"Фантастика 2024-191". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
А, ну да, точно. Незадолго до отъезда он же мне и говорил, что, мол, народ офисы освобождать начал. И Геля о чем-то таком упоминала, только у меня тогда голова о другом болела, я все это мимо ушей пропустил.
— И нас хотят выставить за порог! — выпучив глаза, продолжил изливать душу Арсений. — Аккурат сегодня какие-то у двери нашей топтались, ругались, мол, из-за одного придурка… Это они так сказали, не я. Так вот — из-за нас, мол, все дело встало. А один вообще орал, дескать, надо вызвать мастера, чтобы тот замок вскрыл, да вещи все на улицу выбросить. Вроде как мы сами виноваты.
— Их счастье, что не рискнули. Ох, я бы разозлился!
— Ага, — кивнул домовой. — Другой так и сказал. Мол —
— Резонно, — заметил я без особой радости.
— В том и беда-горюшко! — взвыл Сенька. — Тебя нет, Гельки тоже, добро хозяйское, выходит, мне нужно защищать, а как? В старые времена, в деревне — другое дело. Мне старшаки рассказывали, что всякое случалось, бывало, если враг нагрянет или мытари, то имущество и в землю зарывали, и в колодец прятали. А если летом беда случалась, иные даже с лесным Хозяином за мзду умудрялись договариваться, и у него до поры до времени скарб сберегали. Но то раньше и не в городе, здесь так не получится! И главное, месяца того осталось всего ничего. Я, конечно, самое важное на чердак перенес, Модесту под пригляд, но все не спрячешь, находники поганые и там шастают.
Ну да, нет хуже провинности для домового, чем в подобной ситуации хозяйское добро не сберечь, это как расписаться в полной профнепригодности, причем без возможности реабилитации. А главное, такую оплошность от своих не скроешь, как ни старайся, она будет за бедолагой тащиться следом весь остаток его жизни. Ну да, в наше время подобные житейские нюансы, как по мне, должны рассматриваться более лояльно, ибо помимо воров, теперь есть еще судебные приставы и коллекторы, Поконом не предусмотренные. Только вот все суседушки изрядные рутинеры и ретрограды, потому весьма устойчивы в своих суждениях и плевать хотели на чье-то там мнение.
А если еще припомнить и без того капитально подмоченную в глазах московских домовых репутацию Арсения, то его обеспокоенность более чем объяснима.
— Не переживай, завтра попробую выяснить, что к чему, — успокоил нервничающего домового я. — Если все совсем плохо, если не договорюсь, то начну искать другой офис. Хотя, конечно, очень не хотелось бы. Удобно тут, центр как-никак. Да и Модеста Михайловича мне будет сильно не хватать, привык к нему. Ну а переезжать он точно откажется.
— Полностью подтверждаю, — раздался голос из дальнего угла приемной, и я увидел вурдалака, сидящего в кресле. Когда он в нем устроился — не знаю, вроде когда зашел, в приемной точно пусто было. Хотя это же Модест, подобные штуки в его стиле. — Все так, я никуда из своего дома уходить не собираюсь.
— Было бы странно, — подходя к вурдалаку и протягивая ему руку, усмехнулся я. — Скорее поверю, что новые владельцы здания отсюда вашими трудами скоро сбегут.
— Возможно и такое развитие событий, — согласился со мной Модест Михайлович. — Мне они вообще не понравились. Нет, первое лицо пока не появлялось, я бы подобное не пропустил, по дому бродят только поверенные невысокого пошиба. Я их до поры до времени не трогаю, но, повторюсь, они мне неприятны. И сразу предваряя твой вопрос — нет, имя нового владельца ни разу не прозвучало, я бы такой факт зафиксировал. Но один из них обмолвился, что здесь, скорее всего, станут обустраивать дамский салон.
— Хм, — озадачился я. — В смысле послушать Асти под «Асти» и поплакать в унисон или тот, в котором красоту наводят? Куафер, косметолог, шоколадное обертывание?
— Второе, — кивнул вурдалак. — Хотя, если говорить правду, мне совершенно не ясно, кто такие эти Асти.
— Сложно и долго объяснять, — произнес я, после подумал пару секунд и добавил: — Да оно вам и ни к чему. Ладно,
надеюсь, одна знакомая мне завтра более-менее ситуацию подсветит. Хотя если все случится так, как сказано, то нам здесь остаться точно не дадут. Не мытьем, так катаньем выживут.Вот он, минус длинных командировок. Вернешься домой, ан дома-то почти и нет. И претензию выкатить некому.
Татьяну я набрал в районе девяти утра, сразу после того, как уселся в такси. Оно, конечно, можно было добраться до дома, где припаркован мой «фортунер», на метро, но лениво, блин. Да и звонить разным людям из такси удобнее, чем из-под земли.
— Привет, одноклассница! — бодро проорал я в трубку, когда в ней послышалось отрывистое «слушаю». — Как твое «ничего»?
— Батюшки! — В голосе Антоновой, до того деловито-суховатом, мигом прорезались ироничные нотки. — Чарушин объявился! А я уж думала — все, думала, на тебе волки слабиться уехали, причем с концами. Телефон молчит, в квартире света нет, офис не отвечает.
— Почти угадала, — хмыкнул я. — Не то чтобы волки, но… Да ладно, все обошлось, я вернулся в столицу нашей родины живой и почти здоровый.
— Рада за тебя. Чего хотел?
— Слушай, помнишь, ты говорила, что некто выкупил здание, где мой офис квартирует, а после обещала узнать детали случившегося?
— Было такое, — после небольшой заминки подтвердила Танька. — И?
— Узнала?
— А что случилось-то?
— Так расселяют здание, — пояснил я. — Всех уже разогнали, один мой офис остался, и то лишь потому, что меня в городе не было, а государство у нас, кто-то бы что ни говорил, правовое. Тань, мне неохота с Садовой-каретной съезжать. Мне там нравится. Все рядом и ресторанов много.
— А что ты хотел? — удивилась моя одноклассница. — Недвига в центре Москвы, историческое здание, деньги за его выкуп по-любому были заплачены огромные, как в «белую», так и нет, теперь их отбивать нужно. Кто ждать станет себе в убыток?
— Да оно ясно, — поморщился я. — Но хотелось бы понять — может, есть какие-то варианты? Если человек собирается там по примеру дореволюционных дворян забабахать городскую усадьбу и обитать в ней с семьей, детьми, кухаркой, горничными и кучером — вопросов нет. Но если есть перспективы коммерческого использования, так, может, мы с ним как-то договоримся? Даже с условием, что арендная плата будет выше, чем раньше. А она и без того немаленькая, уж поверь.
— На Садовом низкой не бывает, — на автомате ответила Танька. — Ладно, для друга детства чего не сделаешь, потому дай мне денек, а там будет тебе расклад. Кстати! Завтра мне надо на одно важное мероприятие наведаться, из числа тех, которые не пропускают, а одной тащиться туда скучно и грустно. Нет желания составить компанию одинокой красивой женщине? Заодно расскажу о перспективах дальнейшего твоего бытия в пределах Садового Кольца. Со всеми подробностями!
— Тань, ты же знаешь мое отношение к вашей ярмарке тщеславия, — мигом пошел в отказ я. — Мне предыдущих мероприятий за глаза хватило. Как вспомню тамошнюю публику — так вздрогну. Со стула вставать страшно — вдруг кто со спины уже подкрался и момент выжидает?
— Слушай, это не меня выселяют, а тебя, — чуть похолодел голос моей собеседницы. — Я вообще могу ничего ни у кого не расспрашивать и ничего для тебя не делать. Не хочешь — не надо.
— Хорошо, подумаю, — пообещал я, поняв, что она уперлась. — Давай ближе к делу созвонимся.
На том мы с ней и распрощались. Ясен пень, все она уже знает, но из принципа не желает объяснять, что к чему. Силен в Таньке соревновательный момент, ей важно, чтобы все случилось так, как хочет она, а не кто-то другой. Хотя, может, это вовсе и не он, а обычная дурь. Она всегда такой была, если что не по ее, то все, гори мир с человечеством в аду.