"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25

А что это я стою? Обошёл капитана с механиком, встал рядом с накопителями, расталкивая убирающих обломки матросов, сосредоточился. Если на своём кораблике у меня получалось заряжать накопители, то почему бы не попробовать на дирижабле? Единственная беда, что рядом нет энергетических линий. Там-то я поступал просто. Останавливался поблизости от такой и просто перекачивал энергию, работал переходником, так сказать. А здесь придётся свою отдавать.

В спину прилетел резкий вопрос:

– Ты что собираешься делать?

Не отвечая, прикрыл глаза, потянулся вперёд энергетическими жгутами, коснулся контактов огромных накопителей, сосредоточился – какой слабенький заряд остался. Точно, прав механик – долго не продержимся, счёт даже не на минуты идёт. Начал понемногу вливать энергию. Открыл глаза и обернулся, не прерывая процесса.

– Капитан, плавно снижайтесь. Долго не продержусь, энергия кончится. А так небольшой шанс есть.

И отвернулся, не слушая раздавшихся отрывистых команд, быстрого топота ног за спиной, изменившегося дифферента дирижабля. Начали скорее снижаться, это правильно. Уши заложило. Словно через плотную вату пробились панические вопли пассажиров. Проснулись окончательно.

Осталось только продержаться. И отдавать всю энергию до донышка нельзя, мало ли для чего она может потом понадобиться? Эх, ни одного природного канала поблизости не вижу. Сигналку долой, сканер на минимум.

От резкого снижения желудок предательски упёрся в горло, ноги чуть оторвались от пола, завис на какое-то время, крепко вцепившись жгутами в контакты. В заложенные уши надоедливым комариным писком ввинчивается еле слышный женский визг. Где этот старпом, дамский угодник? Его работа панику прекратить, с пассажирками разобраться! Инстинктивно сглотнул скопившуюся во рту слюну, в ушах болезненно щёлкнуло, звуки стали громче и резче.

Свободное падение по ощущениям продлилось целую вечность. Если бы не вцепился крепко в накопители, стараясь ни на секунду не прекращать передачу энергии, то, наверное, взлетел бы к потолку, как это проделали стоящие рядом матросы. Кто не успел за что-нибудь ухватиться руками. Наконец, неприятные ощущения отступили, сначала ноги коснулись рифлёного железа палубы, потом медленно вернулся на своё законное место желудок, заставив меня от облегчения громко сглотнуть скопившуюся во рту слюну. И только после всего этого начал возвращаться и наваливаться вес. Придавило вниз, колени подогнулись, задрожали от напряжения, в глазах потемнело, закрутились звёздочки. В ушах снова зашумело. Или это скрипит корпус дирижабля от резких нагрузок? Вздрогнула под ногами палуба от сильного удара, толкнула в ноги, пронёсся грохот и скрежет сминаемого и рвущегося металла, перегрузка ушла, позволив вдохнуть, и сразу же навалилась с новой силой. Грохот и скрежет железа слился с пронзительным визгом и криком пассажиров, последовал очередной сильный удар, меня бросило вперёд через накопители, обрывая с ними контакт, впечатало в переборку, выбив дух, и снова отбросило в сторону. Тут же в то место, где я только что находился, ударились сорванные с места накопители, брызнули осколками, стекли вниз бесформенной грудой.

Дирижабль в очередной раз подскочил вверх, завис на мгновение в воздухе, и тут с тугим хлопком воздуха начал складываться купол. «Ну да, энергия же теперь полностью пропала», – отстранённо подумал я, в треснувший иллюминатор наблюдая проносящуюся мимо зелёную массу. Деревья? Странно, а почему звуки исчезли? Ничего не слышу, лишь тяжко содрогается ребристый металл подо мной…

Хорошо-то как, тихо, ничего вокруг не трещит, не ломается… Открыл глаза, увидел над головой стойку для накопителей. Пустую. На боку лежим? Пошевелился, руки-ноги целы, ничего не повредил, лишь дышать тяжко, больно. Ну да, я же спиной об переборку сильно ударился. Неужели выжил? А остальные? Заворочался, перевернулся на бок, осторожно встал, от боли в груди стараясь тихонько дышать, осмотрелся. Лежу на разбитых накопителях, вся одежа в клочья изрезана. Что у меня с энергией? Осталось хоть что-то? Осталось. От облегчения даже слёзы выступили на глазах. Тут же подлечил себя, сразу же стало легче, словно в прохладную, освежающую воду окунулся. Осторожно подвигался, покрутился. Неприятные болезненные ощущения в груди и спине пропали, но пока не нужно резких движений делать. И есть сразу захотелось сильно. Знакомые последствия восстановления организма.

Хрустя обломками по переборке, пошёл к выходу, над головой пустая стойка, за ней, ещё выше, растрескавшийся иллюминатор голубым куском чистого неба светится. Наклонился к лежащему телу, потормошил матроса. С облегчением увидел открывшиеся глаза, кивнул ему головой, направился к следующему. И этот живой. Хорошо. Сканер показывает, что рядом больше никого нет. А дальше?

Надо как-то пробираться на пассажирскую палубу. Но потом, сначала здесь осмотрюсь и на мостик постараюсь пробраться.

Подпрыгнул, подтянулся, помогая ногами, забрался в открытый дверной проём машинного отделения, повис на руках, спрыгнул вниз. Осмотрелся. Это, получается, я раньше всех очнулся?

Погибших, к счастью, среди пассажиров не было. Поломанных много, с ними занимался судовой доктор. А среди экипажа жертв хватало. На мостике почти никто не уцелел при жёстком столкновении с землёй. Деревьями остекление разбило, дежурную вахту порезало, побило при ударе. Капитану повезло, он как раз в машинном отделении был, не успел дойти до рабочего места. И старпом уцелел – среди пассажиров находился…

Лагерь разбили рядом с измятой, искорёженной кабиной. В него и стаскивали обессилевших людей. Легче всего жёсткое приземление перенесли дети и женщины. Наверное, потому что первые крепко держались за матерей, а матери в момент падения сидели, не менее крепко придерживая своих чад. А вот мужчины, не все, конечно, находились на ногах, поэтому им и досталось больше всего. Самых тяжёлых я вытянул, сколько было у меня энергии, всю израсходовал. А простые переломы позже подлечу, когда восстановлюсь. Сейчас сижу, корабельные запасы подъедаю. И ничего не могу с собой поделать, потому что так надо. Только пришлось отойти в сторону, чтобы людей не смущать своим обжорством. Не все поймут.

Подошёл капитан, присел рядом, ухватил кусок мяса, начал медленно жевать. И старпом присел, тем же самым занялся. Помолчали. Тишину Сергей Дмитриевич нарушил.

– Спасибо тебе от всех нас, Вячеслав.

И замолчал. Ещё посидели, погрызли. А о чём говорить? И так всё понятно. Я тоже только в ответ кивнул, и всё. Наверняка этот взрыв кто-то из сошедших в последнем порту пассажиров подстроил. Зря старпом свой язык в столице распустил, ой зря. Вот и аукнулась нам та болтовня. Да что уж теперь-то об этом говорить. Не дурак, сам выводы сделает, и не он один, капитан тоже на него поглядывает, спросить что-то хочет. Наверняка к такому же выводу пришёл.

– Николай Степанович, это ты о Вячеславе растрепал? Вспоминай, где и в какой компании был?

Всё, шутки кончились, раз уж капитан своего давнего товарища по имени-отчеству называет. И тот сообразил, подтянулся, кусок мяса отложил. Бросил виноватый взгляд в ту сторону, где лежат тела погибших товарищей. Останки отнесли в тень под деревьями и накрыли брезентом.

– Да много народа было. И я, дурень, громко говорил, не сдерживался. Со стороны тоже любой мог услышать…

– Да-а…

– Да что да-а! Выпил немного, а там Настенька сидела, вот я и хотел на неё впечатление произвести. Нравится она мне.

– Где ты, а где та Настенька.

– И что? Мой род ничуть не хуже их рода.

Я не стал слушать, ушёл к пассажирам, пусть сначала между собой разберутся. Что концы нужно в столице искать, это и так понятно. Только надо бы с пассажиров начать, сошедших в предыдущем порту. Списки на борту точно есть. Вот сейчас и посмотрю, пока они сидят, отношения выясняют. Плохо, что у нас связи нет, вся радиорубка разбита. И искать нас начнут только через несколько часов, когда очередной сеанс связи пропустим. Именно так мне объяснил капитан нашу ситуацию. Как сказал, вроде бы была в стороне какая-то деревушка, что-то мелькало на краю зрения, когда снижались. Ага, снижались. Падали, хотел, наверное, сказать. А с другой стороны, только благодаря этому падению энергии для купола и хватило. Иначе бы одним куском металла рухнули. Вот с выводом немного просчитались, если бы чуть раньше начали дирижабль в горизонтальный полёт выравнивать, тогда вообще всё хорошо было бы. Что-то я словно опытный летун разговорился. Несколько раз в Поднебесной потренировался взлёту и посадке на своём маленьком дирижаблике-яхте, один раз по небу денёк пролетел и уже заправским покорителем голубых воздушных просторов себя почувствовал. Тоже с небес хряпнулся, точно так же. И, кстати, по той же самой причине! Не, не, не. Не может такого совпадения быть! Там же монахи честно признались в подстроенной аварии. Ладно – живы остались, и хорошо.