"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Тогда может нам с этим маяком и не заморачиваться, а отправиться с вами? — предложил Слава.
— Слишком большая группа вызовет подозрения! — ревниво глянул на товарища Клод.
— К тому же, должен остаться кто-то в резерве, если у нас не получится, — равнодушно добавил Командор. — В крайнем случае и к центральному генератору придется применить пушки кораблей, — успокоил он товарищей, — но это приведет к слишком большим жертвам среди пленников.
— И нас, как после освобождения заложников в Новом Гавре, обвинят в терроризме, геноциде и всех смертных грехах! — сверкнул синими глазами Клод.
— Мертвые сраму не имут! — осклабился Капеэсэс.
— И все-таки не понимаю, почему ты, Саня, решил отказаться
— Первоначальный план предусматривал активное участие Пабло, который должен был взломать систему змееносцев и прежде, чем запустить туда вирус, внести наши параметры, — вздохнул Арсеньев, глядя на безучастного оператора сети. — Как думаешь, почему в лагере нет ни стен, ни колючей проволоки, ни каких-то других заграждений прошлого? Периметр лагеря настроен на биометрию охраны, так что даже если у нас будет броня, поможет это нам только до их первого КПП.
— А без брони и оружия вас просто сразу убьют, — мрачно выдохнул Петрович, пережевывая какой уже по счету бычок.
Туся так и не смогла вспомнить, сумел ли он за все время их знакомства выкурить хоть одну сигарету.
— Не думаю, что патрульные сразу откроют огонь на поражение, — заметив близкое к обморочному состояние Туси, попытался успокоить ее безуспешно возившийся с системой Дин. — Легионеры за каждого пленного, взятого живым, получают призовые.
— А если стервятники «Панна Моти», как в институте Энергетики, получили ориентировку? — жалобно спросила Туся, ощущая, как порывы морского ветра вытрясают из нее последние остатки тепла. — Или проследили за нашим маршрутом?
— Тогда у них тем более нет причин Командора убивать, — безыскусно отозвался Дин. — Им нужны образцы из тайника. А там и Клод на что-то сгодится.
Туся в панике глянула на Шусмика, в желудке которого до сих пор находился один из контейнеров. Арсеньев сказал, что образцы идентичны друг другу, значит есть шанс донести до Вернера хоть один контейнер. Но если Командора вычислят и найдут тайник, то результаты исследований отца, которые он счел нужным утаить даже от руководства Института Эпидемиологии, попадут прямиком к змееносцам!
Надо было еще в тот момент, когда Арсеньев заявил о своем намерении сдаться первому патрулю и проникнуть в лагерь в качестве пленника, любыми путями его остановить. Схватить, скрутить, вколоть лошадиную дозу снотворного! Ну ясно же, что от чрезмерного напряжения у него произошло помутнение рассудка. Ибо только в состоянии нервного расстройства можно всерьез рассчитывать освободиться, завладеть оружием и по неведомым тоннелям подобраться к генераторам.
Так, вероятно, и думали высокие чины из Командования, отказавшие группе в подкреплении. Зачем рисковать людьми ради тех, кого не учли или списали в потери по наименее затратной статье «без вести пропавшие»? В любом случае трех звездолетов, оснащенных плазменными пушками, более чем достаточно. В отличии от высоких начальников Арсеньев понимал, что речь идет о тысячах жизней. И разве одна его жизнь да пара образцов, которые еще неизвестно, как сохранились, могли стоить дороже?
— Эх, надо было мне не на флаерах гонять, а второй факультет, как предлагал Пабло, заканчивать, — понурившись после очередной неудачи с вражеской системой вздохнул Дин. — Серега же смог! А, казалось бы, где музыка, а где космическая связь.
И бормоча себе под нос что-то еще более самоуничижительное, он погрузился в изучение заготовок друга, пытаясь нащупать сервера, обеспечивающие работу генераторов защитного поля.
Туся ему не мешала. Ей хватало забот: у Сергея Савенкова поднималась температура.
Организм подключал свои резервы борьбы, и теперь следовало каким-то образом его уговорить не отторгать импланты. У того же Арсеньева после знакомства с двигателем буксира одна из пересадок пальцев, после которой Туся его и навещала, закончилась обострением пневмонии. Сережины легкие сейчас пребывали в гораздо худшем состоянии, а зарядка в аппарате искусственной вентиляции и выработки кислорода подошла к концу. И если еще закачивать в травмированную грудь воздух можно было вручную, то для насыщения крови кислородом следовало принимать экстренные меры.А тут еще Пабло, которому по всем показателям следовало бы проснуться, впал в какое-то опасное оцепенение, близкое то ли к обмороку, то ли к чему похуже вроде комы или кровоизлияния в мозг. Сговорились они, что ли? Или после ухода Командора костлявая, витавшая неподалеку, решила, что бестолковая студентка ей не указ. Бред какой! Так и до антинаучных россказней дикарей недолго дойти!
Проблему с аппаратом вентиляции легких помог решить Дин, который объяснил, что большинство устройств, адаптированных для нужд военно-полевой медицины, без особых проблем работают от аккумуляторов скорчеров. Хотя большинство блоков питания забрали Слава и Петрович, чтобы достигнуть нужной мощности при штурме маяка, тех, что оставили Дину, хватило бы и на защиту от случайного патруля, и на поддержку бесперебойной работы медицинской техники.
Обеспечив Дирижера кислородом еще часов на десять и убедившись, что жаропонижающее, которое она ввела около получаса назад, начало действовать, Туся поставила раненому поддерживающую капельницу и обратила свое внимание к Пабло.
Ей пришла в голову шальная идея попробовать нащупать сознание оператора и вытащить его из сетей киберпространства, из которых не мог выбраться ослабленный перенапряжением разум. Судя по состоянию молодого барса, погружение для управления дронами оказалось настолько глубоким, что в момент отключения от межсети его мозг затеял какую-то проверку, как после некорректного выхода из системы, и некому было нажать спасительную комбинацию ввода.
Вот только в отличие от Командора у них с Пабло не было общих воспоминаний и единственная ниточка, за которую Туся могла зацепиться, вела в спутанный клубок старого кошмара. С другой стороны, что может быть светлее образа матери? Туся, осиротевшая еще в младенчестве, это ощущала острее других. Но что она знала о сеньоре Гарсиа, кроме тех обрывков воспоминаний, которые успела подсмотреть под воздействием депрессивного излучения? Как из этой разрозненной мозаики не просто собрать целостный образ, но передать его Пабло?
И в этот момент в ее сознании почти сама собой всплыла яркая и умиротворяющая в своей безыскусной простоте повседневности картина. Залитая солнечным светом просторная комната, в которой разбросанные повсюду детали процессоров и видеокарт дополняют голограммы улыбающихся друзей и постеры с новейшими спортивными глайдерами. И обрамленное каштановыми кудрями красивое утонченное лицо женщины, на котором только придирчивый взгляд сумеет отыскать проступающую возле глаз и губ сеточку мелких морщин. Впрочем, милая складочка возле рта выглядит снисходительно и лукаво, а серые лучистые глаза смеются:
— Паблито, сынок! Пора просыпаться!
— Ну, ма-а-ам! — раздается из уютного кокона одеяла, под которым не видно даже кудрявой, как у матери, копны. — Сегодня же выходной!
— Как хочешь! — сеньора Эстениа уже не может сдерживать улыбку. — Так и скажу Серхио и Дину, что ты спишь и не сможешь отправиться с ними на серфинг.
— Маам? Вечно ты со своими шуточками!
Одеяло летит в сторону. Сеньора Эстениа спешно ретируется на кухню, откуда до одури вкусно тянет ароматом свежеприготовленной паэльи, запеканки из трески и домашнего печенья.