"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
И словно издевка, мелькнуло собственное воспоминание. «Задаешь вопрос и вдыхаешь», – сказал Демьян.
– Я…
Она ничего не спросила, потому что вопросов было слишком много. Как она могла так быстро выбрать один? Правильнее было бы сказать, что она задала их все одновременно. Юля хотела разобраться, что происходит. И как так случилось, что Демьян – Демьян, которого она знала почти двенадцать лет и которому доверяла больше, чем себе, – мог прийти к ней посреди ночи и так сильно ее напугать. И кто он такой, черт побери.
– Ты – колдун, – повторила она, на этот раз вкладывая в эти слова куда больше, нежели простую констатацию
Детство. Она хотела знать про его детство. Видения выстроились в дружный ряд – выбирай какое хочешь. Ух ты.
– Юль, – снова позвал Демьян. – Давай ты мне сейчас очень подробно опишешь, что с тобой происходит, а я попытаюсь всё исправить…
– Всё нормально.
Всё и правда стало лучше. Ей просто нужно было время, чтобы разобраться, как это работает. Потому что чувствовала она себя так, будто бы ей в мозги загрузили Википедию. Нет, Демьянопедию! Но нельзя было не признать, что информация эта крайне увлекательна.
– Ты жил в домике на болоте! – не удержалась она, просмотрев очередной отрывок из его жизни.
И остановилась. Демьян смотрел уже не просто встревоженно. Он смотрел настороженно.
– Сколько ты видела? – спросил он.
Много. И сколько всего еще увидит!
– Не знаю… Слово вся твоя жизнь перед глазами. Твой отец – Кощей. И у тебя есть сестра…
– Ага, Злата…
– Нет. Другая сестра. Родная. А Злата…
Перед глазами снова возникли золотые кроны берез. «Послушай, Демьян, у меня есть…» А потом резко развернулось иное видение. Детская комната. Очень милая и обставлена со вкусом. Демьяну лет четырнадцать. Он стоит рядом с кроваткой и укачивает на руках ребенка. Совсем крошечного, может быть, месячного.
Женщина врывается в комнату и резко останавливается, словно налетев на преграду. Смотрит на него отчего-то испуганно. Женщина красивая. Длинная русая коса перекинута через плечо.
– Зачем ты взял ее? – выдыхает она.
– Она плакала… Я хотел успокоить…
Демьян растерян, и ему явно не по себе от происходящего.
– Ты молодец, – улыбается женщина, но в улыбке ее больше напряжения, чем благодарности. – А теперь отдай ее мне.
Ребенка она забирает. Отходит к окну. Демьян выглядит совсем расстроенным.
– Василиса Петровна, вы не хотите, чтобы я подходил к Злате?
– Нет, Демьян, конечно нет, – отвечает женщина, крепче прижимая к себе младенца. – Ты можешь к ней подходить.
– Но каждый раз, когда я делаю это, вы пугаетесь.
Женщина качает головой.
– Дело не в тебе. Я понимаю, как это выглядит, но я действительно не против того, чтобы ты к ней подходил и даже брал на руки. Я уверена, Злата подрастет и будет счастлива иметь такого брата, как ты.
– Брата?
Женщина вздыхает. Потом снова смотрит на него, и глаза ее лучатся лаской. И блестят немного.
– Кош взял тебя в ученики, но, по сути, это всё равно что усыновить. Возможно, я не имею права тебе такое предлагать,
но буду счастлива, если ты позволишь мне считать тебя сыном. Знаю, я никогда не заменю тебе родную мать, но…Воспоминание поблекло, померкло, Юля выскользнула из него и осознала увиденное.
– Он не твой отец, они не твои родители… И Злата тебе не сестра… Ты приемный…
– Какая глупость, – неожиданно холодно отрезал Демьян и встал с колен на ноги. – Не надо так, Юль. Они меня вырастили и зовут сыном. А я зову их отцом и матерью лет с пятнадцати. И Злате я подгузники менял. Уж не знаю, что ты увидела, но явно не всё, если так говоришь. Оставим это. Ты идти можешь? Пошли на кухню, я дам тебе еще восстановительного. Это у меня гибрид с антипохмельным. Сам придумал. В универе расходилось как горячие пирожки.
– Зелье?
– Да.
– Дём… – Она попыталась встать и не смогла, Демьян подхватил ее под руку, поднял и повел на кухню. – Дём, а ты зачем это-то готовил?
Что-то такое она уже видела, но оно потерялось за сотней других видений.
– Хотел узнать про настоящего отца и про проклятье.
Точно. Проклятье. Юля мысленно ввела запрос, но отчего-то видений выпало не так много. Маленький мальчик, свернувшийся клубочком на лавке под толстым одеялом. Черноволосая девушка в углу избы при свете свечи вяжет что-то. Пряжа странная, и движения медленные, неуверенные, как бывает у начинающих. А вот еще одно. На ней Демьяну делают татуировку.
– Твое тату…
– Ага. Я запечатал его. Юль, ты вообще всё видела?
Она пожала плечами, потом неуверенно кивнула. Как она могла знать, всё или не всё? Но создавалось ощущение, что почти всё.
– И… и что ты думаешь? – Он усадил ее на диванчик на кухне и замер, кажется, перестав дышать.
– Это всё очень странно и, признаюсь, пугает, – честно ответила Юля. – Твое проклятье… Ты мог умереть… Но ты же теперь здоров, да?
– Ну… почти.
– Но ты же не умрешь?
– Нет.
– Значит, всё хорошо, – успокоенно выдохнула Юля.
– Совсем всё? – переспросил Демьян.
– Да, – уверенно кивнула она. – Это ведь главное.
Он смотрел на нее, будто хотел спросить что-то еще, но не решался, а потом расслабленно улыбнулся. Взял стоящую на столе бутылку из темного стекла и налил из нее в кружку. Юля поспешно хлебнула и снова скривилась от горечи. Но зато сразу пропала отдышка и перестали дрожать руки.
– Дем, а ты узнал… про родного отца?
Выражение его лица снова стало напряженным. Он кивнул. Юля уже успела порыться в полученной информации, но никаких сведений об этом не нашла. Отсюда можно было сделать вывод, что поступившая в ее распоряжение картотека всё же была неполной. Но она решила, что ей хватит и полученного.
– И что с ним? Он вас оставил?
Демьян медленно покачал головой. Она ожидала, что сейчас он ей что-нибудь расскажет, но вместо этого Дём неожиданно спросил:
– Юль, хочешь жареной картошки?
Его вопрос сдвинул картотеку в голове, и перед Юлей развернулось другое кино. Всё та же избушка на болоте, женщина жарит картошку на огромной чугунной сковороде, ворочая ее деревянной лопаткой в печи, за окном воет ветер, дождь стучится в окна, но внутри избы тепло и сухо и так уютно трещит огонь… У окна сидит уже виденная ею девочка, черные волосы свесились на лицо. Но теперь Юля знала: это и есть Агата. Она снова вяжет, только в этот раз куда проворнее, и то, что получается, похоже на рубаху.