"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Синеглаз в досаде подумал, что на борту вряд ли найдется спецкостюм, сконструированный с учетом анатомии Роу-Су. Да и для мальчишки его возраста вряд ли что-то подобрать удастся.
Когда «Нагльфар» перешел на маневровые двигатели, отключили еще и гравитацию. Впрочем, с этой напастью Синеглаз достаточно быстро освоился. Ему даже понравилось левитировать по отсекам в компании мартышек, которых невесомость тоже, судя по всему, забавляла. А вот когда они приблизились к коварной черной звезде, и сила ее притяжения навалилась разом, увеличивая вес любого предмета вдвое или втрое, Синеглаз даже выбраться из амортизатора не смог.
— Ничего, малец, скоро это пройдет, — успокаивал княжича Эркюль, бережно
Пульсар. Это страшное название звучало приговором. Коварная нейтронная звезда, подобно береговым пиратам, заманивающим корабли на свет ложного маяка, создавала помехи, отправляя звездолеты в пасть ненасытной черной звезды. Думается, жители травяных лесов, одушевлявшие силы природы, сочли бы этих недружелюбных родичей Владыки Дневного света одним из демонов, порожденных злобой Хоала, ибо, как и в Нижнем Мире, в треугольнике Эхо не действовали обычные законы природы. Синеглаз представлял себе гигантского паука-птицелова, раскинувшего свои тенета посреди вселенной.
— Любой рентгеновский пульсар похож на эксплуататоров Альянса, — на свой революционный лад объяснял Эркюль. — В отличие от остальных нейтронных звезд, расходующих собственную энергию вращения на излучение, этот гад живет за счет других: наращивает массу и скорость, засасывая вещество с поверхности соседей.
— А черная звезда?
— А про нее тебе лучше и вовсе не знать, ибо этот гравитационный монстр галактику проглотит — не подавится.
Синеглаз эти объяснения слушал, мотал на ус, разумеется, кошачий, но легче от знания ему не становилось. Впрочем, он уже и ругань капитана воспринимал словно докучливый фон, почти не запоминал ярких идиом, как и все остальные, сосредоточенный на одной задаче — выжить.
— Понимаешь, малыш, — объяснял Эркюль. — Даже если мы сядем на ту планету, что само по себе проблематично, ничего хорошего нас не ждет. Атмосфера там для дыхания непригодна, температура — слишком низкая. А где зарядить аккумуляторы, никто не знает. Там каждый год пропадают десятки кораблей, и ни один пока не вернулся.
Слушая эти «утешения», Синеглаз едва сдерживался, чтобы, как маленький, не расплакаться от обиды. Как же глупо все получилось! А он-то размечтался! Но мог ли он знать, что увеселительная прогулка, на которую походило начало их путешествия, закончится катастрофой? Он ведь даже не попрощался с матушкой! Беспечно думал, что скоро вернется.
Синеглаз вспомнил, как по уговору с Эркюлем тайно выбрался из дворца. Проскользнуть мимо охраны для него никогда не составляло проблемы. Прохладный ночной ветер перебирал его волосы, пока они летели до корабля на вертолете, внизу в свете трех лун поблескивало прозрачное зеркало Фиолетовой, и в воздухе ощущался легкий запах тины. Княжич упивался полетом и радовался, что отец даже не сможет снарядить за ними погоню. После ухода с планеты вестников во дворце, конечно, остался вертолет, которым князь Ниак худо-бедно умел управлять. Но за космическим кораблем на таком драндулете точно было не угнаться, а кроме контрабандистов Шварценберга на Васуки больше никто не садился.
Неужели Великий Се и духи-прародители решили покарать Синеглаза за сыновнюю непочтительность и непослушание? Или его настигла кара за грехи отца? А он так хотел доказать, что достоин стать наследником царского престола. В конце концов, в жилах его матери текла кровь древних сольсуранских владык. Да и отец хоть и вырос в лавке деда-мясника, однако, вел родословную от самого Великого Асура. Впрочем, что, как не равнодушие родителя, который не обращал на первенца никакого внимания и только раз за разом использовал его в своих интригах, побудило
княжича искать встречи с вестниками? Ах, если бы существовала возможность повернуть время вспять! Если бы нашелся хоть мизерный шанс, что из этой западни они все-таки выберутся. Синеглаз бы безропотно чистил палубу до самого конца этого рейса, а дома засел бы с удвоенным рвением за изучение Предания и другие науки.Меж тем, перегрузка возросла настолько, что это стало ощущаться и в амортизаторе. Хорошо, что у экипажа имелись экзоскелеты, но насколько они спасали, Синеглаз сказать не мог, да и не пытался даже думать. Он задыхался, по его лицу градом лился холодный пот, а подступавшие к горлу рвотные спазмы ничем не получалось остановить. Казалось, все внутренности решили вылезти наружу, как у тех несчастных, которым по приказу его отца, возродившего казнь, принятую во времена Великого Асура, вспарывали живот и засовывали в рот собственные кишки. Мартышкам тоже приходилось несладко, и от их визга звон в ушах становился просто невыносимым.
В какой-то миг сознание милостиво покинуло Синеглаза, а когда он вновь сумел разлепить отяжелевшие веки, мартышки верещали уже возбужденно и весело, а в крышку амортизатора стучался Эркюль.
— Открывай, малыш! Все закончилось! Сейчас будем подбирать на твою царскую особу скафандр. Таскать тебя на себе у меня больше нет никакого желания, да и мартышек нельзя без присмотра оставить.
До пульта амортизатора Синеглаз добрался не сразу. Руки тряслись, а голова и вовсе ощущалась черепками разбитого горшка, вроде тех, которые царица Серебряная и вестники привозили из Гарайи, а потом долго и тщательно собирали и склеивали. Придворные и сам владыка Сольсурана только недоумевали, искренне не понимая, зачем выкапывать из земли всякую рухлядь. Но поскольку царица давно погибла, а ее товарищи находились далеко, голову Синеглаза собирать и склеивать было некому, а Эркюль вносил в сознание еще больший хаос, нагружая новой информацией.
— Прикинь, наш капитан все-таки сумел обмануть этот проклятый пульсар, разминуться с черной звездой и выйти в систему красного карлика! — радостно вещал Обезьяний бог, почесывая за ушком и поглаживая брюшко всем питомцам разом.
Синеглаз бы тоже не отказался от ласки, и не только в кошачьем облике, но, памятуя об апсарских танцах, боялся даже заикнуться об этом.
— Так мы приземлились? — уточнил княжич, прислушиваясь к ощущениям и тут же начиная выстукивать дробь зубами.
Хотя перегрузка исчезла, на борту царил такой холод, что пар шел изо рта, как зимой в горах Трехрогого Великана.
Эркюль вместо ответа сгреб его в охапку и, потрясая за плечи, восторженно поцеловал, едва не царапая кожу колючей бородой. Хотя вид Обезьяний бог имел весьма помятый, его утратившее округлость, осунувшееся лицо буквально светилось.
— А я тебе о чем говорю! Наш кэп просто кудесник. Корабль посадил, как собственный зад, не напоровшись на горные вершины и обломки других звездолетов. Я тебе скажу, там на пустоши — целое кладбище. Живем, малыш! Наверняка будет чем поживиться! Капитан на радостях даже устроил небольшой пир в честь, так сказать, благополучного прибытия!
С этими словами Эркюль достал из-за пазухи контейнер с консервированными фруктами и ароматный стейк, в который Синеглаз без лишних слов впился зубами.
Лежа в амортизаторе, безуспешно борясь с тошнотой, княжич, конечно, думал, что на еду смотреть сможет не раньше, чем через неделю. Однако от одного запаха мяса, пускай пересушенного в морозильной камере, рот немедленно наполнился голодной слюной. Поэтому стейк исчез в желудке просто мгновенно. Хотя после перегрузки и первой сытной за много дней трапезы неудержимо клонило в сон, слова о скафандре побудили Синеглаза как можно скорее подняться на ноги.