"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Он бросает взгляд на мои перебинтованные ладони.
— Я на допросе?
— Как видишь, — одаренный достает из ящика стола незаполненный бланк протокола и кладет перед собой. Приготавливается писать. — Должен предупредить тебя, что за дачу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. А так как ты одаренный, то наказание вполне ясное. Либо Казачья Застава, либо карцер. По сравнению с ним, служба на стене покажется тебе легкой прогулкой.
— Вы меня уже закошмарили, — цинично заявляю я. — Я уже боюсь. Давайте начинать.
Это не нравится майору.
— Капитан уже рассказал тебе о том, что у нас появилась новая информация о твоей матери?
— Да. Еще он рассказал, что вы считаете, что слова Санитара правда и мама возвращалась домой.
— Так ты видел ее?
— Маму? Конечно, нет. Думаю, что баба Галя ее с кем-то перепутала.
— Значит ты не видел свою мать с того самого дня, как позвонил в милицию и заявил о ее пропаже?
— Нет, — отрицательно мотаю головой я. — Я видел ее еще после. У собора, у которого она собирала милостыню. По приказу того психа.
— Какого числа?
— Я не помню. Так и запишите. Я не помню, когда видел маму в последний раз.
Островский перестает писать. Глядит на меня исподлобья. Откладывает ручку и бьет руками по столу. Но я даже не вздрагиваю. Выражение моего лица вообще не меняется.
— Ты решил поиграть со мной, Ракицкий? — шипит он и прикусывает зубочистку. — Думаешь, что сейчас я напишу филькину грамоту с твоих слов и отпущу? Ты совсем меня не знаешь. Снимай повязки. Я посмотрю на твои ладони.
Я протягиваю руки. Взглядом указываю на них.
— Вы же понимаете, что сам я не могу их снять?
Человек в черном проглатывает злость. Тянется к моим рукам и начинает снимать повязки.
Чем меньше слоев бинта остается на моих ладонях, тем сильнее мне хочется увидеть лицо Островского. Когда он не сможет разглядеть то, что хочет.
На удивление майор даже не поиграл скулами, когда увидел татуировки. Он лишь усмехнулся и позволил мне убрать руки. Перевязывать снова не стал.
— Теперь я точно знаю, что ты темный, — говорит он.
— Темный? — я поднимаю брови. — Кто это?
Пауза. Долгая. Но не напряженная. Игра явно идет не в одни ворота. Целая шахматная партия.
Майор поднимается со стула. Подходит к шкафу и набирает оттуда несколько белых папок. Возвращается на место и кладет стопку на край стола.
— Слушай, Костя, — он вновь становится добрым полицейским. Это слышно по тону. — Я понял, что ты умный мальчик. Более того, я уверен, что это ты снял гипноз со своей матери. И понимаю по какой причине не хочешь давать против нее показания.
Я молчу. Только смотрю на него, не отводя взгляда.
— Меня годами учили правильно вести допрос, — продолжает Островский. — Сейчас мы продолжим беседу и, в конце концов, ты проговоришься. Если нет, то я сделаю так, чтобы тебе пришлось выбирать между твоей сестрой и твоей матерью. Тогда ты сломаешься. Но я готов пойти тебе навстречу. Сразу.
Пауза.
— Я понимаю, что Санитар все подстроил. Когда ты спасал свою мать, ты не знал про детей. И я готов прямо
сейчас сжечь дело твоей матери.Одаренный закрывает белую папку, внутри которой мелькает фото мамы. Затем выставляет указательный палец. В его глазах вспыхивает огонь, а следом пламя появляется на кончике его пальца. Он подносит его к краешку папки с надписью «Дело № 441».
— Дайте угадаю. Сейчас будет условие? — хмыкаю я.
— Я же говорил, что ты умный мальчик.
— И…?
— Признайся, что ты темный. Напиши явку с повинной и твои мать и сестра навсегда будут освобождены от преследования озверевших мстительных аристократов.
Я не отвечаю.
Надо же. А Лаврентий хороший сотрудник. Паренек сразу просек мои слабые места. Теперь давит на самое больное. Любой мальчишка на моем месте согласился бы признаться во всех грехах, лишь бы спасти собственную мать. И, сказать честно, мне кажется это хорошей идеей. Признаться во всем и защитить свою семью. Отправиться на стену и сосредоточится на победе в битве с монстрами. Только вот… Что будет потом? Нищета, алкоголизм матери. Все снова встанет на свои места. Нет, мне нужен другой выход.
— Костя, — снова начинает говорить Лаврентий, не дожидаясь моего ответа. — Темные очень опасны для общества, — он открывает одну из папок, которые донес уже после начала допроса. — Вот, например, дело Александра Смирнова. Аристократ долгое время скрывал от всех свою суть. Пока однажды…
Островский перелистывает страницу и теперь вместо фото мужичка, все лицо которого исполосовано шрамами, я вижу людей под завалами пятиэтажного дома. Фотографии крупным планом. Все мертвы. Люди, животные.
— Смирнов платил за свой дар чужими жизнями. Где бы он не находился, но когда его тело требовало подпитки, то случалось землетрясение. Люди вокруг него умирали, здания рушились. Сотни невинных жертв.
Он убирает папку и открывает другую. Тут фотографию темного он показывает только мельком, перелистнув сразу на следующую страницу.
— Это Леонид Юрьев. Как видишь, совсем молодой парнишка. Когда дар темного впервые проявился, он летел в самолете. Все вокруг просто потеряли сознание. Даже пилоты. В страшной трагедии погибли все пассажиры, включая самого виновника происшествия.
Грамотный ход. Сперва Островский предложил мне выбрать между собой и своей семьей, а теперь решил подавить на совесть одиннадцатилетнего парнишки. Рассказав о том, что я могу случайно убить не только себя, но и окружающих. Включая маму и сестру. Да-да. Я в силах самостоятельно додумать то, что он хочет сказать.
— Сдавшись, ты, в первую очередь, защитишь своих близких, — подтверждает сотрудник БРМП мои догадки и берет следующую папку. — Николай Геннадьевич Осипов. Смог скрывать опасный дар до своего семдесят первого дня рождения. В тот летний день он с внучкой пошел в парк аттракционов. Откуда одаренный мог знать, что на территории парка окажется стая собак, на которых он производит своеобразный эффект? Животные взбесились и загрызли девочку насмерть. Их удалось остановить только когда малышке было уже не помочь.