"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26

– Я думаю, – спокойно отозвался Кощей. – Еще скажите, будто Настасья не зла на меня за то, что тебя ранили, и не мечтает мне отомстить.

– Настя не предала бы нас всех, только чтобы отомстить тебе! – снова вскинулся Сокол, и Баюну опять пришлось всех осадить.

– Какая разница, как она узнала, – вздохнул он. – Полетят головы. И хотелось бы понимать, как именно. От приглашения Лебеди отказаться нельзя, но мне хотелось бы покинуть ее палаты все еще свободным котом, а не в кандалах и под конвоем.

– Там на поляне был оборотень, – потер лоб Финист, – а что, если у него была возможность посетить Лебедь и рассказать ей о случившемся?

– Что за бред, – фыркнул Баюн. – Как ты это представляешь? Он пришел к ней в приемную, заявил, что у него для нее есть интересная сказочка, и она с радостью пригласила его к себе выпить чаю?

– Не совсем, – сощурился, раздумывая, Сокол. – Скорее всего, он сообщил, что у него есть сказочка про Кощея Бессмертного… – Кощей закатил глаза, но Сокол лишь усмехнулся. – Да ладно тебе, все знают, что вы друг друга терпеть не можете. С чего, кстати?

– Не сошлись во взглядах, – мрачно ответил Кощей.

– Только не говори, что ты умудрился ее продинамить, – неверяще протянул Сокол. – Скажи хотя бы, что это случилось до того, как ты затащил ее в постель, иначе мы все тут заочно уже сидим в ее темнице.

– Я ничего не говорил и не собираюсь, и вообще, что за бред! – взорвался теперь уже Кощей. – И не вздумай ляпнуть такое при своей или моей жене: не хватало еще, чтобы Василиса восприняла эту чушь серьезно!

Финист пристально посмотрел на него и обреченно рассмеялся. Кощей ответил злым взглядом.

– К ужину надо подготовиться, – продолжил Баюн, словно не замечая разворачивающейся в его кабинете баталии. – Наряды и мишура всякая. Лебедь это любит, главное, ее не затмить. Сокол, у тебя ведь остались связи на Буяне? Попытайся аккуратно разузнать, что там за настроения. Подключи Настю: она имеет свойство обрастать знакомствами, словно куст малины – ягодами в разгар лета. Наверняка ей есть с кем переброситься парой слов. И отправь-ка Ярославу к сыну. А то мало ли…

Сокол поджал губы, нервно стиснул кулак, сминая зажатый в ладони свиток, но ничего не сказал. А что тут можно было сказать?

– Царь мой…

– Если ты думаешь, что я позволю Лебеди хоть шаг сделать по направлению ко мне или к Василисе, если он будет с дурными намерениями…

– Вот именно, – перебил его Баюн. – К тебе и Василисе. Ты забыл про всех нас, а мы влезли в эту авантюру по твоей милости. Так что будь уж добр, вытаскивай всех. Ты сможешь при необходимости провести через зеркало пятерых?

– Куда провести? – нахмурился Кощей.

– В Навь, конечно, – спокойно пояснил Баюн.

– Куда?! – в очередной раз подорвался с места Сокол.

– Поверь мне, это лучше, чем сидеть в казематах у Лебеди закованными в магические кандалы, – мотнул головой Баюн. – Она найдет нас что в этом мире, что в Тридевятом. А так у нас будет шанс уйти. Я предпочитаю остаться свободным. Но если у тебя иные пожелания, то мы их учтем. У нас есть неделя. Нужно использовать ее с умом. Сокол, передай дела Григорию, оставь необходимые распоряжения на случай, если не вернешься, напиши на его имя заявление о назначении его временно исполняющим обязанности начальника Отдела, я подпишу. Отдел должен продолжить работать, что бы ни случилось. За сим совещание объявляю оконченным. Выметайтесь.

* * *

Кощей вышел из кабинета Баюна и, раздраженно морщась, направился на первый этаж.

Разумеется, Лебедь знала. Это стало ясно сразу после разговора с Варварой. Она утверждала, что Лебедь поручила ей напоить Василису сывороткой правды и выспросить все о ее отношении к мужу. Только вот зачем? Больше походило на какую-то бабью блажь, чем на деловой интерес царицы. Кощей никак не мог понять, что за игру она ведет, и это злило. Он на скорую руку сочинил для Варвары текст ответа, постаравшись сделать его как можно более нейтральным. Главным было нигде не соврать. Пришлось рассказать, что Василиса была с ним в Нави. Кощей надеялся, что эта информация окажется достаточно интересной, чтобы Лебедь почувствовала себя удовлетворенной докладом Варвары.

А сегодня в пять утра его разбудила голубка, долбящая клювом в окно комнаты. «Кажется, я передумала делить с тобой спальню», – пробормотала Василиса, накрываясь одеялом с головой. Пришлось встать и впустить чертовку. Всем своим видом демонстрируя недовольство, голубка дала открепить с лапки капсулу со свитком и немедленно улетела, не оставшись передохнуть и не дожидаясь ответа. Но по ее идеально белому оперению Кощей узнал имя адресанта еще до того, как развернул послание. А уже через несколько часов выяснилось, что приглашение на ужин получили не только он и Василиса, но и Сокол с Настей и Баюн.

Как же не вовремя все это было! Им наконец удалось переговорить с Тихомиром, и тот сообщил, что положение небесных тел им благоволит и провести свадьбу можно будет в ближайшее время. Обещал назвать точную дату как можно скорее. Все мысли Кощея были заняты этим событием, и так не хотелось ни на что отвлекаться. Полтора века назад он встал с Марьей в Круг, влекомый одним-единственным желанием: обезопасить себя и трон. Скрепив с ним союз таким образом, Марья уже не могла сотворить с ним зло без вреда для самой себя. К тому же такой брак выглядел более весомым в глазах его подданных, не желавших подчиняться кому попало. Мотивы Марьи Кощея волновали мало, она отлично изображала чувства, и он поверил, что ее желание обратиться к богам вызвано романтической горячкой. Теперь же он понимал: таким образом она надеялась приобщиться к его бессмертию.

С Василисой все было гораздо сложнее. После того как она высказала ему свою теорию, подтвердив доказательствами, Кощей внезапно понял, что не знает, как вести себя с ней дальше.

Теория Василисы объясняла абсолютно все.

Она любит его. И именно это чувство – чувство, которое он давно похоронил для себя, – согревало его все эти годы.

Почти семнадцать лет, сам того не понимая, он нежился, купался, утопал в ее любви, при этом раз за разом отказывая Василисе в заветных словах, не желая обманывать и успокаивая себя тем, что ей тоже вовсе не обязательно любить его.

И теперь он не мог отделаться от ощущения, что предал ее. Просто использовал, не дав ничего взамен. Имел ли он право после этого ввести ее в Круг? Что он мог ей предложить? Ему так хотелось, чтобы она была его. Но она и так была, почему он не удовлетворился этим, зачем захотел привязать к себе навечно?

Да потому что Баюн прав: он, Кощей, законченный эгоист, способный думать только о себе и о своей выгоде! А что, если боги отказали ему в союзе с Марьей именно потому, что он не способен на любовь, и в этот раз откажут снова? Как переживет такой исход Василиса? Готов ли он это проверить?