"Фантастика 2024-2". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Дозоры были разосланы, караулы расставлены, люди в лагере продолжали заниматься своими делами. Кстати, охотники мои вернулись с добычей, как оказалось, они расставили силки по окраинам ближайших полей, а потом им повезло наткнуться на следы кабаньей семейки. Так что успели они подбить двух подсвинков, прежде чем кабаны разбежались. Оба этих поросят были зажарены на вертеле, а печенью я накормил раненых бойцов, им полезно будет, они крови много потеряли.
Вечером я сходил на городское кладбище, которое оказалось достаточно большим, пусть и находилось чуть в стороне от города. Тем временем люди Степана уже успели выкопать могилу, куда и положили бренное тело своего капитана. Кто-то сказал речь,
Потом мы выпили на всю компанию две бутылки вина, просто чтобы помянуть командира, и разошлись.
Причем, во время этого сборища, ощущения у меня были двоякие. С одной стороны, я понимал, что всех нас объединило общее горе, но с другой, было у меня такое чувство, будто ко мне внимательно присматриваются. Хорошо, что я поговорил с одним из наемников, которого, как выяснилось на похоронах, звали Тимофеем, и знал, что Степан перед смертью сказал им присоединиться к моему отряду.
Не нужно было обладать особым умом, что поэтому они ко мне и присматриваются. Кто-то, потому что действительно были готовы принести мне клятву верности, другие скорее потому, что пытались понять, чего же их погибший в бою капитан нашел в этом сопляке. А с точки зрения этих наемников я был именно что сопляком без особого боевого и жизненного опыта.
Если подумать, то в чем-то они были правы, и во главе нашего отряда гораздо лучше смотрелся бы боярин Лука. Вот по нему с первого взгляда видно, что он и человек опытный и рубака лихой. Да только вот сын княжий не он, а я. А боярин Лука пусть рода и древнего, но на княжение никак претендовать не может. Мои-то права до сих пор представляются мне достаточно спорными, чего уж говорить о нем.
Перед тем как мы разошлись, ко мне снова подошел Тимофей, и до лагеря мы дошли уже вместе. Он расспросил меня, сколько людей мы потеряли во время попытки штурма стены. Когда я сказал, что мы не потеряли ни одного человека он не поверил, пришлось добавить, что раненые среди нас все-таки были. Ну и объяснить, что почти все время, что мы сидели на Ямпольской заставе, мы тренировались именно в штурме крепостей и том, чтобы эти самые штурмы отбивать.
Также я сказал, что все раненые в скором времени вернутся в строй. Тимофей кивнул, похоже, он оценил это, хотя моей заслуги, честно говоря, во всем случившемся не было. Шли бы мы первыми и попали бы под котел кипятка, вылитый с крепостной стены, так вообще никого в живых не осталось бы.
Решив, что я, наконец, закончил с проверкой запасов лекарств, я убрал все пузырьки и флаконы обратно в сундучок, который прихватил еще из дома матери, после чего закрыл крышку. Однако не успел я убрать сундук обратно в седельную суму, где он и хранился, как полог палатки распахнулся и внутрь ворвался Степан, которого я отправлял в караул у крепостной стены.
– Княжич!
– заорал он.
– Там такое! Такое!
Парень задыхался, похоже, что он пробежал через весь город от крепостной стены до нашей части лагеря. Ну да, новики у меня были крепкие, потому что гоняли их нещадно, вдалбливая в головы, что первым в бою умирает тот, кто первым устанет. И что лучше уж уставать во время тренировок, чем в бою.
– Что случилось?
– спросил я.
– Крымчане идут? Подкрепление пришло? Да говори уже!
– Нет, крымчане в городе сидят, - чуть отдышавшись, махнул рукой Степан.
– Только там на стенах. Нет, лучше сам сходи посмотри,
– Так это что, за воротами никто не следит что ли?
– удивился я.
– Нет, кто-то остался, - ответил новик.
– Но ты все равно сходи посмотри. И еще там главный из крымчаков на надвратную башню вышел. Потребовал воеводу к себе, значит, говорить будут.
– Хорошо, - ответил я, на всякий случай навесил ножны с мечом на пояс и двинулся прочь из шатра.
Лагерь пришел в движение, караульные действительно подняли всех на ноги, и капитаны отрядов шли в сторону улицы, ведущей к надвратной башне. Я присоединился к толпе и скоро мы вышли к ней. Но приближаться к воротам люди все равно опасались, потому что понимали, к чему это может привести.
Я оторвал взгляд от толпы, посмотрел на стену и тут же сбился с шага и одновременно почувствовал, как меня затрясло. Вот ведь ублюдки, ну это же никуда не годится. Неужели они не понимают, что теперь, если мы Херсон возьмем, то уже никого в живых не оставим?
Прямо на крепостной стене висели обнаженные женские тела, и это были те самые девки, которых Анастасия отправила в город в качестве засылов. Кое-кто из них был еще и избит, и синяки, оставшиеся после побоев, уже никогда не сойдут.
– Да мы же их так же вдоль дорог развесим, - проговорил один из капитанов, стоявший чуть в стороне от меня.
– И висеть они будут, пока окончательно не сгниют.
Гнев, затопивший меня, был настолько велик, что только потом я решил отыскать взглядом стоявшую посреди толпы Анастасию. Лицо у нее было каменное и примерно такого же серого оттенка. Да, не ожидала воительница, что с пленными девками крымчаки поступят именно так. Да они и вообще не ожидала, что ее товарок по отряду возьмут в плен. Ну да, говорила она, кто же девку заподозрит.
А тут вышло, что не только заподозрили, но еще и вычислили, и убили.
– Ну что, торгашеские псы, - послышался со стены громкий голос, настолько, что его было слышно даже здесь.
– Понравилось вам, как я украсил свою крепость?
Похоже, что Степан не ошибался, когда сказал, что главарь крымчаков позвал Степана для того, чтобы поговорить. И ведь девок он на стену наверняка для пущего эффекта приказал выставить. И получалось так, что он кругом молодец: штурм вчерашний отбил, засылов вычислил и казнил. А мы наоборот дураки, и штурмовать крепость как следует не могли, да и с отправкой засылов обделались.
Из толпы вперед вышел Иван Рваное Ухо. Вид у него был мрачный, похоже, что и он не ожидал такого окончания нашей затеи.
Я вдруг поймал себя на мысли, что девок-то мне жалко. Вроде бы убийцы наемные, и закончить они все равно рано или поздно должны были на виселице, но все равно очень жалко. Кто ж знал, что вообще так получится?
И Анастасию жалко, которая в миг осталась без всего отряда. И кто она теперь, если не капитан? Так, добыча. А у нее ведь враги есть среди остальных капитанов, это я точно знаю. Вот им теперь пришла злорадствовать, хотя радоваться тут совершенно нечему.
– Назови себя, - прокричал Иван Рваное Ухо.
– Знать хочу, с кем разговор вести буду.
– Зови меня Петром, - ответил со стены крымчанин.
– И хозяином земли Херсонской. Только так и никак иначе.
Издалека, да еще и укрытого за зубцами крепостной стены, я не мог его толком рассмотреть. Видел только часть шлема, да верхнюю половину доспеха. Вроде бы такого же пластинчатого, как и у меня, но все равно отсюда было не углядеть.
– А ты что же думал, воевода, я твоих засылов среди городских жителей не распознаю? Да и еще и баб прислал. И как, не стыдно вам называться воинами, если вы за спинами баб да девок прячетесь?