"Фантастика 2024-30". Компиляция. Книги 1-25

– Война не несёт никаких перспектив ни Палатию, ни Латиону, ваше величество! – горячо возразил граф. – Мы теряем многое, но и ваше королевство несёт большие убытки. Разве, будучи друзьями, мы не более взаимовыгодны друг другу, нежели в качестве врагов?

– Не всякую пользу можно измерить деньгами, милорд.

– Да, я знаю, – лицо Плиттана исказилось ненавистью. – Вся эта война – прихоть одного старика, который решил возродить империю! За последние полтысячелетия наши государства дважды вступали в кровавое противоборство, и оба раза по вине этого проклятого колдуна!

Даже зная, что Каладиус сейчас находится во многих сотнях милях отсюда, Бейгон непроизвольно оглянулся, будто боялся, что эти дерзкие слова дойдут до его ушей.

– Латион – сильнейшее государство в мире, – с явной нервозностью в голосе ответил он. – Будучи полноценной империей, мы могли бы в конечном итоге противостоять любой агрессии со стороны Саррассы. Кроме того, мы могли бы более эффективно использовать мангиловые рудники…

– Министр Делайни уже упомянул о наших колониях на Эллоре, – пользуясь моментом, заговорил Плиттан. – Спешу сообщить вашему величеству, что мы готовы передать под ваше управление четыре из семи наших колоний с полным правом на весь мангил, что там добывается. Более того, мы берём на себя отправку этого мангила на материк собственными силами.

– Всё это хорошо, но…

– Мы также берём на себя обязательство ежегодно в течение десяти лет выплачивать Латиону по двенадцать миллионов тоинов, – вновь заговорил посол. – Не говоря уж о праве беспошлинной торговли для всех латионских купцов.

– Это щедрые посулы, однако…

– Палатий готов признать всё течение Труона латионской зоной влияния, – вновь не слишком-то вежливо палатиец перебил короля. Вероятно, подобную стратегию поведения подсказал ему Делайни. Король Бейгон действительно терялся перед напором. – Кроме того, мы будем поставлять наши строевые леса с северо-запада по трети рыночной стоимости. Мы будем ввозить для вас пунтийское зерно, компенсируя стоимость таможенных пошлин и перевозки. Это позволит вам вскоре отказаться от поставок из Саррассы. Только подумайте, ваше величество, не потеряв больше ни единого легионера и ни одного доррина, вы получите невероятные преференции!

– Вас сопроводят в приготовленные для вас комнаты, милорд, – помолчав немного, заговорил Бейгон. – Мне нужно поговорить с моим министром наедине. Завтра я объявлю о своём решении.

– Благодарю, ваше величество, – Плиттан, похоже, не слишком-то расстроился, вероятно, Делайни предсказал именно такой ход развития событий. – Но, прежде чем уйти, у меня есть к вам ещё одна просьба. Маркиз Келль, посланник нашего королевства в Латионе, вот уже почти пять месяцев томится в темнице, не совершив никакого преступления. Прошу, нельзя ли освободить его прямо сейчас? Я не смогу спать в мягкой постели в этом дворце, зная, что в это время он где-то лежит на охапке гнилой соломы.

– Через два часа милорд Келль будет у вас, господин граф, – вопросительно взглянув на короля и заручившись его кивком, заверил Плиттана министр Делайни. – Смею заверить, что маркиз содержится в неплохих условиях, хотя ему и потребуется некоторое время, чтобы привести себя в порядок.

– Благодарю вас, ваше величество! – низко склонившись напоследок, Плиттан вышел.

– Мы должны принять эти условия, ваше величество! – тут же горячо заговорил Делайни. – Они поистине щедры и намного превосходят самые смелые желания.

– Но что скажет Каладиус? – теперь, в отсутствие палатийца, Бейгон уже не стеснялся выказывать страх перед великим магом.

– В этом королевстве король – вы, ваше величество, – напомнил ему Делайни.

– То, что ко мне обращаются «ваше величество», ещё не делает меня королём, – печально возразил Бейгон. – И вы это прекрасно знаете. Мессир Каладиус – вот истинный король Латиона, когда ему это требуется.

– Я понимаю, ваше величество, – скрипнув зубами, кивнул министр. – Я и сам испытываю суеверный ужас перед этим колдуном. Но он далеко отсюда, и, как говорят, он умирает.

– Думаю, за минувшие восемьсот лет многие его недруги ожидали, когда он умрёт, – горько усмехнулся Бейгон. – И вот их кости стали прахом, а он по-прежнему жив. Помните, Делайни, те величественные вековые деревья, что растут в южной части королевского парка? Эти великаны, которым уже много сотен лет, и которые укрывают своей сенью прочие деревца? Как-то, глядя на них, на их мощные стволы в десять обхватов, я вдруг поймал себя на мысли, что мессир Каладиус видел этих исполинов, когда они были ещё маленькими ростками, и садовник ограждал их жёрдочками, чтобы дети, играя, не растоптали их.

– Это правда, ваше величество, но если спилить одно из этих деревьев, то вы увидете, что его сердцевина давно уж сгнила. Пройдёт какое-то время, и они иссохнут, а после их срубит далёкий потомок того самого садовника. Так и Каладиус – его время уже прошло. Он воображает, что может десятилетиями отсиживаться в своём дворце, а затем прибегать сюда и начинать войны! Разве он подумал о том, что будет с нашей экономикой, что будет с нашей торговлей? Или он подумал о вдовах и сиротах наших легионеров?

Бейгон хотел было позвонить в колокольчик, чтобы приказать слуге налить ему вина из графина, стоящего на столе, но передумал и сделал это сам. Когда он отпил из бокала, зубы выбили по хрусталю мелкую дробь.

– Потратив массу денег и потеряв почти три с половиной тысячи человек, мы захватили западное побережье Палатия! – продолжал Делайни. – Но что мы будем с ним делать? Каладиус воображал, что, стоит нам захватить побережье, и мы тут же покорим эллорские колонии. Но это не так! На западном побережье почти нет крупных портов, приспособленных для того, чтобы обслуживать такой флот! Там не так много селений, там отвратительные дороги… Прибрежная полоса Палатия мало чем отличается от его восточной части – это глухомань. Но старик вообразил себя великим стратегом, и вот сто пятьдесят тысяч наших солдат теперь вынуждены провести там зиму! Правда, великий стратег не подумал о том, как мы организуем их снабжение!

– Всё это так, но смогли бы вы сказать это самому Каладиусу, будь он здесь? – резонно спросил король.

– Но его здесь нет! – не менее резонно возразил Делайни. – Кроме того, возможно, пришла пора что-то изменить. Представьте, ваше величество, мы с вами можем войти в историю королевства, как люди, посмевшие пойти наперекор самому Каладиусу! Лично я давно не прочь освободиться от его опеки! А вообще – пусть остаётся в Кидуе! Полагаю, здесь мы справимся и без него!

– То есть вы хотите бросить вызов Каладиусу? – с почти мистическим ужасом спросил Бейгон.

– Дьяволы меня разорви – да! – решительно ответил Делайни. – Его место – в исторических трудах, а будущее должно принадлежать нам! Надеюсь, он не вернётся, а если всё же вернётся… Ему придётся привыкать к тому, что мир изменился!

– Вам легко говорить, Делайни, – вздохнул король. – Когда он вернётся, то именно мне придётся держать ответ за всё. Он – как меч, что постоянно нависает надо мною…

– Тогда я буду вашим щитом, государь, – пафосно ответил министр. – Прикрывайтесь мною, не стесняясь! Главное сейчас – прекратить эту безумную и бесполезную войну! Согласны ли вы с этим, ваше величество?