"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22

Но на стук никто не отозвался. Варламов разочарованно постоял перед дверью, потом толкнул её и вошёл.

Здесь было сумрачнее, чем в его комнате. Хотя листва опала, стволы и сучья дубов всё равно загораживали свет. Варламов подошёл к окну: дома Другого Дола белели среди деревьев. Вдруг он заметил внизу Джанет: та сидела на веранде и казалась такой одинокой, что сердце Варламова дрогнуло.

Он сошёл вниз, накинул куртку и вышел.

Джанет не повернула головы, и сердце Варламова упало. Другого кресла на веранде не было, так что он подошёл к Джанет, сел на пол и прислонился головой к её коленям. Джанет вздрогнула, но возражать не стала.

На улице было немногим светлее, чем в комнате. Облака выглядели угрожающе: просветов между ними не осталось, иссиня-чёрная стена встала над городом.

Через некоторое время Джанет заговорила:

— Ты должен съехать от нас, Юджин, — сказала она бесцветным голосом. — Конечно, мы будем видеться, но жить рядом нам теперь… неудобно. Мне будет неловко перед дядей.

Варламов подвигал головой, устраиваясь поудобнее.

— Ерунда, Джанет, — сказал он. — Я никуда не уеду. Я люблю тебя и хочу быть рядом. Послушай, выходи за меня замуж. Если мы объявим об этом, то неловко ни перед кем не будет.

Наконец-то слова были сказаны. Варламов произнёс их легко и не почувствовал себя как-то связанным. Наоборот, хотя от пола веранды тянуло холодом, ему было очень уютно у ног Джанет.

— О, Юджин! — Варламов ощутил пальцы Джанет у себя в волосах. — Это так неожиданно. Мне надо подумать.

— Подумай. — Варламов испытал лёгкое разочарование. — Только не тяни долго. Мне тоже неловко за спиной Грегори целоваться с его племянницей.

Джанет хихикнула и слегка дёрнула Варламова за волосы.

— А кто тебе это позволит?

Потом её голос сделался строже.

— Послушай, ты знаешь эту балладу? — И Джанет с некоторой торжественностью продекламировала:

«Ты первых конных пропусти, Закутанных в плащи, Вторым спокойно дай пройти, Мужайся и молчи. На третьих всадников гляди, Средь них меня ищи. Дай вороным пройти, Дженет, И пропусти гнедых, А снежно-белого хватай, Не выпускай узды!». [27]

27

«Молодой Тэмлейн». «Английская и шотландская народная баллада», М., «Радуга», 1988 г. (пер. М.Ковалёвой).

На веранде было сумрачно и холодно — только от колен Джанет исходило тепло.

— Нет, — ответил Варламов. — Я таких стихов не читал.

— Это старинная шотландская баллада, — сказала Джанет. — Мама её очень любила и часто читала вслух. Даже меня назвала в честь героини. В балладе рассказывается о Дженет и её возлюбленном — молодом Тэмлейне. Его захватили в плен чёрные эльфы и собирались увезти в заколдованный замок. У Дженет оставался единственный шанс спасти Тэмлейна — узнать среди всадников, когда его повезут по тёмной дороге, и набросить на него свой плащ. Иначе она потеряла бы любимого навсегда.

— И она узнала его? — спросил Варламов.

— Да. — Пальцы Джанет остановились в волосах Варламова. — У неё было лишь мгновение для этого. Она схватила за узду белого коня, набросила на возлюбленного плащ, и чёрные эльфы уже ничего не могли сделать. Они проехали мимо. Лишь Королева Фей прокляла Дженет, пожелав, чтобы она умерла самой страшной смертью… И знаешь что, Юджин? Пожалуй, я не стану думать долго. Может быть, и у нас не так много времени. Я выйду за тебя замуж. А сейчас извини, я должна готовить обед.

Она порывисто встала и скрылась, оставив Варламова на веранде. Тот был ошеломлён: всё произошло так быстро!

Потом некая мысль зародилась в глубине сознания и стала медленно всплывать, словно диковинная рыба, по пути обретая чёткость. Варламову понадобилось время, чтобы её осознать: обратной дороги нет, его жизнь круто изменилась во второй раз, как и после встречи с Сирином.

Появилось и ещё одно, более смутное ощущение: будто увлекаемый водами могучей реки, он миновал некую грозную опасность, словно кто-то бросил угрюмый взгляд из-под сени деревьев, но течение уже несло Варламова дальше, не давая ему задуматься.

Не думалось и теперь. Он смотрел, как облачная стена вырастает, приближаясь к зениту. Темнело, всё сильнее задувал холодный ветер, забираясь под куртку. Но вставать не хотелось — Варламов откинул голову на сиденье кресла, где недавно была Джанет, и ему показалось, что это не ветер, а её пальцы ласково ерошат волосы.

Он улыбнулся, глядя в сердце встающей над городом тьмы.

Когда он наконец вернулся в гостиную, там уютно горели светильники. Грегори читал журнал, сидя в любимом кресле, а Джанет была занята в кухонном углу. Она нерешительно улыбнулась Варламову и продолжила что-то старательно нарезать.

Варламов чувствовал себя неловко, объясняться с Грегори не хотелось. Но отмалчиваться было нельзя: он видел, как напряжена Джанет. Так что набрал в грудь воздуха и выпалил:

— Грегори, я люблю Джанет и хочу, чтобы она стала моей женой. Она согласна. Я знаю, что её родители умерли, и у неё никого нет, кроме вас. Вы не против?

У него возникло ощущение, будто слова повисли в воздухе, и тот ощутимо зазвенел. Напряжение держалось с минуту, потом спало.

Джанет повернула голову от кухонного стола, она раскраснелась и стала ещё красивее. Грегори медленно поднял глаза от журнала, сначала поглядел на племянницу, потом на Варламова. Во взгляде сквозила досада. И что-то ещё…

— Хорошо, Юджин, — сказал он. — Пойди пока к себе. Мне надо поговорить с Джанет.

Варламов молча повернулся и пошёл к лестнице, ощущая на спине взгляд Грегори. В комнате он не стал включать свет, а подошёл к окну.

Его ожидал сюрприз: белые цветы падали с тёмного неба. Близ освещённых окон они наполнялись призрачным бледным светом, а потом тускнели, пропадая из виду. Варламов не сразу понял, что идёт снег. Он долго смотрел на беззвучный полёт этих первых цветов зимы: вспомнилась Кандала, бескрайние снега вокруг города и мать.

Наконец его окликнула Джанет — ещё более красная, она нервно накрывала на стол.

— После обеда поговорите, — устало сказал Грегори. — Я оставляю всё на усмотрение Джанет.

Так что обед прошёл не слишком весело. Варламов гадал, что такого Грегори наговорил Джанет, а у той лишь к концу обеда вернулся нормальный цвет лица. Телевизор смотреть не стали, Варламов снова поднялся к себе и лёг на кровать.

Снег всё падал — уже не отдельными снежинками, а сплошной белой стеной. Комната наполнилась бледным молочным светом.