"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Боги…
А какая-нибудь другая сторона у нее имеется? Она вообще может быть нормальной?
А Яша всё сделал правильно. Он просто разглядел в ней и то и другое и выбрал меньшее из зол, остановил ее, пока она не причинила вред кому-то еще. Уж лучше будет плохо только ей. Она заслужила. Как заслужила в свое время Олега. Была бы поумнее, послушала бы Демьяна, сняла бы розовые очки… Но нет, предпочла не замечать правды – так хотелось сказки. Вот и нахлебалась по самое не могу. И теперь жить с этим.
Злата свернулась клубочком и заскулила. Ей сейчас так невыносимо нужно было, чтобы обняли и успокоили, и, кажется, отпустили грехи,
А пойти бы в подвал и снова прочесть заклятье, и опять никаких сомнений и тревог… Кристальная ясность… И ощущение, что мир вокруг тебя выцвел до серого и ты сама в нем – всего лишь тень.
Но тогда выходит, что золотой середины нет? Она родилась какой-то неправильной – неужели такой и останется навсегда?
Папа прав, что не хочет сажать ее на трон. Ей там не место. Вот у Демьяна всегда всё выходит как надо, он всё делает верно и будет лучшим правителем, чем она.
Правда, Демьян тоже несчастный, он Юлю любит. Хотя причины не быть с ней нашел какие-то глупые. Но со стороны всё всегда просто.
А может, покончить с собой?
Злата представила: завтра настанет, а ее нет. Совсем нет. Вообще. Мир даже не вздрогнет, не заметит…
Но что тогда станет с родителями?
Нет, она еще помучается – хотя бы ради них. Вдруг да получится взять себя в руки, но, если уж совсем ничего не выйдет, будет иметь в виду этот путь. Всегда проще, когда знаешь, что выход есть…
Только вот никакой это не выход, ибо ей ведомо, куда ведет сия дверь. Навь заселяла не только нечисть, но и нежить. Неприкаянные, убитые и самоубийцы, что в момент смерти прокляли своих палачей либо самих себя и теперь обречены на вечные муки и не в силах что-либо исправить… А может ли оказаться, что им тоже больно и холодно, как было ей под заклятьем?
Это нечестно: люди ищут у смерти покоя и, выходит, несут за это наказание?
Вот мавки, например. Кто ж пойдет топиться от хорошей жизни? Но нет, то, во что они обращаются, требует всё новой и новой крови, потому что хочется снова хотя бы на минуту почувствовать тепло в своих венах, как хотелось под заклятием ей…
Злата крутанулась на кровати.
Плохие мысли, плохие. Так можно оправдать ненароком кого-то, кто этого не заслужил. Себя, например.
Ей не следовало оставаться с Яшей. Не только потому, что он был чище и лучше многих и не заслужил всего этого. Но ведь она сразу почувствовала сокрытую в нем для себя угрозу. Еще в тот вечер, когда села к нему на колени и ощутила, как дрогнуло всё внутри… Разозлилась на его слова про уродство – уже это должно было насторожить ее. Такие яркие эмоции ей удавалось испытывать только рядом с папой и мамой, с Демьяном. Но любовь родителей и брата была ровным пламенем очага, и Злата научилась отрешаться от этого тепла. Главное – не подходить близко. Яшина же пролилась на нее ярким солнечным светом и обожгла, ослепила. Злата оказалась не готова. Или же просто не поверила, что такая на самом деле может существовать.
Зачем пошла извиняться? Могла же, как он, написать сообщение. Но Яшины первые объятия пробудили в ней смутное чувство вины, и оно ей не понравилось. Неприятно было столкнуться с совестью спустя два года. Решила успокоить ее.
Условием для снятия заклятья было
чистое бескорыстное чувство. Принять ее вот такой, подарить тепло, утешить и не потребовать… и не потребовать ничего взамен. Кто бы мог подумать, что деревенский мальчишка на такое способен? Уж точно не она в тот момент. Не после всего.Но стоило сообразить, когда ей начало становиться всё хуже и хуже. Всё запертое рвалось наружу, звучало громче… Она отмахнулась, ведь еще не наигралась. А кто ж захочет добровольно выпустить добычу из когтей, тем более такую аппетитную. У Яши были такие яркие, такие сочные эмоции…
Злата сглотнула, внезапно снова ощутив знакомую жажду. Захотелось урвать еще немного его тепла. На вкус он и правда был как солнышко…
И тут же испугалась этого.
Что она наделала? А если последствия заклятья всё еще сказываются на ней? А что, если это не последствия, а то, что и так жило в ней? Что она за чудовище?
У нее был один шанс на миллион встретиться с таким, как Яков. Точно боги вмешались. Только на что она богам? Папа говорит, они редко обращают свой взор на смертных, и оно к лучшему.
В дверь постучали, и Злата мгновенно подобралась и села на постели. Подтянула к себе книгу, которая лежала здесь как раз на такой случай, и провела по лицу ладонью, наводя морок. Вот и нет слез. Не надо маме снова их видеть.
– Заходи.
– Доченька, темно же, – вздохнула мама, входя к ней. – Давай откроем шторы.
Злата согласно кивнула. Мама уйдет, и она закроет.
Но мама лишь снова вздохнула и включила настольную лампу. А потом села рядом на кровать.
– А у меня для тебя подарок, – улыбнулась она.
Злата постаралась улыбнуться в ответ, но в результате лишь слегка дрогнули уголки губ. Впрочем, она знала: морок отразит по-настоящему благодарную улыбку.
– Это от Яши, он просил передать, – уже куда радостнее добавила мама, видимо, поверив мороку. И оттого, что она поверила, стало больнее вдвойне.
Стоп. Что? От Яши? Что там – гремучая змея? Было бы очень метафорично и вполне закономерно. Решил-таки оставить за собой последнее слово. Что ж, это она тоже заслужила.
Мама протянула ей берестяной коробок. Злата узнала его: в нем Яков хранил свою игрушечную собачку. Не без опаски она приняла подарок. Сердце забилось чаще.
Что там?
– Спасибо, – с трудом выдавила она.
– Ну, это ты его потом поблагодаришь, да? – отозвалась мама. – Доченька, как ты?
Злата сжала кулак, впиваясь ногтями в ладонь. Очень хотелось всё рассказать. Но она до сих пор помнила лица родителей в кабинете матери. Наверное, это было единственное, что тогда заставило ее хоть чуть-чуть взять себя в руки.
Нет, она сама с этим справится. Должна же она хоть чем-то оправдать статус дочери своего отца.
– Уже хорошо, – снова постаралась улыбнуться Злата. – Простите меня, сама не знаю, что тогда нашло, но уже всё хорошо, я…
– Дочь…
Мама привлекла ее к себе, Злата спрятала лицо у нее на груди, и внутри будто струна лопнула. Она закусила губу до боли, на глазах снова выступили слезы. Под мороком незаметно, но если мама не уйдет… Всхлипа морок не скроет.
– Я тебя очень люблю, – прошептала мама, вложив в это столько, что стало еще хуже. Вот теперь захотелось кричать в голос. – Тебе не за что извиняться. Нам всем бывает плохо, и ты всегда можешь прийти ко мне. Я рада, что ты тогда пришла ко мне. Пожалуйста, расскажи, когда сможешь, хорошо?