обеспечивать взаимодействие и с соседями, и с руководством — а вот как это проделывать… Именно для того, чтобы научиться этому, он и попросился у Лаврентия Павловича взять его «временно исполняющим обязанности комдива». И ни разу об этом не пожалел, хотя первое время он совершенно не понимал, что и почему написано в боевых уставах КГБ. Поначалу не понимал, но потихоньку все же разобрался…
Когда Вера Андреевна в молодости была зачислена на службу в армию, ее раздражало требование ко всем офицерам не просто изучать, а буквально наизусть знать боевые уставы. Но служба есть служба — и уставы она изучала усердно. Хотя понять, зачем капитану-химику нужен устав «мотопехотный взвод в обороне», она так и не смогла.
А Вера этому обстоятельству лишь порадовалась: тезис о том, что «уставы пишутся кровью», она никогда сомнениям
не подвергала, а тут представилась возможность ну хоть как-то количество потраченной на «литературное творчество» крови сократить. Вот только нервов на внедрение «послевоенных» ей пришлось потратить куда как больше желаемого, однако возраст позволил ей к трате своих нервов отнестись достаточно философски, для нее главным был результат. И уже на войне с финнами результат продемонстрировал, что «Старуха была права». А когда уже товарищ Конев, ставший командующим войсками КГБ, у нее поинтересовался, каким таким образом совершенно «гражданская гражданка» достигла таких высот просветления, она ответила просто:— Я же делаю боеприпасы. То есть я много чего делаю, но все остальное делается для выпуска боеприпасов и защитной амуниции — и когда я придумываю все это, я думаю вовсе не о том, как это сделать, а о том, как это половчее применить. Вдобавок, стрелять я умею, хотя и не очень хорошо, но все же боевые возможности оружия представить себе могу. И вот собрав все эти мысли вместе, я боевые наставления и пишу. То есть я пишу их, исходя из того, что я знаю как лучше именно применить всё наше новое оружие. Мне говорили, причем не единожды, что описываемое мною применение оружия выглядит не очень просто, но вот как раз об этом я вообще не задумывалась: ведь даже медведя можно научить на велосипеде ездить, а бойцы-то у нас поумнее медведя…
— Далеко не все.
— Так и в войска КГБ мы очень не всех берем.
— Логично… Но если мы захотим распространить наши уставы на всю Красную Армию…
— Это будет лишь тогда, когда мы Красную армию сможем также техникой оснастить — но тогда окажется, что пять с половиной миллионов человек армии не нужно будет, и мы и там сможем выбрать людей, более умных, чем медведь.
— И тут вы, вероятнее всего, правы. Но я еще хотел спросить: как вы высчитывали плотность войск на линии боевого соприкосновения?
Вера эту «плотность» никак не высчитывала, ее и без нее в сорок первом успели выяснить. Она хорошо помнила, как муж рассказывал об обороне Яхромы, где третий шлюз с юга защищали два батальона (один — ополченцев), а с севера — рота НКВД. Из ста восьмидесяти человек, воевавших в роте, живыми и невредимыми осталось чуть больше десятка — но и погибших насчитывалось менее двадцати, а остальные были ранены, причем больше частью легко. За три дня боев, на фронте около трех километров, на который немцы обрушили (как посчитали уже после освобождения Яхромы) более девяти тысяч снарядов и мин.
А из двух батальонов, прикрывавших Яхрому с юга, в живых осталось даже менее двух сотен человек, и большинство павших бойцов погибли от минометных обстрелов. Вере эти цифры врезались в память, и она потребовала на полигоне под Лесогорском провести «испытания», на которых в окопы были помещена чучела солдат и овцы, а после того, как получила результаты, лично пересчитала нужную для ведения действенной обороны плотность огня и уже под это выбирала требуемое пехотинцам вооружение. И, как выяснилось, выбрала неплохо…
— Мы просто на полигоне провели исследования: выстроили линию обороны, посадили в окопы место бойцов овец, затем по результатам исследования прикинули, сколько и какого оружия нужно дать подразделениям, которые понесут минимальные потери… Лично я считаю, что лучше потратить лишних пару тысяч рублей на качественное оружие, чем подставлять лишний десяток людей под вражеские мины и снаряды. Деньги-то мы заработать можем, а люди — их-то ни за какие деньги не купить…
Вильгельм Франц Канарис был человеком умным и хитрым, Именно поэтому он Гитлеру сообщил далеко не всё, а лишь то, чего хватило для переноса нападения на Советский Союз до следующего года. И основной причиной, почему он был в том заинтересован, было то, что — по его глубокому убеждению — при текущем положении дел в армии вероятность достижения целей намеченной «молниеносной войны» была не очень высокой. То есть была не очень высокой вероятность достижения этих целей при относительно низких собственных потерях: по полученной из Британии и Швеции информации у русских средства противотанковой артиллерии были способны легко уничтожать германские легкие танки и даже справляться с третьими Панцерами. Шведы — за что им честь и хвала — даже умудрились каким-то образом заполучить пару ящиков русских снарядов для сорокамиллиметровых «Бофорсов», и испытания показали, что такие снаряды даже броню «троек» пробивают больше чем за полкилометра. А вот уже экранированные машины им оказались не по зубам — но терять танки и получать за это от фюрера выговоры за то, что разведка не предупредила о возросших возможностях русской артиллерии — нет уж, увольте!