"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Ильх дернул поясок, отбросил ткань с тела. Я инстинктивно закрылась. Нормальная женщина прячет от мужского взгляда грудь или низ живота, а я вот — шрамы. Сверр развел мои руки, а потом провел пальцем вдоль рубца под грудью.
— Это была хорошая битва, Лив? — негромко спросил он, продолжая меня гладить.
Я непроизвольно ахнула. Проклятие, никогда не думала, что мне может понравиться такое прикосновение…
— Плохая. Очень плохая, — хрипло отозвалась я. — Но я победила…
Он поднял голову и улыбнулся. Одобрительно, с восхищением. И я прикусила губу, ощущая разливающееся внутри удовольствие. Сверр не жалел меня, как делали все вокруг, и в его глазах не было ни капли отвращения. Лишь необузданное желание… Словно для него не было ничего удивительного в таких отметинах, и значение имело лишь то, как они достались.
А
И эти странные влажные движения будили внутри что-то дикое…
Я ощущала его голод — первобытный, желание — звериное и горячее. И вдруг поняла, что страха нет. Ни капли. Даже тогда, когда он переместился, накрыл собой. Ильх ничего не говорил, никаких слов о моей красоте, но я видела, как напряжено сильное тело, как тяжело Сверр дышит. Он хотел меня столь откровенно, что слова точно были не нужны.
Опустил руку и сжал ладонь на гладком лобке.
— Ты здесь шелковая, — удивленно сказал ильх. — Нет волос?
— Я… Мы… Женщины… Мы их удаляем, — пробормотала я, пытаясь справиться со своим дыханием. Выходило так себе… — Все волосы с тела. Навсегда.
— Да? — он снова потрогал, лицо стало хищным. — М-м… Интересно…
Я не выдержала и прижала внизу его ладонь, инстинктивно желая ощутить его прикосновение глубже. Шершавый палец коснулся эрогенной точки, и я вздрогнула, застонала. Глаза Сверра вспыхнули интересом, и он погладил уже сам, углубляя и усиливая ласку. Я заметалась, выгнула спину.
Ильх издал сдавленное рычание, лаская и жадно ловя столь очевидные признаки моего возбуждения. Наклонил голову, провел языком по шее.
— Еще… еще… — лихорадочно прошептала я, подаваясь навстречу.
Обхватила ладонями его плечи, получая какое-то первобытное удовольствие от ощущения пластин мышц под горячей кожей, от тяжести мужского тела. Погладила широкую спину — от лопаток до поясницы с ямочками, тронула крепкие ягодицы. Мне так нравились прикосновения, что хотелось делать это бесконечно. Ласки Сверра стали жестче… Он тоже изучал меня — касался, сжимал, ласкал… Не выдержав, я скользнула рукой вперед, провела ладонью.
Сверр рывком перехватил мою руку, вздернул, прижал к покрывалу. Сплел пальцы и коленом раздвинул мне ноги. Сквозь пелену хмельного возбуждения на миг кольнул страх…
Ильх словно почувствовал, вскинул голову, посмотрел в глаза… И снова уже знакомое ощущение лавы. Она расплавленным озером растеклась внизу живота и забурлила внутри. Я откинула голову, прогнула спину и застонала. Желание в его чистом виде заменило кровь в моих венах. Сверр тяжело вдохнул, надавил внизу. Властно сжал одной рукой бедро, не позволяя отстраниться. Да я и не пыталась… Качнулся, жадно всматриваясь в мое пылающее лицо. Мы оба задыхались… Но страха больше не было. Ничего кроме чистого желания. И когда он качнулся снова, я сама подалась к нему, цепляясь за плечи. И правда — каменный… И каждое прикосновение сводит с ума, подчиняет, забирает разум…
Ильх издал рычание — совершенно нечеловеческое — и ворвался в мое тело уже до конца, вырывая из меня стон. Сильнее, сильнее, сильнее… Лава внутри пузырилась словно шампанское, я ничего не понимала… я чувствовала. Сильно, остро, восхитительно… Так ярко, как никогда в жизни. Боль пришла и пропала, утонув в бурлящем пламени. Оставшейся каплей моего разума я успела подумать, что в первый раз никто не испытывает оргазма… А потом забилась в сильных руках и закричала от самого мощного удовольствия в своей жизни. Кажется, все мои нервные окончания взорвались, все рецепторы сошли с ума, а я превратилась в комок оголенных эрогенных точек! Я потерялась в этом наслаждении, я забыла, кто я, осознавая лишь, кто он… Золотые глаза держали и приказывали, пока бронзовое тело двигалось надо мной. И лишь когда Сверр откинул голову и сдавленно зарычал, я на миг вспомнила, зачем все это затеяла. Гладкий цилиндр легко лег в ладонь, я приложила его к ноге ильха в тот момент, когда ощутила внутри пульсацию. Игла легко вошла в кожу и снова спряталась, цилиндр скатился с ладони на ковер.
Мужчина замер на мне, тяжело втягивая воздух. Показалось, что он почувствовал иглу и все понял…
И прямо сейчас свернет мне шею. Он-то может, это я ощущала всей своей несуществующей интуицией, будь она неладна! И когда Сверр поднял руку, я вжалась в сбитые простыни. Но он лишь провел ладонью по моей щеке — погладил. И рывком откатился, встал. Усмехнулся.— Поищу какой-нибудь еды, у тебя с этим плохо, лильган.
И, развернувшись, ушел.
Я рассеянно похлопала глазами ему вслед и вздохнула. У меня только что был невероятный секс. С самым неромантичным мужчиной на свете. Проще говоря — с варваром. Ни одного поцелуя, ни одного ласкового словечка и экстаз, который, кажется, сломал мой ученый мозг. Только думать об этом нельзя, сначала — дело. Вскочила, содрала простыни, на которых остались следы нашей близости, поморщилась. Воровато оглянувшись, подобрала цилиндр с каплей крови ильха и отправилась в ванную. Там кинула испачканное белье на пол, залезла в кабинку. Торопливо привела себя в порядок и вышла, оставив включенной воду. В углу хранился короб с медикаментами и некоторыми реактивами. Я сунула за щеку таблетку-нейтрализатор, избавляющую от нежелательных последствий близости. Мне нужно сделать лишь один анализ, распознать, человеческая ли кровь в шприце. Пристроившись на крышке унитаза, я достала прибор, которым пользуются криминалисты, а иногда — антропологи и исследователи. В капсуле — калий и магний, а под действием щелочи гемоглобин человека и животного ведет себя по-разному. Всего несколько минут, и на индикаторе покажется полоса — зеленая, если кровь человеческая, красная — если нет. Большего я узнать пока не смогу, нужна лаборатория, но на главный вопрос ответ получу.
Открыла крышку, капнула кровь из шприца, закрыла. И замерла, тяжело дыша. Мысли упрямо возвращались к тому, что пять минут назад случилось в комнате, к влажным движениям, тяжелому дыханию, стонам… Наслаждению… Так что пришлось приложиться затылком о стену, чтобы прийти в себя. Это все ради исследований, все ради науки! Если повторить сей нехитрый постулат постоянно — можно и поверить… Где-то в комнате стукнуло, и я подскочила, чуть не уронив прибор.
— Лильган? — негромко позвал за дверью Сверр.
— Я сейчас… выйду! — крикнула торопливо, не сводя глаз с капсулы. Ну давай же… Давай! Подняла емкость, посмотрела на свет. Дыхание в груди прервалось…
Глава 14
Хочу повторения.
Лильган спряталась за дверью, плещется в воде. Переживает? Я прислушался к шуму воды. Да и почему меня это должно волновать? Ей было хорошо. Ее наслаждения пришлось ждать недолго, отзывчивое тело вспыхнуло в моих руках факелом и пылало так ярко и горячо, что заставило меня потерять голову. Не зря желал ее с первой минуты. С того мига, как увидел в тумане. Только вышло все… странно. Тело получило удовольствие — яркое, желанное, а вот разум и душа…
Нахмурился, пытаясь понять.
Возможно, дело лишь в том, что все вышло непривычно для меня. Хриплые стоны, влажное дыхание, ее руки, вцепившиеся в мои плечи, и ее взгляд — затуманенный, обжигающий… Проклятие! От воспоминания снова полыхнуло внутри. Хотелось вытащить чужачку из-под воды и повторить. Кажется, я забылся там, в этой маленькой комнате, на узкой кровати. Забыл, кто я и где, ощущая лишь девушку, что так страстно отзывалась на мой зов. И хотелось продлить нашу близость как можно дольше, словно это нечто большее, чем простое соединение мужчины и женщины. В Нероальдафе из ночных удовольствий не делают таинства, мы не прячем наши желания за лицемерием или ханжеством. Это так же естественно, как другие желания — голод или жажда… И когда из моей спальни уходила очередная девушка, я не хотел ее задержать или узнать, что она чувствует.
Сейчас — хочу.
Потряс головой. Не стоило смотреть Лив в глаза… Надо было сделать все так, как привык, а не изучать ее тело пальцами и языком.
Желание что-нибудь сломать снова обожгло внутри. Фьорды зовут… мне тесно в мире Конфедерации. Все чужое. Непривычное. Вызывающее злость или раздражение. Даже Оливия… Она будила внутри что-то новое, и это мне не нравилось. Я не хочу узнавать ее. Но уже знаю слишком много… И хочется большего.
Поймал себя на том, что не прочь продолжить узнавание прямо сейчас. Одного короткого раза мне мало. Но она была такой шелковой, нежной, огненной, что это не могло продолжаться долго…