"Фантастика 2024-192". Компиляция. Книги 1-24

* * *

Третий период. Счет 3:3. До конца основного времени матча две минуты.

Я сижу на скамейке и одним глазом слежу за тем, как мои крайние нападающие и, сменивший меня в тройке, Кевин Камински комбинируют в зоне соперника.

Камински, который до этого вечера в среднем проводил на льду минут пять в играх плей-офф, подменяет меня не просто так. Да и смотрю я одним глазом не от хорошей жизни.

Все дело в том, что в своей прошлой смене я поймал лицом бросок Клода Лемье. Этот не родственник Марио выстрелил очень точно. Правда, не по воротам Какко, а по моему лицу.

Хорошо, хоть бросок пришелся сильно издалека, а то так можно и досрочно закончить плей-офф.

Но все равно, рассечение получилось отличное. Наши медики штопают меня прямо на поле боя, так сказать. Это была моя идея. Сейчас ходьба туда-сюда в раздевалку и обратно может очень дорого обойтись. Поэтому да, шьют меня прямо на скамейке и под объективами телекамер. Сейчас они закончат, я сменю залитое кровью джерси и на лед!

А возможно, и нет!

Камински, который, считай, и не играл, как в регулярке, так и в плей-офф, неожиданно для всех включил режим супермена. Он, буквально, на носовом платке накрутил двух игроков «Монреаля» и, с неудобной руки, положил шайбу точно над плечом Руа!

Достойный ответ на гол, который минутой ранее в одиночку сделал Майк Макфи. Разница только в том, что игрок «Хабс» на скорости обыграл нашу защиту, а Камински стоя на месте.

Сейчас бы выйти на лед, но, как назло, эскулапы еще не закончили. Поэтому на вбрасывание в центральном круге встает Арчибальд. Дэйв проигрывает Бобби Смиту, и Руа тут же бежит на свою скамейку.

«Монреаль» играет в шесть полевых и начинает позиционную атаку наших ворот. С моим лицом закончили возиться, но войти в игру и помочь ребятам нет никакой возможности. Игроки «Хабс» обложили нас очень плотно, и никому из парней в зеленом просто не добежать до скамейки.

Поэтому я, как и все остальные игроки Миннесоты, стоя смотрю за тем, как наша пятерка отбивается.

Шайба у Нэслунда. Бросок с кистей, Какко отбивает, но на добивании Смит. Мимо!

На синей линии шайбу останавливает Челиос, отдает под бросок Муллену, Ларри Де Пальма перехватывает шайбу и пытается ее выбросить из зоны. Неудачно! Все тот же Челиос снова останавливает ее на синей и теперь уже щелкает сам!

Снова Какко в игре и снова добивание от Смита! Мимо! Миллиметры играют за нас!

Шайба улетает в угол площадки, и там два игрока «Монреаля» борются с двумя нашими. В результате самым расторопным оказывается Муллен. Игрок «Монреаля» коньком отдает пас на нашу синюю линию и снова бросок по нашим воротам.

Но в этот раз шайба даже не доходит до Какко. Под бросок ложиться Де Пальма и блокирует его.

А уже из под лежащего Ларри шайбу выгребает Хабшейд. На Марка летит Челиос, но наш нападающий успевает выбросить шайбу из зоны. Да еще и очень удачно. С отскоком от клюшки одного из игроков Монреаля. Проброса не будет.

Гагнер тут же бежит меняться и я вылетаю на лед. Только для того, чтобы за воротами «Монреаля» попытаться отобрать шайбу у Челиоса.

У меня это не получается, но всем уже все равно.

Потому что звучит финальная сирена! Есть наша третья победа! Еще одна и мы выиграем кубок Стэнли!

Глава 16

Не получилось у нас закрыть серию в четырех играх. 21 мая «Монреаль», костьми лег, но выиграл. Правда, за две минуты до конца третьего периода, казалось, что все, через сто двадцать секунд мы выиграем кубок Стэнли.

Счёт был 4:2, и мы играли в большинстве. Что могло пойти не так?

Но вместо того, чтобы войти в историю, мы в нее вляпалась. Пропустить три шайбы за минуту, да еще и играя в большинстве — это надо уметь! И когда? В самые важные в истории команды минуты!

Бобби Смит, в результате, вписал свое имя в историю «Монреаля» — именно он забросил победную шайбу за двадцать секунд до конца третьего периода.

Сказать, что вся команда была подавлена, это все равно, что промолчать. Никто не ожидал такого результата. Мы были готовы на все сто, играли с полной самоотдачей, а в результате такое.

В раздевалке после игры царила гробовая тишина. Я, как и все остальные хоккеисты «Миннесоты», просто сидел с вытянутыми ногами и накинутым на лицо полотенцем. Ладно, поражение, они случаются, да и в любом случае, все в наших руках. Но проигрывать так?

Боумэн, за что ему большое спасибо, не стал ничего говорить. Хоть Скотти и считается тренером старой школы и, вообще, диктатор, но без знания психологии он бы не стал одним из величайших хоккейных специалистов в истории. И он, наверняка, видел и понимал, что говорить что-то сейчас, это только усугублять ситуацию.

Вместо вполне заслуженного разноса мы услышали только:

— У меня объявление. Завтра я даю команде выходной. Сейчас мы едем в аэропорт, потом летим домой, и я всех жду утром 23-го мая на базе. На этом все.

Я более чем уверен, что в Советском Союзе никто, абсолютно никто, не отпустил бы игроков по домам после подобного. И, возможно, что советские тренеры правы. Но Боумэн решил по-другому.

Так что двадцать второе мая я совершенно неожиданно провел дома, с Беккой. Та не поехала в университет и на репетицию нашей группы поддержки. Ее боссы решили, что главная звезда команды нуждается в поддержке по-другому.

Вот только вместо того, чтобы провести весь понедельник в постели, что напрашивалось, мы с Беккой целый день гуляли. Благо, что в Миннеаполисе было достаточно мест для того, чтобы полежать на травке под ласковым майским солнцем, покормить уток или нарезать с десяток кругов на велосипеде по парку. Разговаривали мы тоже очень и очень мало. Моя девушка просто была рядом.

В день игры я приехал на базу к восьми и не был первым. Сразу с десяток парней меня опередили. Уже через двадцать минут все были в сборе, а потом появился и Боумэн.

Который, вместо тренировки, собрал игроков в зале, в котором он обычно давал установки перед игрой и произносил предматчевые речи.

— Надеюсь, что вы все смогли перевести дух вчера. Сейчас мы все отправимся на экскурсию в одно интересное место. Думаю, вам будет полезно. Уверен, что эта экскурсия будет лучшей подготовкой к игре из всех возможных.

Ничего не понимающие игроки расселись в автобус, шторки на окнах которого Боумэн лично опустил вниз спустя минут пятнадцать.

Хоккеисты дисциплинированно просидели все это время в полумраке, и когда автобус остановился, мы даже и не знали куда приехали.