"Фантастика 2024-197". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
Сеть Инферно. Герольд слышал пару раз данное название. По мнению Знахаря, оно было чересчур пафосным, потому воспринималось ранее, как что-то переоцененное.
До сегодняшнего дня.
Теперь Гер понимал, что название что ни на есть, соответствовало собственной «громкости».
Будучи человеком самокритичным, он и на будущее дал себе зарок, более не относиться к пафосным Дарам свысока. Опыт — штука болезненная, но учит жизни как ничто иное.
Разобраться с сетью удалось достаточно быстро по меркам среднестатистического «взлома» Даров. Ту
Сложнее всего оказалось использовать очередную дозу спека, пальцы практически не слушались, да и в целом состояние было ужасающе хреновым. Но, спустя несколько десятков подходов, колпачок шприца все же поддался и приятная дрянь благополучно понеслась по крови измученного Иммунного.
Как Герольд дополз до тела Любимой он не помнил, вероятно со спеком все же не стоило так усердствовать. Но иначе он бы и не смог пройти все это до текущего момента.
Мягкий поцелуй. Аккуратные движения ладони, закрывающие веки Василисы. Неестественная бледность все же напоминала о том, что перед Знахарем был труп. Но возможно впервые Герольд видел в любимой не только лишь ее красоту. Он видел в Василисе то, чего ранее не замечала других… Любимых…
Он видел в ней себя. Свою судьбу. Свою жизнь.
Как часто он видел страх, в смотрящих на него глазах? Им всем было суждено уснуть, застыть, остаться в его мирах… Он хранил о каждой из своих жертв воспоминания.
О счастье проведенном вместе. О былой любви. И все они были с ним. Где-то глубоко. Словно восковые изваяния.
Но Вася, она навсегда останется в его мире не восковой куклой. Она будет живой. Она будет… Просто будет… Жить.
А значит он наконец нашёл ее. Настоящую любовь.
Шанц.
Неделя как-то сразу не задалась.
То кусач хрен пойми откуда появился, то на Сектантов нарвались. Да ещё и ногу подвернул неудачно. Теперь приходилось постоянно терпеть ноющую боль, да без «лекарств»…
Сопровождение было, но от изначальной группы спецов, что удалось убедить том, что в Академии им непременно прокачают навыки, да так, что и не снилось, осталось лишь половина. А продолжали идти они, уже больше по инерции, нежели по желанию. Впрочем, меньше людей меньше претензий по месту назначения будет. Шанц обещал усилить навыки? Ну, значит усилит. О побочках его не спрашивали же…
— Знахарь, тут походу тоже килдинги орудовали… Два трупа… Свежие. Узнаёшь?
— Баба. Худая больно, но на раз можно было… — сочувственно ответил Знахарь. — Мужик… ну тут хрен пойми че. Жарили его как будто. Не… не знаю. Не наши.
— Е# вашу… — закричал сопровождающий. — Он, сука, живой, нах#й бл#дь.
— Фу — дал свою оценку Казах. — Ну, чего встали, пристрелить надо. Я это… не могу по религиозным соображениям в общем. — Вынес вердикт Знахарь.
— Буддист… — понимающе ответил длинный парнишка, с дурацкой причёской.
— Еб#нат ты, какой я, нахрен, буддист — опешил Знахарь.
— Ну, в Китае же буддизм…— с сомнением произнес все тот же
увалень,— В Китае может и буддизм, но я то Казах. А ты еб#нат.
— Шанц… — прохрипело знакомо тело.
— Твоюууу мать. — коротко резюмировал тут же забывший об очередной, расовой грызне Знахарь.
Этот голос он знал прекрасно.
Глава 8
Е2-Е4
Леонард.
Дети.
Как наивны их суждения. Как смешны они в своем непоколебимом «знании». Сотни и сотни их «просыпается» в колыбели миров.
Да… Большинство умирает при «родах», так и не дожив до своих Крестин. Но тех, кого успела отметить своим Даром Богиня, получают и право на «Вечную Прописку». Ее поцелуй приникает глубоко, в саму ДНК человека. Меняя саму суть прежней, слабой оболочки. Болезни и аллергии, ущербность и инвалидность, все это маркеры старой жизни. Жизни с несовершенным телом и мозгом.
Глупые дети… Они называют Ее дар Паразитом. Они привыкли считать нормой, именно прежние свои жизни. Заблуждаясь, они даже разработали кучу теорий, наук и новых религий… Они словно… Люди… Все никак не могут оторваться от своих прежних привычек, инстинктов, натур и догм. Именно их старые жизни, что так глубоко проникли в сознание и являются — тем самым паразитом. Старая жизнь тянет, не пускает, не позволяет «встать на ноги». Не дает отбросить предрассудки и мертвую мораль… Они не понимают, что не люди больше. А ее дети.
Это терзало сердце Ее. Их неприятие, непонимание…
И вновь Богиня была милостива. Глупым детям она открыла не только свой Дар. Как будто и этого ей показалось мало… Каждому она дала проводника в новый жизни.
Имя.
Первые Имена были названы ей самой. Сколько их было тогда? На заре времён? Сотни? Тысячи?
Или быть может десятки? И сколько из них прошли весь свой путь? Дожил ли хоть кто-то до времени, когда люди расплодились до множества триллионов во множествах миров? Леонард думал что нет.
Но отголоски владельцев Первых Имен до сих пор, попадаются на просторах Ее мира. Уникальный Дар — ни что иное как метка Богини.
Алви.
Глухой звук рвущихся мышц, разрыв внутренних органов, и смещение костей…
Проломленный череп звучит как треск льда на сильном морозе. Перелом грудной клетки звучит как надломленная баранка из детства. Тёплая, что едва издает хруст при надломе…
Руки и ноги отрываются с лёгким чавкающим звуком… Словно тесто расстоенное в бабушкином, огромном тазу…
Мелодия смерти.
Свой «Концерт», а точнее, его первый акт, Алви начал полтора часа назад. Очередная база Килдингов. На этот раз, пожалуй, одна из самых больших и укрепленных. Множество иммунных состояли в условном гарнизоне маленькой, даже по меркам Улья, базе. Однако брать даже столь малый бастион вдвоём, для любого иного безумца, было бы — нереально.
Где и когда Алви услышал выражение: — «День за десять, на войне» — он не помнил, но точнее его прогресс и не описать. То, что ранее требовало соответствующего настроя, концентрации, или даже подготовки, теперь получалось, натурально, по щелчку пальцев.