"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25

Да, да! Вопреки его знаниям, танк Т-34 оказался принят на вооружение РККА уже в 1938 году, и со следующего года ему предстояло пойти в массовое производство на «Кировском заводе». Вот только это был совсем не тот легендарный Т-34, информация о котором имелась в голове бывшего краскома, и который стал основной боевой машиной Советского Союза во времена Великой Отечественной Войны. Вовсе нет! На сей раз подобную аббревиатуру получил потомок Т-111 конструкции Гинзбурга, что, обзаведясь новым дизельным двигателем и несколько иным корпусом с наклонными бронелистами, успешно прошел-таки все испытания. И, что также повлияло на решение высшего командования в его пользу, конкурентов которому попросту не обнаружилось ни у кого иного из числа танкостроителей. Даже в проекте! Теперь же создателям тридцатьчетверки оставалось надеяться, что не повторится история с Т-46, и машину произведут в действительно солидных количествах, а не ограничатся лишь полудюжиной штук, включая прототип.

Как для себя определил Геркан при первом взгляде на творение своего, как оказалось, старого знакомого — Гинзбурга, последний прислушался к советам, некогда данным ему самим Александром. Советам, о которых главный конструктор завода №185 поведал потерявшему часть памяти другу без утайки. И в результате превратил свой Т-111, изначально более всего походивший на уменьшенную копию КВ-1, в некое чуть короткое и от того кажущееся чуть толстеньким подобие германского танка Т-V «Пантера». Правда, уступал он будущей немецкой «кошке», так сказать, во всём. И по броневой защите — в силу лучших характеристик стойкости немецких броневых сталей, и по мощности вооружения — из-за ограничения в применении унитара лишь от дивизионной пушки, и по резвости хода — имея вдвое более слабый мотор, и, естественно, по габаритным размерам — про комфортное размещение экипажа внутри Т-34 речь не шла вовсе. Хотя последнее, а именно размеры, являлось, как недостатком, так и достоинством одновременно. Ведь в мишень меньших размеров и попасть было труднее. Но зато и вышел танк на целых 10 тонн легче немца, а также имелся в наличии уже здесь и сейчас. Таким вот образом лишившийся воспоминаний прошлого пришелец из будущего в очередной раз столкнулся с тем фактом, что успел нехило так исправить положение вещей в известном ему ходе событий, отчего опираться на имеющиеся знания следовало с большой опаской. Мало ли куда еще он удосужился засунуть свой любопытный нос и натворить там каких-нибудь дел за последние 9 лет!

— По проекту дополнительного бронирования я и так вам могу поведать новости. Никакой тайны, во всяком случае от вас, в этом нет. Три полностью переделанных танка уже проходят испытания. Два пробегом и один обстрелом из различных противотанковых средств, выступая в качестве мишени, — откровенно порадовал столь неожиданной и приятной вестью Михаил Аронович.

— Уже? Так быстро? — даже не смог поверить в такую прыть наркомата оборонной промышленности Геркан. Дело он, конечно, предлагал нужное. Но чтобы реакция промышленности оказалась столь скорой? Это должно было где-то в дремучем лесу сдохнуть что-то ну очень большое, очень страшное и вдобавок безумно вонючее.

— Понимаю ваше удивление, — усмехнулся в ответ Давыдов. — Сам почти год руководил «Кировским заводом» и не понаслышке знаком с тем, как долго может длиться производство нового изделия, — неожиданно раскрылся он перед Александром в совершенно новой ипостаси производственника, а не только чекиста. — Вот только тут разом сошлись вместе все звезды. Вы ведь, полагаю, читали в августовских газетах о боях с японцами на советско-маньчжурской границе?

— Конечно, читал. Полагаю, как и все прочие граждане СССР, — кивнув, подтвердил наличие данных знаний Геркан.

— Во-о-от, — протянул капитан и продолжил высказывать свою мысль. — В тех боях от огня противника были потеряны несколько десятков наших танков Т-26. Что, сами понимаете, оказалось воспринято правительством и партией с некоторой долей тревоги. Всё же речь шла об основном танке РККА. А тут такое! Небольшой пограничный конфликт и такие потери в технике! Ну и была дана команда изыскать возможности повысить боевую стойкость общевойскового танка. И, словно по волшебству, спустя неделю после выхода означенного распоряжения вы представляете моему вниманию свой, уже готовый, проект по доработке танка данного типа. Конечно же ему мгновенно был дан зеленый свет! С пяти имевшихся Т-46 демонтировали КПП и ряд узлов трансмиссии, Ижорский завод с удовольствием избавился от задела 30-мм листов брони, что были прокатаны для снятых с производства Т-24, но свыше двух лет провалялись невостребованными. Да и ЗИС весьма оперативно предоставил полдюжины стосильных моторов. В общем, как я и сказал, словно сошлись звезды. Потому всего за месяц три танка были доработаны и еще два в спешном порядке доделывают сейчас.

— Нечего сказать. Оперативно все сработали. Действительно оперативно! Даже удивительно! Обычно, как я понял из бесед с коллегами, на одни только согласования по взаиморасчетам между наркоматами уходят месяцы. А тут уже всё готово! — аж прицокнул языком Геркан от избытка чувств.

— Говорю же. Повезло. Всё случилось один к одному, — развел руками в стороны капитан госбезопасности, еще раз повторив то, что он уже говорил, но несколько иными словами.

— Что же, хорошо, что так сложилось. И коли вы озаботитесь отсылкой телеграммы товарищу Дегтяреву, будьте добры также уведомить товарища Гинзбурга, что в тот же день мне хотелось бы пообщаться с ним на тему пары новых боевых машин. А то приедем в его вотчину, а главного конструктора на месте и не окажется. Обидно тогда выйдет. Ему ведь с Василием Алексеевичем[2] тоже, несомненно, найдется, о чем поговорить. Насколько я смог понять из наших прежних бесед с Семеном Александровичем[3] — мы с ним те два умника, у которых мысли завсегда сходятся. Да и помощь его КБ окажется не лишней, коли не откажет. Нас-то тут, сами знаете, совсем немного стало после разделения на «танкистов» и «артиллеристов». Действительно солидный проект мы собственными силами никак не потянем, — и сказал правду, и одновременно пожаловался на жалкое положение своего арестантского конструкторского бюро Геркан.

— Ищут вам людей, Александр Морициевич, ищут, — показательно тяжело вздохнул Давыдов.

Если бы бывший краском ведал, что в нынешнем дефиците арестантов-танкостроителей виноват он сам, то, наверное, горько усмехнулся бы сложившемуся положению. Что ни говори, а вследствие торпедирования им танков серии БТ на заре их появления в РККА, представителям НКВД оказалось не за что прицепиться к сотрудникам танкового КБ завода №183 в Харькове. Те добросовестно обеспечивали плановое производство Т-26, не отказывались, как это случалось на том же 174-ом заводе, делать самоходки с 76-мм и 122-мм дивизионными орудиями, собирали в не сильно больших количествах многобашенный Т-35, которым до сих пор «пугали» военных атташе всех прочих стран на проводимых в СССР военных парадах. Да еще и проектировали сейчас тяжелый танк прорыва, на что была получена команда свыше. Впрочем, как избежали печальной участи и харьковские двигателисты, успешно запустившие в серийное производство мотор В-4 и его половинку в 165 лошадиных сил — В-5, а ныне корпящие над возможностью форсирования 12-цилиндрового дизеля до 350 и даже до 400 сил. В общем, люди работали и работали показательно хорошо. Брать их под белы ручки, да тащить в застенки, оказалось просто не за что.

И точно такая же картина наблюдалась на московском заводе №37. Производство бронированных тягачей «Комсомолец» там шло спокойно, плавно и по плану. Все материалы по мобилизационному Т-27 уже были переданы «товарищам» в Испанию, где ныне добрая половина ИТР завода помогала местным кадрам налаживать их сборку в Барселоне. Да и оставшиеся дома не протирали штаны, а под начальством Николая Александровича Астрова разрабатывали новый малый мобилизационный танк, стараясь сделать его не только простым в изготовлении, недорогим и при этом достаточно зубастым, но также водоплавающим, как то «просил» аж сам маршал Ворошилов.

Несколько худшая ситуация наблюдалась на «Кировском заводе». Но лишь до того момента, пока им не перестали заказывать Т-24. С плавающим колесно-гусеничным ПТ-1, пусть и с некоторым скрипом, они до сих пор справлялись удовлетворительно. А ныне вовсе должны были стать первой площадкой по освоению новейшего танка Т-34, который высокое начальство еще не решило к какой категории боевых машин отнести. Для становления общевойсковым он считался слишком сложным, обещал стать дорогим в производстве и был тяжёл. Тогда как для тяжелого танка прорыва оказался слишком «мелким». И, как бы парадоксально это ни звучало, параллельно с этим, то же самое начальство предписывало поставлять Т-34 исключительно в тяжелые танковые дивизии. В общем, пока среди верхушки страны не находилось того единственного человека, кто смог бы громко хлопнуть кулаком по столу и сказать — «Всё! Баста! Это средний танк и точка!» или же — «Это тяжелый танк и точка!». Слишком уж многие в верхах всё еще верили в многобашенных монстров, весом за полсотни тонн, отчего не могли воспринимать вышедшую из-под руки Гинзбурга машину, как полноценную замену Т-35. Да и сами кировские танкостроители ныне проектировали трехбашенного монстра — СМК[4], опять же по заданию АБТУ и НКО на создание тяжелого танка прорыва. Ну как их можно было трогать в столь ответственный момент и гнать народ пачками за решетку? Тут любой следователь сам мог резко оказаться самым натуральным врагом народа при таких-то фортелях!

Со 174-го завода брать тоже было некого. Последние полтора года он, наконец-то, перестал гнать сплошной брак и выдавал вполне функционирующую технику. И даже более того! Наконец начал закрывать долги по недопоставкам танков за предыдущие годы и по доукомплектованию тех, что вышли из его ворот в не совсем завершенном виде. Идиллия, етить её так!

Хоть кого-то в арестанты мог подбросить разве что «Сталинградский тракторный завод». Больно уж с танкостроением у них там не ладилось уже не первый год кряду. Но именно его совсем недавно выбрали как вторую будущую производственную площадку для Т-34. Плюс там, наконец-то, запустили серийное производство армейских тягачей дивизионной артиллерии — СТЗ-5. А обязательств по налаживанию изготовления новейших колесно-гусеничных танков руководство завода на этот раз взять на себя не смогло, по той же причине, по которой не тронули их харьковских коллег — танк БТ так и не появился на свет в этой реальности, стало быть и данный тип движителя в РККА не прижился. Так что их, наоборот, самих необходимо было срочно усиливать новыми инженерными кадрами, дабы не оказалась сорвана программа по запуску в производство новейших танков.

Вот так и остался Геркан всего с десятком подчиненных, что было даже меньше того количества, с которым Николай Николаевич Козырев в далеком 1930 году начинал разработку простейшего по нынешним меркам мобилизационного танка Т-27.

[1] НКОП — народный комиссариат оборонной промышленности.

[2] Василий Алексеевич Дегтярев — российский и советский конструктор стрелкового вооружения.

[3] Семён Александрович Гинзбург.

[4] СМК — советский опытный тяжелый танк массой 55 тонн. Изначально проектировался 3-башенным, но был выполнен в металле 2-башенным. Принимал участие в Советско-Финской (Зимней) войне, где был подорван на фугасе и оставлен экипажем. Танк не восстанавливался и в 50-х годах был отдан на слом.