"Фантастика 2024-197". Компиляция. Книги 1-36

— Так ты сам же мне и рассказывал, — хмыкнул Клёст. — Говорил, что родич у тебя… Ну, может и я запамятовал, что побратим. А говорил ты мне об этом… лет пять назад.

— Ну-ко, я уже и запамятовал, — пожал плечами Татень. — Вишь, а ты молодец, упомнил. Мы когда-то с твоим отцом, да с отцом Врабия, мурманов гоняли, — пустился в воспоминания старик. — Пришли они на торг, да наших собратьев — лесных людей решили обидеть. У лесных-то людей в лесу Золотая баба стоит, так мурманы ее решили себе утащить,. Только не знали мурманы, что на самом-то деле баба не золотая, а деревянная. Просто она на солнце блестит, вот и думают сторонние люди, что это золото. А где лесной народ золото сыщет?

— Татень, ты покороче, — перебил старика Клест. Увидев, что старый ратник был готов обидеться, примирительно положил ему руку на плечо. — Не серчай только, ладно? Вот, ей-ей, я эту историю и от отца раз десять слышал. Ты ведь тогда самолично троих мурманов срубил, верно?

Татень, собиравшийся обидеться, от такой похвалы приосанился и сказал:

— Ну, не троих, а только двоих, а твой батька тоже двоих срубил. Так вот, если бы не Елень — тот дружинник Врабия-старшего, не жить бы мне. Один из разбойников уже на меня копье нацелил, чуть пузо не проткнул, а он меня оттолкнул, а сам палицей мурмана оглоушил. Опосля боя мы с ним побратимами стали — кровь смешали, да перед Перуном поклялись, что кровными братьями будем. Потом, уже через месяц, я Еленя выручил. Не в бою, правда, а на охоте. Волков много расплодилось, мы Врабию-старшему их бить помогали. Волчара матерый Еленя с коня сшиб, едва глотку не перегрыз, а я этого серого жалом копья удоволил.

На этот раз воевода не стал останавливать старика. Пусть выговорится. Но как только Татень затих, Клест спросил:

— Так может, ты отай к своему побратиму съездишь? Понимаю, что нехорошо, если ты побратима своего станешь о тайнах выспрашивать, только выхода-то у нас нет. Можно ведь нарочно-то и не спрашивать, а только о житье-бытье поговорить. Авось, Елень сам что-то и расскажет.

— Так я ведь и не отказываюсь, — хмыкнул Татень. — Съезжу, с побратимом встречусь, поговорю. Слышал я краем уха, что он чего-то с Врабием не поладил, из дружины ушел. В деревне нынче живет, что неподалеку от села. Вроде, не то охотником стал, не то даже в пахари подался.

— Но одного Татеня отправлять не след, — заметил Клёст.

— Не след, — согласился воевода. Потом в раздумье сказал: — Одного отправлять не след, а много людей опасно.

— Воевода, а давай я тоже пойду? — неожиданно для себя предложил Ярослав. Предупреждая смешки, сказал: — А то, что я на коне неважно держусь, так может, это и хорошо? Кто со стороны глянет, сразу скажет — ну, какой же дружинник? Вон, как собака на заборе.

Воевода посмотрел на Ярослава, потом улыбнулся:

— А ведь и верно. И на самом-то деле — на дружинника ты не сильно похож. Зато взгляд у тебя зоркий, цепкий. Может, ты что-то такое углядишь, чего другие не увидят.

— А коли нам удирать придется? — хмыкнул Татень. — Ярик с коня свалится, что тогда?

— Так кто наперед знает — что с тобой случиться может? — резонно спросил Ярослав. — Вот, ты сам-то уверен, что конь у тебя не споткнется, или еще что?

— Тоже верно, — крякнул старый воин. — Даже Перун не всегда знает, чего дружинника ждет. Но все равно — непривычно мне с новичком-то идти.

— А еще, если забыл — Ярик с лесным хозяином дружит. А вдруг пригодится? — усмехнулся Крень. — Не ты ли недавно парня костерил, а потом спасибо ему говорил?

Татень только руками развел. Мол — был грех.

— А возьми-ка ты с собой еще одного лазутчика, — вдруг предложил воевода.

— Кого еще взять? — насторожился Татень.

— Так Жужеля возьми, — сказал воевода. — А вдруг оборотень тебе пригодится?

Старый воин такому предложению удивился. Усмехнувшись, Татень спросил:

— А оборотень-то мне на кой? Собак что ли пугать? Или коней? Так я их и сам, без всякого волкудлака напугаю.

Но воевода был настойчив:

— Так вдруг действительно, понадобится коней напугать, или собак? А оборотень может в какой-нибудь заварушке помочь. Силушки у него много, вдруг ранят кого. Он и вытащит.

— Эх, уговорил, — махнул рукой Татень.

— Ну, вот и ладно, — кивнул Клест. — Мы завтра на рассвете выедем, а вам лучше прямо сейчас и ехать. Дорога тут торная, ночь светлая, не заплутаете. Днем малость вздремнете, да снова в путь.

— Понятно, — вздохнул Татень, который все это знал и без молодого воеводы.

Татень и Ярослав поднялись на ноги и пошли к своим коням.

— Ярик, ты Жужеля отыщи, пусть к нам идет, — приказал воевода.

Убедившись, что молодой дружинник его не услышит, Клест сказал:

— Татень, я тебе советовать не могу — ты уже жизнь прожил, ратную науку лучше меня и всех прочих постиг. Одно скажу — парня этого сбереги. Как хошь, но он вернуться живым должен.

Глава 8 Рыба — спаситель человечества

Разведка началась со скандала. Пусть и небольшого, но все равно, совсем ненужного. Волкудлак, который обычно вел себя очень покладисто и дружелюбно, неожиданно заупрямился. Нет, от разведки он не отказывался, но он не желал садиться в седло.

— Только я на лошади не поеду! — уперся Жужель.

Если бы он был в облике волка, то можно бы сказать, что уперся всеми четырьмя лапами. Но так как он сейчас пребывал в человеческом обличье, то скажем, что упирался руками и ногами.

Соколов и Татень уже сидели в седлах, а теперь устало посматривали на оборотня, который неожиданно заупрямился. Старый ратник уже приготовился огреть упрямца плетью, или треснуть его древком копья, но пока медлил. Негоже идти в разведку, побив напарника.

Ярославу уже тоже захотелось обругать своего товарища. Ишь, лошадь его не устраивает.

— И чем тебе лошадь не угодила? — недовольно спросил Ярослав. — Ты же сюда верхами приехал?

— Лошадь, хотя она и дура, но не совсем, — пояснил Жужель. — Она же считает, что на ней хищный зверь сидит. Я, пока сюда доехал, весь издергался. Она меня все время скинуть норовила, да еще зубами тянулась, чтобы укусить. А когда я с седла слез, копытом припечатала. Ладно, что ехали недолго. Но у меня теперь вся задница избита. Если в волка перекинусь — там верно, вся шерсть выпала. Давайте-ка лучше я на своих четырех побегу, а лошадь пусть здесь остается. Вот увидите, что я от ваших кобыл не отстану, а вровень бежать буду. Нет, давайте я на четырех, а?

— На четырех? — удивился Ярослав. Посмотрев на Татеня, спросил: — Что, старший, может пусть он на четырех ногах бежит?

— Да пусть он хоть ползет, хоть на крыльях летит, — сплюнул в сердцах старый воин. — Пусть его ветром несет, только пора бы уже. Воевода велел сразу нам выдвигаться, а мы телимся, словно медведица, которая в берлоге разродиться не может.

Сравнение, конечно, очень интересное, но почему медведица телится, Ярослав не понял. Вроде бы, телятся коровы? Ну ладно, это тоже особенности военного «социолекта». А оборотень, на своих четырех лапах, может и на самом деле станет бежать быстрее, нежели они на конях.