"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Лучше бы он дал мне умереть, – прошептала Василиса то, о чем думала весь прошедший месяц. Наконец-то вслух. Эта мысль сводила с ума.
…Она позвала еще раз. Потом еще. Закричала. Оторвала его руки от лица, попробовала тормошить, но он смотрел сквозь нее. Нужно было что-то делать. Тогда она нашла у него в кармане телефон, судорожно стала искать любой подходящий контакт. И все это время ей казалось, что что-то в нем изменилось…
– Ну что ты?! – Настя села на подлокотник кресла, в котором сидела Василиса, прижала ее голову к своей груди, погладила по волосам, покачала,
– Абсолютно ничего, – резко ответил Сокол, заходя в гостиную. – Как ты еще не поняла, что у меня нет ничего такого, что я не согласился бы выменять на тебя.
– Не гневи богов, – ужаснулась Настя. – У нас же дети.
Финист нахмурился, принимая ее правоту. Потом нахмурился еще сильнее:
– И зачем ты встала? Целитель велел воздержаться…
– А-а-а! – закричала Настя, заставив Василису вздрогнуть. – Я же просила не произносить при мне этих слов! – И пояснила ей как ни в чем не бывало: – Целитель велел воздержаться буквально от всего, от жизни в том числе, но я не для того воскресла, чтобы день-деньской лежать на диване в объятиях мужа, как бы приятно это ни было. Тем более, все равно тебе, Финист, скоро возвращаться на работу, а Светозар вернет мне Яру. А до этого момента нам нужно многое наверстать.
Сокол рассмеялся и покачал головой.
– Мы с тобой договорились, что секс будет в награду за хорошее поведение. А ты ведешь себя как непослушный ребенок. Видят боги, порой с тобой сложнее, чем с Ярой… Василиса, где Кощей, как он?
Василиса поморщилась. Эта перепалка подруги и ее мужа больше всего напоминала о том времени, когда все еще было хорошо. А ей не хотелось думать о том времени, ей вообще не хотелось испытывать что-то нормальное. Но они были такие живые…
– Наверху, – все-таки ответила она. – Не стоит его беспокоить.
– Все еще молчит? – приподнял бровь Сокол.
Она просто кивнула.
– Успокойся. Он перебесится, и все образуется, – уверенно сказал Финист. – Мужики не бабы, нам проще так переварить, про себя. Тебе что-нибудь нужно? Помощь? Деньги?
Василиса покачала головой.
– Все есть.
– Ну вот и хорошо, а если что понадобится, сразу обращайся, – подытожил Финист. – Звони, если что, мы мигом приедем. Все, Настя, пошли. Тебе нужно отдыхать.
– Подумай над моими словами, – еще раз попросила Настя. – Он готов спеть.
Василиса кивнула для вида. Баюн-то, может, и был готов. Были ли готовы они с Кощеем слушать? Он – точно нет. А ей казалось предательством захотеть жить, если этого не хочет ее муж.
Сокол помог Насте встать. Василиса проводила их до калитки. Настя неплохо держалась, но в конце пути все же приложила руку к груди – туда, где теперь навсегда остался шрам от стрелы.
– Послушай, – сказала она, отведя Василису в сторону. – Тихомир говорит, есть вероятность, что Финист отдал мне половину от оставшегося ему срока. Если это так, то однажды мы с ним просто умрем в один день. Финист сильный маг, мог бы прожить лет двести. А я и так уже пережила положенный мне срок. Но он сказал, что, если я позволю себе снова почувствовать вину, он сам меня добьет. Говорит, я могу считать, что он предпринял акцию по спасению себя, иначе бы просто лег рядом и тоже умер. И я уверена, Кощей думает так же. Мы в долгу перед ним. Если бы он не дал мертвую воду, то жертва Финиста вполне могла бы оказаться напрасной, он бы меня не удержал. И если мы можем сделать хоть что-то…
Василиса молча обняла ее, а потом аккуратно подтолкнула к выходу.
– Спасибо, что заехали, – поблагодарила она.
Настя замолчала. Потом грустно улыбнулась.
– Божена передает тебе привет, – закончила она. –
Говорит, что соскучилась и очень надеется увидеть тебя в скором времени в Конторе. И Варвара тоже тебя ждет. И Горбунок. И все остальные. Демьян с Агатой очень волнуются. И даже Данила пробурчал что-то на этот счет. Мы рады, что ты жива. Помни об этом.Больше Настя ничего не стала говорить. Села в машину на пассажирское сиденье. Странно было видеть ее не за рулем. Василиса подождала, пока машина отъедет, зашла на территорию и опустила засов на калитке. Очень хотелось проверить охранные заговоры, но для этого нужно было дождаться сумерек.
Собаки высунули морды из конуры во дворе, но голоса не подали и не попытались к ней подойти. За прошедший месяц они уяснили, что это бесполезно.
…Звонить Соколу не имело смысла, он был с Настей в больнице. Баюна не было в Конторе. Зато Василиса нашла в списке контактов номер Григория, заместителя Финиста. Ему и набрала и сбивчиво объяснила, где они. Закончила разговор и снова попыталась растормошить Кощея. Но он все так же молчал и, кажется, не видел ее. Это пугало, но было что-то еще, что не давало ей покоя.
Тело Лешего на полу сильно нервировало. И было непонятно, что случилось. Кощей все-таки успел прийти в последний момент? Он убил оборотня до того, как тот убил ее? Василиса встала и огляделась. Взгляд упал на лавку, на которой она проснулась. И тут она увидела засохшую лужу крови под ней. Перевела взгляд на свою одежду. Та тоже была в крови. И коса, перекинутая через плечо, местами была багряной, а не русой…
Она резко повернулась к Кощею, и одновременно с осознанием того, что она все же умерла, пришло еще одно. Он больше не был колдуном. Она не чувствовала в нем ни крупицы силы.
Василиса вошла в дом, вернулась в гостиную, опустилась на диван. Ее знобило. Настя зря приехала. До этого удавалось нести свои чувства, свою боль ровно и аккуратно, будто воду в чаше, но Настя бросила в чашу камень, и теперь по воде шли круги, и она то и дело норовила выплеснуться наружу.
В доме было тихо и пусто. Василиса бросила взгляд на часы. Через час нужно отнести Кощею ужин. Примерно в это же время стемнеет, а значит, можно будет убедиться, что охранные заговоры надежно защищают их и ей нечего бояться.
Но этот час еще нужно было прожить.
Она легла на диван, подтянув колени к груди, потом, пытаясь спастись от озноба, натянула на себя лежащее тут же покрывало. Но все равно колотило. Тогда она закрыла глаза. Она просто полежит тихонечко, а потом все сделает…
Когда она приходила, он старался на нее не смотреть. Не был уверен в том, как среагирует на ее лицо.
Он чувствовал себя слишком слабым, слишком уязвимым, а она это видела.
Он вообще теперь был никем.
Даже имени у него не осталось. То, что дала ему мать, много сотен лет назад сгорело вместе с его родной деревней. То, что он дал себе сам, растаяло вместе с его силой. Он был не назван – и его больше не было.
Минуты сливались в часы, часы в дни, он не замечал ни того ни другого. Перстень на мизинце то и дело нагревался, будто пытаясь поддержать его и утешить, но ему было все равно.
Мысли мелькали в голове неясными пятнами, иногда он пытался поймать хоть одну, рассмотреть, но они ускользали. Вместе с силой его покинул смысл. Для чего жить, если нет возможности чувствовать эту власть, если ты жальче букашки под ногами? Если ты снова посмешище, и любой может пнуть, и нет никакой возможности защитить себя? И если дрянное зеркало молчит в ответ на твое прикосновение, раз и навсегда отрезав путь в тот мир, что еще совсем недавно стоял перед тобой на коленях? Всегда только перед тобой…