"Фантастика 2024-181". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— По привычке, — отвел глаза Владимир Васильевич. — Но завязал! Больше двух месяцев уже держусь и держаться буду.
— Не склоняли азиатские товарищи? — спросил я.
Семнадцать дней в Китае провел Крылов, лекции по университетам на тему производительных сил читал. Одну из них посетил сам Линь Бяо. Потом еще семнадцать дней мой личный теоретик марксизма провел в Северной Корее, где занимался тем же самым. Старший Ким приходил вместе с сыном.
— Не, это же не наши, — хохотнул он. — Никаких попоек после лекций — все очень прилично, — вздохнул. — Но нервов очень много потратил — до последнего думал, что меня камнями закидают, а они ничего —
Совершив перелет до Москвы, поехали в самую цитадель отечественной высоконаучной мысли и одновременно в самое бесполезное здание страны (такой вот парадокс) — Институт марксизма-ленинизма, на базе которого Крылов сегодня будет защищать кандидатскую диссертацию.
— Как-то неловко, — когда мы шагали к кирпичному, переменной этажности зданию, поделился ощущениями Крылов.
— Идет такой внук Генсека, под ручку придворного ученого ведет, — кивнул я. — Кандидатскую авторитетом продавливать.
— Да, — фыркнул Владимир Васильевич. — А там мои бывшие коллеги, которые сам знаешь, меня ненавидят.
— Зависимость от чужого мнения — признак «плавающей» самооценки, — пожал я плечами. — Характерная для склонных к употреблению нехороших веществ людей черта, кстати. Мы же материалисты, Владимир Васильевич. У вас — чудовищной мощности голова, ваши и ваших коллег работы издают в журналах по всему Соцблоку и теперь еще в Азии будут, что вам осуждение этих безликих функционеров? Я вам сейчас ультимативную мантру подскажу: «Кто меня не любит — тот просто мне завидует». Повторяйте!
— Кто меня не любит — тот просто мне завидует, — ухмыльнувшись, повторил Крылов.
— Три раза утром, раз пятнадцать в течение дня и трижды перед сном повторяйте, — снабдил я его инструкцией. — Через полгодика вам вообще на всех будет пофигу. Расчервячивайтесь, товарищ Крылов: быть придворным ученым — это большая честь и ответственность, вас же Генеральный из телека пару раз цитировал, сколько ваших коллег могут таким похвастаться?
— Все равно начальство, хоть и побольше, — тоскливо вздохнул он.
— А без начальства никак, — развел я руками. — Природа человеческая — это тоже материя, и с ней придется смириться. Под внуком Генерального, как говорят у нас на зонах, «ходить не в падлу» — вот вам еще одна мантра.
Под смех Крылова мы зашли в здание, спросили дорогу у бабушки-вахтера, миновали длинный, увешанный плакатами с цитатами Маркса, Энгельса и Ленина коридор и на лифте поднялись на третий этаж. Еще один коридор — этот используется прагматичнее, для плакатов гражданской обороны и доски почета с очкастыми дяденьками — и мы вошли в аудиторию.
Научные товарищи образцово-показательно бросились здороваться и рассказывать о том, как они рады:
— Владимир Васильевич — самый многообещающий теоретик в стране. И как у тебя получилось разглядеть в «Африке» такой бриллиант, Сергей?
Много в интернете сидел.
— Извините, подписка, — улыбнулся я задавшему вопрос бородатому академику.
— Разумеется! — не стал он меня осуждать. — Начнем, или, может, в столовую? Она у нас очень приличная.
— Даже не сомневаюсь, — улыбнулся я. — Спасибо за предложение, Вадим Карпович, мы в самолете перекусили. Ну и, извините, это не мне решать, я здесь исключительно ради саморазвития, это же научное, строго регламентированное мероприятие, командовать которым у меня нос не дорос. Мы с товарищем машинисткой вон там тихонько посидим, мешать не будем, можно? — указал на стол в дальнем углу аудитории.
— Разумеется, — разрешил
академик.Мы с Вилочкой перебрались в уголок, и академик дал отмашку стартовать мероприятие. Владимир Васильевич вышел к трибуне и начал излагать суть своей работы. Ученая братия записывала тезисы в блокноты для будущих вопросов, а Виталина достала из сумочки блокнот с карандашом и написала мне вопрос:
— А разве здесь не должен присутствовать рецензент?
Взяв карандашик, я написал ответ:
— А он не может — непосредственно в Африке сейчас, неграм про Маркса рассказывает, как древний христианский миссионер про Библию.
Девушка успешно подавила контрреволюционный смешок.
Спустя два с половиной высоконаучных часа настало время вопросов.
— То есть, товарищ Крылов, вы утверждаете, что тезис Маркса о том, что для построения социализма нужен развитый экономический базис, неверен?
— Ни в коем случае! — заверил Крылов. — Но этот тезис неприменим для современных развивающихся стран — колониальное наследие и близость капитализма не позволяют им обрести мощный экономический базис и прийти к социализму, так сказать, естественным путем.
Через полтора часа я даже зауважал ученую братию — настолько сильно им хотелось утопить «придворного ученого». А по идее должны подмахивать, улыбаться и хвалить — я же прямо тут сижу, совсем, чтоли, страх потеряли?! Приятно, блин — после первого шока, когда про меня ходило много нехороших слухов, народ успел отрефлексировать, прислушаться к слухам другим — это где Сережа принципиально никому палки в колеса не ставит — и осознать, что наследный принц им нифига не угрожает.
Еще через час, когда Владимир Васильевич уже откровенно устал, я поднял руку.
— Да, Сергей? — тут же отреагировал Вадим Карпович.
— Извините, могу я процитировать вслух пару интересных документов? — спросил я. — Разумеется, прямо относящихся к делу.
Демонстративно посмотрев на часы — тратит тут наше ценное время нехороший сопляк — академик кивнул:
— Разумеется.
Я развязал тесемки папочки и достал первый листочек:
— Это — письмо от действующего председателя Коммунистической партии Китая, товарища Линь Бяо, в котором он оказал мне честь, поделившись выводами о прочитанной Владимиром Васильевичем в Пекинском университете лекции. Цитирую: «Острота ума молодого товарища Крылова поразила меня: отвергнув догматизм, но продемонстрировав глубочайшее понимание трудов великого Маркса, он заставил меня переосмыслить существующий взгляд на природу производительных сил в развивающихся странах. От лица всего китайского народа, я выражаю тебе, мой дорогой друг Сергей, глубочайшую благодарность за организацию визита товарища Крылова. Уверен, в скором времени он защитит свою блестящую диссертацию и получит заслуженное звание кандидата наук».
Ученая братия прямо приуныла.
— Второе письмо — от товарища Ким Ир Сена, любимого вождя корейского народа, — достал второй листочек и процитировал: «Идеи товарища Крылова были высоко оценены нами. Его научное мастерство неоспоримо, и мы будем очень рады пригласить его в Пхеньян снова, когда он получит заслуженное звание кандидата наук», — отложив письмо, я улыбнулся. — Извините, просто решил, что данные цитаты будут небесполезными.
Откашлявшись, академик возразил:
— Мы очень рады, что гастроли товарища Крылова увенчались успехом, но, при всем моем глубочайшем уважении к товарищам Линь Бяо и Ким Ир Сену, позволю себе заметить, что они не являются членами комиссии.