"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Потянул к себе прилипшую к земле руку с пистолетом, а сил нет. И не встать, не выпрямиться. Левой рукой попытался опереться, помочь телу оторваться от спасительной земли, ладонь провалилась в рыхлый грунт, попала в чью-то нору. Замер в шатком равновесии – не упасть бы лицом вперёд.
Жгучая боль огнём прокатилась по руке, ударила в голову, прочистила мозги, растеклась лёгкими покалываниями по всему телу. Выпрямился, выдернул руку, с прокушенной ладони закапала кровь. Больно! Зато морок прошёл, легче стало, голова начала соображать.
А он меня не видит! Мимо моего укрытия прошёл, крадётся медленно, продолжает что-то говорить, да я не слушаю, слишком
Незваный гость уже добрался до бани, приостановился у приоткрытой двери, потянулся рукой к двери… и задёргался, зашатался от ударов пуль, повалился вперёд, наваливаясь на дверь, медленно обернулся. Полный ненависти взгляд упёрся в моё лицо, губы искривились, как бы желая что-то сказать, но ни один звук не успел вылететь изо рта.
Стрелять я начал сразу же, как только стал выпрямляться, прямо через кусты. Расстояние махонькое, даже целиться не надо, самое главное пистолет в нужную сторону направить. Выпрямился в полный рост, над кустами только голова торчит и рука с пистолетом, выпускающим пулю за пулей. Мне даже показалось на миг, что я пули всаживаю именно туда, куда смотрю. Сначала спина, сердце. Потом голова, широкий затылок с зачёсанными назад длинными волосами, собранными в хвост, перевязанными широким шнуром и аккуратно заправленными под ворот лёгкой куртки. А потом и глаза, так и пылающие ненавистью до самого последнего момента, до смерти. Патроны давно закончились, а я так и продолжал нажимать на спусковой крючок, целясь в эти глаза.
Топот множества ног, хлопанье калитки. Резкий и сильный удар по руке выбивает пистолет, а налетевшие на меня чьи-то грузные тела валят на землю, вминая в чернозём, заламывая руки и безжалостно сминая кусты.
– Задаст вам Алёна… – вялая мысль мелькнула где-то на самом краю сознания и пропала. Так и продолжаю смотреть прямо в глаза лежащего в нескольких шагах от меня тела. Промазал я по ним, в лоб попал.
Меня резко подхватывают за скованные руки, ставят на ноги, что-то спрашивают. А я не могу от убитого мной человека оторваться. И не потому, что в ступоре от всего произошедшего, а потому, что понимаю, что лицо это мне знакомо и когда-то давно, в детстве, я уже видел эти полыхающие ненавистью глаза, этот широкий лоб и длинный хвост волос, убранный под куртку. И голос этот мне знаком.
От сильного удара голова откидывается назад. – Ты что наделал? Зачем человека убил? – через воспоминания начинает смутно пробиваться чей-то знакомый голос.
Наконец-то отрываю взгляд от так и продолжающего смотреть на меня мёртвого тела, перевожу его на стоящего передо мной участкового.
– Ну! Пришёл в себя? Зачем человека убил? А крепко меня за руки держат, больно даже.
Сплюнул скопившуюся во рту кровь, поднял голову.
– Руки отпустите.
– Сейчас! Ты что, вопрос не понял? Ещё раз повторить?
– Вы как сюда попали? Это частный дом.
– Ты посмотри на него, все патроны расстрелял, полгорода на уши поставил, человека убил и ещё удивляется…
– Оставь парня в покое, Митрич. Ты что, не видишь, не в себе пацан. Отправляй его в участок, пусть посидит, очухается, потом и поговорим.
Участковый вгляделся, пожевал губами и махнул рукой.
– Точно. Тащите его. Пусть посидит, подумает.
– Погодите, – остановил я рванувших меня за руки милиционеров. – Он говорил, что всех убил, и Алёну, и Алексея, и Егора с Георгием, и Виктора
Дмитриевича… Это правда?– Стой! Повтори, что ты сказал?
– Он пришёл, магию против меня применил, чары навёл, чтобы я не сопротивлялся. Мне повезло – я сразу услышал, как калитка стукнула, и понял, что он в дом прошёл. А там-то никого, я знаю. Если бы кто-то из своих это был, то сразу же кинулись бы сюда, к бане, потому что знают, что я всегда тут. А этот не знал, поэтому в доме сначала искал. Я успел в кустах спрятаться. Этот вышел и давай наговаривать, мне даже рук не поднять было и не пошевелиться. Хорошо, повезло, где я прятался, там нора в земле, укусил меня за руку кто-то. А этот рассказывает, что только я остался, остальные уже мертвы. После укуса я в себя сразу же пришёл и начал стрелять. Иначе бы и меня он убил…
– Покажи, куда укусили? А-а, руки-то скованы… Что замерли, разверните его!
Мою прокушенную ладонь безжалостно завернули, заставив взвыть от боли.
– Чёрт, чёрт! Быстро тащите его в лечебницу, доктору скажете, что его земляной грыз укусил. Бегом, кому я сказал!
И меня потащили, почти понесли так, что я даже земли не касался. Здоровые бугаи в милиции. Уже на улице услышал, как Митрич кому-то объяснил:
– Теперь всё в картинку складывается. Утром заварушка в экспедиционном лагере была, туда отряд огнеборцев ушёл и вся охрана. А потом на Алёну напали, хорошо, что живой осталась…
Дальше громкий топот моих конвоиров забил все звуки, под ногами пыльной серой лентой полетела дорога, только и успел услышать удаляющийся неразборчивый бубнёж участкового и что-то ему отвечающий другой незнакомый доселе голос. Алёна жива, хоть какая-то светлая весть. А потом я мягко, невзирая на сильную боль в скованных за спиной руках, поплыл в знакомую черноту беспамятства, успев напоследок удивиться: «Опять? Так ведь и привыкну. Чуть что, так сразу в обморок…» И провалился…
Ах, как хорошо… Стоп, это уже было. Уже так один раз просыпался. Знакомый потолок больничной палаты, та же аскетичная обстановка, всё то же самое, ничего нового. Точно так же оделся, открыл дверь и вышел в знакомый коридор. То есть попытался выйти. Вот и новое. Хотел? Получай! Никто меня не выпустил. За дверью на стуле сидел милиционер, который дверь и придержал.
– Не положено тебе выходить. Сейчас доктора позову.
Я растерялся, отступил, уселся на кровать, проигнорировав стоящий рядом стул. Это что, я арестован? Так получается? Но моей вины же ни в чём нет? Оглянулся на окошко. Бежать надо. А куда? И на чём? Скрываться в лесу? Долго не просижу, рано или поздно, а поймают. А зачем мне бежать? Вины своей я не чувствую, да не то что не чувствую, а уверен, что полностью невиновен. А то, что этого гада застрелил, так я защищался. Он же первый на меня напал. Другое дело, что я цел, а он мёртв. Доказать самозащиту будет трудно… А что там участковый сказал про сложившуюся картинку?
Размышления прервала резко распахнувшаяся дверь. Вскочил с кровати, выпрямился.
– Нет! Не разрешаю! Что вы себе позволяете! Немедленно отойдите назад! Что вы сидите? Сделайте уже что-нибудь.
Это доктор в дверях застрял, кого-то не пускает, ругается. Оглянулся, лицо красное, возмущённое, глаза воинственно блестят. А с кем он там? Сделал два быстрых шага вперёд, отлегло от сердца. Георгий с Алексеем, меня из-за плеча в белом халате увидели, обрадовались, руками замахали.
– Славка, живой? Всё хорошо, наши все целы! Не пускают нас, мы потом придём! Мы тут тебе принесли кое-что, заберёшь.