"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Однажды начав, остановиться будет сложно… — сказал Владимир Вольфович.
— Останавливаться будет нельзя, — подтвердил я. — Залоговые аукционы и результаты. Тут или присяга на верность новых собственников, или уничтожение. По-другому никак.
— Это полноценная война.
— Главное — не дать им время опомниться. Скорость решает всё.
— Что, и деда ты тоже предлагаешь… того? — хмыкнул политик.
— Ельцина-то? Ни в коем случае! — возразил я. — Только отстранение от власти при соблюдении всех процедур. Демонстративная порка. Когда мы заставим всех
Владимир Вольфович прищурился, глядя мне в глаза.
— Если бы я уже не поверил, что ты из будущего, то решил бы, что ты из других мест. Где пламя и пахнет серой. То бишь из ада…
— То будущее, в котором я побывал, и было адом, — согласился я.
Сашиного дедушку я снова нашёл в недрах Черкизовского рынка. Как обычно, он обсуждал дела с разными важными людьми из теневого мира в недрах подземелий под недостроенным стадионом, в чайной комнате.
Мне пришлось подождать в «предбаннике», минут сорок, пока внутри шли переговоры о текущих делах.
Наконец, важного вида азербайджанец, увешанный золотыми цепями, с мрачным видом вышел из чайной, забрав с ближайшего прилавка свой мобильник.
Я вошёл сразу после него.
Увидев меня, китаец улыбнулся и молча указал на место напротив.
Я терпеливо ждал, пока он заварит великолепный Те Гуанинь.
Наконец, сделав по глотку этого ароматного напитка, мы начали говорить.
— Ты вышел из позиции наблюдателя и начал действовать, — сказал он на Путунхуа. — Нас это порадовало.
— Спасибо, — кивнул я.
— Но мы не ожидали встречи так рано. Ты пришёл за помощью? Если так, то мы можем обсудить цену.
— Я пришёл задать вопрос, — ответил я. — Чтобы просить о помощи, сначала нужно понять, что именно мне нужно.
Китаец улыбнулся, подготавливая воду для второй заварки.
— Что ж… спрашивай.
— Изменяясь, вы сохранили верность самим себе. Теперь у вас в руках есть очень мощный инструмент, с помощью которого можно распространить своё влияние очень широко. Но вы предпочитаете его не использовать. Почему?
Последовала долгая пауза. Китаец разливал чай из гайвани в крошечные чашки.
— Представь, что у тебя есть семья, — ответил он. — И после удачной торговой сделки у тебя появилось десять лян золота. На что ты их потратишь? Чтобы купить своей семье новый дом и больше земли, или чтобы купить риса и раздать его всем голодающим соседям?
Я промолчал, переваривая аналогию.
— На наш взгляд, раздавать рис задаром — это аморально. Глава должен отвечать за свою семью. И лишь при необходимости делится тем, о чём попросит вышестоящая власть, — продолжал он. — Счастье не может быть всем, бесплатно и даром. Потому что тогда оно потеряет свою ценность.
— А что, если другая семья, ваши соседи, тоже заработала золото торговлей? Но теперь у ворот их дома ждут разбойники, чтобы это золото забрать? Разве не должно быть власти, которая могла бы предотвратить такую несправедливость? — спросил я, в свою очередь, подбирая аналогию.
Китаец снова улыбнулся.
— Ответ на твой вопрос будет зависеть
от того, где живут эти семьи, — сказал он. — В диком лесу или же в упорядоченном государстве?— Разве создание порядка не есть благородная цель? — Мне невольно приходилось подстраиваться под его манеру речи, которая опять стала больше напоминать классический Вэньянь, чем нормальный разговорный язык.
— Нет, когда жители деревни выкидывают ляны золота на улицу, чтобы по ним топтались свиньи. За ненадобностью.
Мне снова понадобилось некоторое время, чтобы подобрать нужную аналогию.
— А если в семье случилось горе, и благородный муж, глава семейства, сошёл с ума? — спросил я.
— В этом случае его место должен был занять его сын, — ответил китаец. — Если же этого не случилось — то он не справился со своими обязанностями.
— У Конфуция ничего подобного не сказано… — осторожно заметил я.
Китаец хмурился какое-то время. Потом рассмеялся и ответил на русском:
— Верно, верно, извини, сложно было удержаться, наблюдая за тем, как ты пытаешься вести беседу. Я ведь уже сказал, в самом начале: мы одобряем то, что произошло в Югославии. Тебе удалось предотвратить ещё большую трагедию. И мы поддержим те начинания, которые ты заложил. Это сделает мир более безопасным местом.
— Спасибо, — ответил я.
— Не за что. Мы это делаем ради себя самих… у тебя всё?
— Пожалуй… как там у Саши дела? — всё-таки решился спросить я.
Китаец глянул на меня испытующе. Но потом всё-таки ответил:
— Он в порядке. Полностью оправился. Большие дела для него мы решили пока отложить. Время ещё придёт.
— Ясно…
Некоторое время я мешкал, ожидая знака, что разговор окончен. Однако же хозяин не спешил — и я решил проявить вежливость.
— У тебя остался один звонок, помнишь? — спросил он.
— Помню, — кивнул я. — Конечно.
— Этого может быть мало. Но и расширить твою поддержку таким путём мы больше не можем.
Он подготовил ещё воды, залил её в гайвань и теперь давал настояться. Некоторые чайные мастера говорят, что именно третья заварка раскрывает всё богатство вкуса настоящего Те Гуанинь.
Я терпеливо ждал продолжения.
Китаец выждал нужное время и снова разлил чай по чашкам. Сделав первый глоток, он продолжил:
— Мы наблюдали за тем, как ты усилил свою охрану. Хороший способ. Эти бойцы останутся тебе верны.
После того, как Вова пошёл на поправку, у меня состоялся обстоятельный разговор с парнями — в Лефортовском парке, возле госпиталя Бурденко.
Я сделал им предложение, от которого сложно было отказаться. Теперь они стали основой моей службы охраны. Будущей личной гвардии, а в перспективе — и частной армии.
Как ни странно, дольше всего колебался Вова. Он очень хотел завершить образование, и мы сошлись на том, что свой диплом он получит на вечерне-заочном отделении, по той же специальности. Саня же оказался куда менее щепетильным. «Если захочется — на это бабло я любой диплом куплю!» — заявил он, давая своё согласие на дальнейшее сотрудничество.